История Украины. Научно-популярные очерки

Фактически в первые годы независимости государственная политика в области экономики вылилась в создание оптимальных условий для создания основ масштабной теневой экономики и фантастического обогащения новоявленных «рантье», которое было бы невозможным без содействия высших государственных чиновников, финансистов и директоров государственных предприятий, собственно и составивших костяк «новой экономической элиты», осуществлявшей «первоначальное накопление». Эта же элита, используя социальную демагогию, пассивность населения и бытующие в обществе стереотипы относительно частной собственности, успешно создала «антракт» в экономических реформах, блокируя или нивелируя их через парламент и используя в качестве союзников ортодоксов из левого лагеря. Политические кризисы первых лет независимости, связанные с конфликтами ветвей власти, в значительной степени были спровоцированы конфликтами между разными группами «рантье» по поводу перераспределения государственной собственности и доступа к ней.

Программы экономических реформ, предлагаемые в начале-середине 1990-х гг. (в том числе наиболее системная, разработанная при Л. Кучме в его бытность сначала премьер-министром (октябрь 1992-сентябрь 1993), а потом и президентом страны, успешно тормозились именно до тех пор, пока ресурсы «взимания ренты» не были перераспределены окончательно — а именно до конца 1990-х гг. Именно тогда часть источников получения ренты (государственные кредиты и дотации) утратила актуальность, поскольку первоначальный капитал был сколочен и возникла необходимость в его приумножении, а значит — ив стабильной национальной валюте, и в создании условий для частной собственности, и в стабильных инвестициях. Часть «рантье» созрела для рыночной экономики. Импортно-экспортные игры с энергоносителями и продукцией промышленности и сельского хозяйства еще сохраняли привлекательность, однако, к этому времени вследствие мирового экономического кризиса 1998 г., возросшего давления со стороны международных финансово-экономических институтов и кредиторов возникла необходимость более «цивилизованного» поведения в этой сфере, а значит, старые способы масштабного выкачивания средств из нее утрачивали эффективность, хотя и оставались одним из базовых элементов экономической практики.

А пока то, что происходило в украинской экономике без малого 8 лет, наблюдатели прозвали «шоком без терапии». Экономический и социальный кризис растянулся до конца 1990-х гг., однако наиболее катастрофическими были именно первые четыре года независимости. 1992–1994 гг. стали периодом прогрессирующего падения валового национального продукта Украины. По разным оценкам, он сократился на 56 % или на 62,5 %, промышленное производство — на 42,1 %, сельское хозяйство — на 24 %. (При этом следует учитывать, что независимые эксперты считают данные цифры несколько завышенными, поскольку они не учитывают, например, объемов производства в огромном теневом секторе).

Как и следовало ожидать, экономический шок привел к социальному. То, что происходило в социальной сфере в первые годы независимости, трудно было представить даже в самых пессимистических прогнозах, связанных с «шоковой терапией».

Социальные проблемы: бедность не порок?

Изменения в социальной сфере были прямым следствием экономических трансформаций и развивались по похожему сценарию — растянутое на годы катастрофическое падение уровня жизни, развал структур социального обеспечения и упадок системы государственных социальных гарантий, стремительное расслоение и поляризация доходов населения.

Надежды на то, что независимость автоматически принесет процветание, оказались иллюзорными. Невеселая шутка «Свобода приходит голой» нашла подтверждение в каждодневной реальности. Наиболее явным свидетельством масштабного социального кризиса стало падение заработной платы. Именно она в первой половине 1990-х гг. была главным источником доходов для 64 % трудоспособного населения.

Согласно официальной статистике, номинальная зарплата украинцев в течение первой половины 1990-х гг. постоянно «возрастала» — однако это был пе рост благосостояния, а гонка за инфляцией. В 1991 г. средняя зарплата в Украине составляла 479 руб., т. е. возросла по сравнению с предыдущим годом вдвое — цены в этот год росли в два раза быстрее. В 1992 г. средняя зарплата украинцев в купонкарбованцах составляла 6505 крб., в следующем году 162 790 крб., в 1994 г. Украина превратилась в страну миллионеров — средняя зарплата составляла 1,4 млн крб., — около 17 долларов США. Эти миллионы ничего не стоили — в быту купонокарбованцы презрительно именовали «фантиками».

Впрочем и падение уровня реальной зарплаты не отображает всей трагичности ситуации: даже тот мизер, который бюджетники окрестили «зряплатой» не выплачивали месяцами и годами или же выплачивали только часть, остальное записывая в долг. Там, где это было возможно, зарплаты выдавали «натурой» — продукцией предприятия, которую можно было реализовать на рынке. С середины 1993 г., когда прекратилось автоматическое допечатывание (эмиссия) денежных знаков для покрытия потребностей государственного сектора экономики, появилась стабильная тенденция роста задолженности по зарплате. К 1997 г., когда была остановлена инфляция и государственную задолженность по зарплате можно было уже посчитать в относительно стабильной валюте — гривнах, она составила больше 2 млрд долларов США (по курсу того времени).

Стремительное похудание кошельков населения за счет инфляции и кризиса неплатежей (невыплаты зарплат были только частью гораздо более масштабного упадка в сфере взаимных расчетов) в начале 1990-х гг. сопровождалось не менее стремительным ростом потребительских цен.

Первый ценовой шок населению Украины довелось испытать еще при Советском Союзе — зимой 1991 г. цены на товары и услуги подскочили почти в 2,5 раза — впрочем, тогда повышение цен еще было вызвано действиями «центра». Однако этот ценовой скачок оказался своеобразной «разминкой» перед настоящей катастрофой первых лет независимости. В 1992 г., после введения прототипа национальной валюты — купонокарбованца — индекс потребительских цен, отражающий динамику стоимости «корзины» потребительских товаров и услуг, по сравнению с предыдущим годом составил 1627 %, в какой-то мере это было еще связано с начатой в России либерализацией цен и стремительным падением рубля (Украина еще пребывала в рублевой зоне). В 1993 г., уже после выхода из рублевой зоны, ценовой бум достиг рекордного показателя — 4835 %. Рост цен сопровождался «вымыванием» товаров из потребительской сети. В начале 1990-х витрины продовольственных магазинов заполнялись пирамидами банок с консервированной морской капустой и «суповыми наборами» — сероватыми говяжьими костями в неопрятного вида целлофановых кульках — это было то, что мог предложить потребителю стремительно сужавшийся государственный внутренний рынок.

За впечатляющими, но достаточно абстрактными цифрами проглядываются кардинальные изменения в жизни миллионов «средних украинцев». Бедность, в советское время ассоциировавшаяся в сознании этих миллионов с «загнивающим Западом», оказалась фактом их повседневной жизни. Особенно сложно пришлось той части, трудовая деятельность которой оплачивалась государством. По социологическим опросам в апреле 1992 г. 57 % респондентов указывали, что их уровень жизни ухудшился и 40 % — что им постоянно не хватает денег. Через два года уже 80 % опрошенных признавали снижение уровня жизни, доля тех, кто жаловался на постоянную нехватку денег достигла 62 %. По официальным данным, доходы украинских семей в 1990-е гг. снизились на 60 % [495].

Падение доходов, рост цен и инфляция серьезно повлияли на структуру потребления, особенно населения с низкими доходами. По данным международной организации «Всемирные добровольцы», потребление мяса, молочных продуктов, яиц и фруктов у этой категории к 1999 г. уменьшилось по сравнению с 1990 г. наполовину — зато возросло потребление хлеба и зерновых продуктов.