История Украины. Научно-популярные очерки

Сторонники независимости, среди которых были уже не только национал-демократы и националисты, но и значительная часть переориентировавшейся партийной номенклатуры уже не существующей партии, запрещенной Президиумом Верховной Рады 30 августа 1991 г., развернули активную агитацию — в их риторике преобладал главный мотив — независимость как путь к благосостоянию и прекращению эксплуатации богатств Украины «центром».

Одновременно практическими действиями формировалась ситуация, гарантирующая благоприятный для сторонников независимости исход референдума.

В августе-ноябре 1991 г. все предприятия, учреждения и организации союзного подчинения были переведены в собственность республики. Части пограничных и внутренних войск, находившиеся на ее территории, были переподчинены соответствующим республиканским органам. 4 сентября над зданием Верховной Рады был поднят желтоголубой флаг. 20 сентября вместо КГБ была создана Служба безопасности Украины. 8 октября был принят закон о гражданстве — право на украинское гражданство получили все, кто на этот момент проживал на территории республики. В октябре Президиум Верховной Рады отказался подписывать договор об экономическом содружестве республик СССР. В новосозданной парламентской газете «Голос Украины» было опубликовано обращение Верховной Рады к гражданам республики с призывом поддержать независимость на референдуме 1 декабря. В ноябре 1991 г. была создана Национальная гвардия Украины, приняты законы о государственной границе и пограничных войсках.

Таким образом, результаты референдума фактически были предрешены. 1 декабря 1991 г. всенародный референдум подтвердил решение Верховной Рады — 90,3 % населения уже бывшей советской республики проголосовало за независимость. Одновременно состоялись выборы Президента Украины — им стал Леонид Кравчук. 6–7 декабря после подписания Беловежских соглашений лидерами России, Украины и Беларуси фактически прекратил существование Советский Союз. На его месте возникло Содружество Независимых Государств (СНГ), и именно представители Украины наотрез отказались делегировать новой структуре какие-либо государственные функции. Для Украины началась эпоха независимости.

«Живая цепь» в день Соборности Украины. Киев, 21 января 1990 г.

Новое государство, территория которого равна территории Франции, с населением 52 млн человек, с мощным на то время экономическим и культурным потенциалом и надеждой на скорое вхождение в число наиболее процветающих держав Европы, столкнулось с задачами, на решение которых в Европе ушли столетия. Речь шла о переходе к рыночной экономике, формировании политической нации, создании новых государственных институтов и структур, построении гражданского общества — и это только основное из длинного списка неотложных задач, ставших перед украинским обществом и государством. Все это нужно было осуществлять, преодолевая инерцию централизованной плановой экономики, вмонтированной в прекратившие свое существование общесоюзные структуры, на фоне усугубляющегося социально-экономического кризиса, с людьми, привыкшим к государственному контролю и опеке, и политическими элитами, более пекущимися о сохранении своей власти и достатка, чем об общественном благе.

Государственное строительство: проблема лидерства

Как украинские, так и зарубежные исследователи, осмысливая распад СССР и возникновение новых независимых государств, довольно часто повторяют тезис о том, что эти события в определенной степени стали неожиданностью как для аналитиков, так и для подавляющего большинства граждан бывшего СССР. Распад самого большого в мире многонационального государства произошел фактически одномоментно, и поэтому в новых государствах ни политические элиты, ни большинство населения не были готовы к проблемам и вызовам независимого существования.

Практически везде на постсоветском пространстве единственной силой, имеющей навыки организации и государственного управления оказалась та часть партийно-государственной номенклатуры, которая своевременно перехватила инициативу у национальных и демократических движений или даже стала их частью.

Украина в этом отношении не являлась исключением. В независимость она вошла с президентом, который с начала 1980-х гг. пребывал в верхах республиканской партийной иерархии и вышел из КПСС только после провала путча 1991 г., с парламентом, избранным в 1990 г., где подавляющее большинство принадлежало представителям бывшей партийной номенклатуры, со структурами местной власти, за редким исключением удержавшимися «у руля».

Практически вся государственная и управленческая элита нового государства складывалась в условиях, когда ей предписывались в основном исполнительские функции — Коммунистическая партия Украины была территориальным подразделением КПСС. Точно так же местные иерархии государственной власти были выстроены по принципу неукоснительного исполнения воли центрального руководства. Если же говорить о правительстве Украинской ССР, то оно было скорее внешним атрибутом «социалистической государственности», на деле являясь исполнителем воли центральных союзных органов (партийных и государственных). Доходило до анекдотических случаев, когда разрешение на строительство подземного перехода в Киеве нужно было согласовывать в Москве. Достаточно красноречивый факт: накануне распада Советского Союза Украина контролировала всего 5 % своего валового национального продукта [486].

Поднятие национального флага около здания Киевского городского совета. Киев, 24 июля 1990 г.

Независимая Украина унаследовала государственные и управленческие кадры и иерархии, хорошо приспособленные к выполнению директив, но мало способные к самостоятельным действиям и стратегическим решениям. Кадры эти были к тому же весьма малочисленны — в аппарате центральных министерств и ведомств Украины работало всего лишь около 13 тыс. управленцев — таким образом возникла острая необходимость кадрового обеспечения разрастающихся государственных структур.

Если говорить о национально-демократическом лагере, то с точки зрения умений и навыков государственного управления и строительства в нем не было ни масштабных деятелей, способных выработать идеологию государственного и национального строительства, ни крупных политиков обладающих сильными организаторскими способностями и мощной харизмой, способной объединить массы, — сказывались десятилетия «откачки мозгов» в союзный центр и методичного устранения национальной интеллектуальной элиты из управленческой среды. К тому же национально-демократические силы в основном сосредотачивали свои усилия на достижении формальных атрибутов государственности, на вопросах развития национальной культуры и языка, они продолжали бороться «с наследием коммунизма», но не были готовы к работе по выстраиванию эффективных систем государственного управления, экономики, внешней политики. В их рядах не было и единства, необходимого для создания сильного общественного движения, способного вынудить оставшуюся у власти партийно-советскую номенклатуру действовать в интересах общества — часть из них благополучно перекочевала во второразрядные властные структуры (как бывшие диссиденты, так и те, кто преуспевал при любой власти), часть удовлетворилась утверждением внешних атрибутов государственности.

Таким образом, качество государственных и управленческих элит, призванных строить новое государство, не соответствовало уровню и сложности задач, стоявших перед ними. Проблема усугубилась тем, что формирование и переформирование этих элит осуществлялось практически по старому номенклатурному признаку — кадровая стагнация стала настоящей ахиллесовой пятой независимой Украины: приток новых сил и кадров в верхи государства был минимальным.