Правда о генерале Власове

В “Открытом письме” А.А.Власов писал: “О действительном положении 2-ой Ударной армии никто не знал и им не интересовался. Один приказ командования противоречил другому. Армия была обречена на верную гибель. Бойцы и командиры неделями получали 100 и даже 50 граммов сухарей в день. Они опухали от голода и многие уже не могли двигаться по болотам, куда завело армию непосредственное руководство Главного Командования. Но все они продолжали самоотверженно биться”. Самое интересное,

что, находясь при 2-ой Ударной армии в самые трагические недели ее существования, генерал-лейтенант Власов не имел никакой должности. Дело в том, что к командованию ей он приступил 15 апреля 1942 г. в должности заместителя командующего Волховским фронтом. А 23 апреля 1942 г. данный фронт был преобразован в Волховскую группу Ленинградского фронта. Про Власова просто забыли!

6 июня 1941 г. преемник Мерецкова М.С.Хозин, наконец, сообщил в Ставку, что 2-ая

Ударная армия окружена. В результате он был смещен с должности и командующим вновь назначен К.А.Мерецков. Все попытки деблокирования оказались безуспешны:

и окружения вышли лишь около 6000 человек. Начальник штаба армии Виноградов погиб. Начальник Особого отдела 2-ой Ударной армии Шишков застрелился. Комиссар армии Зуев погиб в схватке с немецким патрулем, пытаясь выйти из окружения. Генерал-лейтенант Власов сдался в плен.

Исследователями не решен окончательно вопрос, когда советский генерал А.А.Власов встал на путь предательства. Некоторые склонны считать, что решение о переходе на

сторону противника было принято Власовым еще в окружении, когда в бессильной злобе

проклинал он равнодушие высшего руководства армии и страны, бросившего “лучшего генерала России” на произвол судьбы: “Нигде так не сказалось пренебрежение Сталина

к жизни русских людей, как на практике 2-ой Ударной армии”, - писал он в “Открытом письме”. Действительно, в отличие от основной массы советских войск, Власов пошел

не на восток, а на запад. При встрече с немецкими офицерами не попытался представиться простым солдатом или офицером, а назвал свою настоящую фамилию и воинское звание. Но в плен он был взят через две недели после ликвидации остатков 2-ой Ударной армии - 12 июля 1942 г. Может быть, прятался, надеялся отсидеться и выйти на связь с партизанами? И лишь потом, в плену, дрогнул, не устоял перед искушением поменять концлагерь на комфортный особняк в Берлине? Историки продолжают спорить, но сам факт предательства Власова очевиден, а где и когда принял генерал это решение не столь важно.

Есть и другой очень важный вопрос: почему сдавшийся в плен генерал Власов пошел на сотрудничество с фашистами? Испугался насилия? Разуверился в возможности победить Германию? Или же он всегда был врагом Советской системы, который только

в немецком плену получил возможность отомстить за свои унижения перед начальством

и комиссарами? А обиды на режим, безусловно, были, причем не только у Власова: “Вы думаете, что такой человек, как, например, маршал Рокоссовский, забыл про зубы, которые ему выбили в тюрьме на допросе? - сказал он Гиммлеру на встрече 16 сентября 1944 г. Хотя самому Власову в СССР никто зубы не выбивал. В своем “Открытом письме” он утверждал, что именно в окружении “окончательно пришел к выводу, что

мой долг заключается в том, чтобы призвать Русский народ к борьбе за свержение

власти большевиков, к борьбе за мир для Русского народа, за прекращение не нужной Русскому народу войны за чужие интересы”. Позже, он выступил с призывом “пойти по ленинскому пути”, то есть, воспользоваться войной, чтобы освободить народ и страну

от большевистского режима. Ведь во время 1-ой Мировой войны Ленин и Троцкий помогли немцам победить Россию и за это получили власть в стране. Почему бы и сейчас во имя свержения Сталина не вступить в соглашение с Гитлером и не купить у Германии мир, отдав ей Прибалтику, Белоруссию и Украину? В 1942 г. советник министерства иностранных дел Густав Хильдер на встрече с Власовым обсуждал возможность его участия в марионеточном правительстве России, которое должно было официально передать Германии территории Украины и Прибалтики. Но летом того года наступление Вермахта развивалось столь успешно, что переговоры были свернуты. Или же дело в

невероятном честолюбии генерала, который рассчитывал войти в историю как защитник свободы и демократии? Остаться в народной памяти наряду с декабристами и Герценом? Даже в мае 1945 г. Власов выражал уверенность в том, что благодарные потомки не забудут его сомнительных заслуг перед Россией.

Но чем же реально мог помочь Германии в течение трех месяцев в окруженной

Армии генерал Власов? Разумеется, он не мог выдать “немцам секретные данные

о планах советского командования” (как утверждалось в документах следствия).

Власов выбрал другой, гораздо более перспективный путь - путь создания антибольшевистского правительства России в изгнании и верных Германии русских национальных военных соединений. Не его вина, что высшее руководство III Рейха

по идеологическим соображениям слишком долго оставалось равнодушным к весьма соблазнительным предложениям предателя. Трагедия Власова заключалась в том,

что Гитлер и его окружение рассматривали беглого генерала лишь как орудие

пропаганды и не желали слышать о равноправном сотрудничестве и мирном сосуществовании “высокоропородных” арийцев с “унтерменшами”-славянами:

“До 1944 г. немцы все делали сами, а нас использовали лишь как выгодную для них

вывеску… Наше участие во всех этих делах даже в 1945 г. едва ли превышала 5 %”, -жалуется Власов в 1946 г. Известно, что Гиммлер называл Власова “перебежавшей свиньей” и дураком, а Гитлер - “человеком из трясины”. С волками жить - по-волчьи выть, вот и Андрею Андреевичу приходилось приспосабливаться: “Прошу извинить - ведь это унтерменш”, - говорит Власов немецкому гостю, когда русский денщик роняет поднос с водочными стаканами.

Но это было потом. Вначале генерал Власов оказался в лагере “Проминент” под Винницей, где содержались пленные генералы, полковники и офицеры Генштаба. Здесь

он легко пошел на контакты с представителями германской разведки и Отдела Генерального штаба иноземных войск Востока. Уже 10 сентября 1942 г. Власов подписывает свою первую листовку (составленную “Вермахт пропаганда”). После

этого (17 сентября) он был переведен в Берлин, где познакомился со своими верными сотрудниками - бывшим комиссаром батальона М.А.Зыков и бывшим политкомиссаром, членом Военного совета 32-ой армии Г.Н.Жиленковым. Результатом совместной работы стал текст так называемого “Смоленского воззвания”, опубликованного 13 января 1943 г.

Три миллиона листовок было выброшено с самолетов над позициями советских войск и немецкие источники утверждают, что “воззвание Русского комитета имело необычайный успех, в особенности на среднем и северном участке фронта. Дивизии групп армий “Центр” и “Север” доносили о росте числа перебежчиков”. В результате штабы группы

армий “Центр” и “Север” даже пригласили Власова на фронт, где бывший генерал

выступал перед военнопленными и гражданским населением. 3 марта того же года было опубликовано уже цитировавшееся открытое письмо “Почему я стал на путь борьбы с большевизмом”, а 23.апреля Власов был награжден знаком отличия “За отвагу” для граждан восточных народов 2-го класса. Однако скоро его ждал жестокий удар: 8 июня 1943 г. на совещании в ставке Гитлер заявил, что “создание русской армии - фантазия первого разряда” и что Германия нуждается лишь в русских рабах, которые должны бесплатно трудиться на военных заводах Рейха. Что касается Власова, то “он нужен

только на передовой”, где может действовать только “своим именем и своими

снимками”, - пояснил мысль фюрера Цейтлер. Уже созданные русские батальоны были вначале разоружены, а потом отправлены на западный фронт. В 1944 г. они столкнулись с войсками союзников, которые, увидев перед собой русских, призвали их сдаваться, обещая возвращение на родину, в Советский Союз. Власовцы прекрасно понимали, как встретят их дома и потому стали оказывать упорное сопротивление. Понесенные в этих боях потери настолько озлобили американцев, что в конце войны и первые послевоенные месяцы они отправляли “добровольцев” “на родину” по первому требованию СССР - целыми железнодорожными составами и пароходами, которые следовали прямо на Колыму. С отказниками не церемонились: вытаскивали из церкви за волосы (12 августа 1945 г., Кемптен), подмешивали в кофе снотворное (Форт Дик, Нью-Джерси), использовали усыпляющие газы.