Архивные записки (СИ)

Человеческая жизнь или жизнь целого народа пишется сразу на чистовик и в ней ничего нельзя переписать заново, нельзя возвратиться назад. Каждый прошедший миг жизни сразу же падает в Лету, ту самую легендарную реку забвения, которая, по словам поэта, «уносит все дела людей». Так ли? Так да не так.

Ибо дело, претворенное в Слово, в звуки музыки или картину живописца, в камень храма или бронзу ваятеля, живет века и даже тысячелетия. Самым долговечным и крепким, как ни странно, остается Слово. Можно уничтожить храмы, картины, памятники, дома, забыть музыку — что все уже и было в истории человечества. Но нельзя уничтожить Слово. Можно даже сжечь книгу, в которой оно напечатано, но Слово останется, ибо это память рода и всего народа, к которому принадлежит человек.

Пусть неблагодарные потомки танками и динамитом снесли храм Спаса Обыденного, но они память народную не уничтожили. Она осталась в Слове тех, кто писал послание своим потомкам, говоря с ними через века. Так что дело созидателей и имена их остались в памяти, а значит, и в жизни человеческой. Имена же разрушителей храма действительно канули в Лету и вполне достойны забвения.

В будущем, когда состоится суд над разрушителями старой Вологды, он вынесет частное определение в адрес остальных вологжан. За молчание. За то, что замкнув уста, взирали на творимое святотатство и тем помогали разрушать созданное веками. За соучастие.

Ведь рядом с храмом Спасообыденным стояли некогда еще два собора, которые тоже снесены с лица земли, а под Вологдой, незадолго до взрывов и танковой атаки на бывшей Сенной площади, уничтожена была церковь святых Кирика и Улиты, где летом 1917 года венчался великий русский лирик Сергей Есенин. Из ее кирпичей построили свинарник.

И все это творилось на глазах ныне живущих поколений! На глазах «молчаливого большинства».

Разрушители старой Вологды (архитекторы, проектанты, городовые чиновники) творят свое черное дело и сейчас, когда пишутся эти строки. Они сносят деревянные дома и на их месте ставят каменные «монстры». При этом они даже вторгаются в заповедные, охраняемые Законом кварталы старого города, то есть преступают этот Закон.

Разрушители старой деревянной Вологды, выступая против ее не-многочисленных защитников, спекулируют на тяжелых условиях проживания в деревянных домах по части удобств. И жителей, дескать, надо переселять в благоустроенные квартиры.

Но кто же против переселения жителей деревянных домов в новые квартиры?! Только почему же при этом надо ломать сам дом? И почему условием переселения из деревянного дома становится только его снос? Почему на месте деревянных домов в центре города вырастают пятиэтажные солдатские казармы? Разве мало для них места на окраинах?

Есть ведь другой вариант, который предлагают защитники старой Вологды: всех жителей деревянных домов переселить в благоустроенные квартиры. Дома же, оставленные ими, возобновить, благоустроить и вновь заселить теми, кто этого желает. Всякий другой путь ведет только к разрушению. Но зачем же идти варварским путем?

Не лучше ли вспомнить слова великого Пушкина: «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие».

Старая деревянная Вологда — слава наших предков.

Доколе же мы будем малодушны и молчаливы?

Ермак — вологжанин?

Кто из нас не знает о Ермаке?

Много песен, преданий и легенд сложил наш народ о своем сыне, с именем которого связано начало освоения Сибири. Но та легенда, встреченная мною в «Вологодских губернских ведомостях» за 1898 год была для меня неожиданна: в статье известного в прошлом историка г. Тотьмы В. Т. Попова на основе народных преданий сделано предположение, что Ермак Тимофеевич был выходцем из Тотемского уезда Вологодской губернии.

Известно, что биографическими данными о Ермаке историческая наука располагает малыми, да и те во многом противоречивы. Одни историки считают, что Ермак был донским казаком. Другие же утверждают, что он был уральцем и называют его Василием Тимофеевичем Алениным. А в доказательство тому приводят сибирское сказание, в котором говорится о деде Ермака Афанасии Григорьевиче Аленине — посадском человеке города Суздаля и о его детях Родионе и Тимофее, которые ушли на реку Чусовую. Один из детей Тимофея — Василий стал впоследствии атаманом вольных людей на землях Строгановых и был «прозван» Ермаком.

В Тотемском уезде Вологодской губернии существовало когда-то, а может существует и сейчас, свое предание о Ермаке Тимофеевиче.

В. Т. Попов рассказывает о том, что «сохраняется среди населения Вожбальского сельского общества, находящегося в тридцати верстах от уездного города Тотьмы, такое предание: отец Ермака Тимофей жил в их местности на починке Тимошкино, который от его имени и получил свое название, а Ермак жил в деревне Слободе в 2,5 верстах от починка (деревня Слобода до сего времени имеет добавочное название Тимошкинской). В деревне Пахтусове, того же общества, есть предание, что Ермак жил некоторое время около их деревни на починке, который по его имени до сего времени называется Ермаково. Ермак и отец его любили петь песни и, по выражению крестьян, „часто спевались“. Оба они, занимаясь разбоем, ушли в дальную сторону»…

На своем месте жительства в деревне Слободе они оставили «трех крестьян с семьями, потомки которых и живут в этой деревне, имеющей уже ныне более 120-ти душ обоего пола. Все домохозяева деревни Слободы Тимошкинской действительно потомки переселившихся семей».

В. Т. Попов сообщает рассказы и о других исторических фактах, касающихся легендарной личности Ермака. Так, еще в 1864 году хранилась у дьякона Иасафа Тихомирова, того же сельского общества, «старинная рукопись о Ермаке». Следы ее утеряны.

Как же попал Ермак Тимофеевич к известным уже в то время промышленникам Соли Вычегодской Строгановым и был нанят ими для защиты их сибирских владений от набегов татарских отрядов хана Кучума?

Дело в том, что под Тотьмой издавна существуют соляные варницы, среди которых были варницы, принадлежавшие в XVI веке тоже Строгановым — родственникам сольвычегодских. Поэтому «весьма возможно, что они, зная лично Ермака, его отвагу и удаль, посоветовали ему отправиться когда-либо в Сольвычегодск к знаменитым родственникам».

В то самое время, когда были сделаны все эти записи о Ермаке, т. е. в самом конце прошлого века, в Тотьме, в доме потомков знаменитого тотьмича И. А. Кускова, хранился «весьма древний на холсте писанный масляными красками портрет с надписью сбоку: „Ермак Тимофеевич“. Портрет, по преданию, принадлежал проживавшему долгое время в Сибири и Америке предку Кусковых И. А. Кускову, умершему в Тотьме тому 75 лет, именно в 1823 году. Ермак изображен на портрете в среднем возрасте, с небольшими усами и бородой, с копьем в руке, не в виде вооруженного русского воина XVI века, а в шляпе с перьями и в одежде вроде кафтана. Один из священников г. Тотьмы Александр Миролюбов удостоверяет, что точно такой же, как у Кусковых, портрет Ермака с надписью он видел назад тому около сорока лет в г. Вологде, в доме священника Сперанцева».

И, наконец, последнее, что, по мнению автора, представляет интерес, — вера местных жителей в то, что Ермак их земляк.

«Так, например, — пишет В. Т. Попов, — я имел случай говорить об этом в нынешнем году с одним престарелым неграмотным крестьянином Вожбальского общества, и на вопрос мой, в какое время жил у них Ермак, старик ответил: при царе Грозном, а на другой вопрос: что же Ермак сделал особенное, я получил ответ, что Ермак завоевал Сибирь…»

Такая вот легенда. Согласимся, что в ней нет ничего неправдоподобного: ведь Вологодская земля славна многими именами землепроходцев, которые вскоре после Ермака от берегов Сухоны и Северной Двины прошли через всю Сибирь до Тихого океана и американского берега.

Среди этих «колумбов русских» устюжанин Семен Дежнев, открывший пролив между Азией и Америкой.