Курский излом

В то утро мы убедились в неэффективности наших противотанковых осколочных и даже бронебойных снарядов. Нужны были подкалиберные снаряды, а их было очень мало. А тем временем колонна немецких танков продолжала медленно двигаться по дороге. Нас охватило волнение: что делать? Решение пришло молниеносно: сосредоточенным огнем ударить по бронетранспортерам. И это возымело действие. Во вражеской колонне возникли очаги пожаров.

В это время усилила огонь наша артиллерия, в небе появились штурмовики, которые несколько раз прошлись вдоль немецкой колонны. Мы же, танкисты, сосредоточили огонь по уязвимым местам вражеских танков: били по их гусеницам, топливным бакам, по основанию башен.

И все же… мы не смогли остановить неприятеля. Он по–прежнему рвался к Обояни. Сосредоточив превосходящие силы, создав огромный танковый кулак, гитлеровцы прорвали фронт нашей обороны и начали распространяться в северном и северо–западном направлениях. 1‑я и 3‑я мбр отходили с ожесточенными боями. Тяжелые бои вели также соседи — 1‑я гв. тбр нашего корпуса»{603}.

Протаранив оборону корпуса С. М. Кривошеина у Дуброва и заняв это село, часть боевой группы мд «Великая Германия» не смогла с ходу ворваться в хутор Сырцев и остановилась. В это время «пантеры» бригады Штрахвица были связаны боем в районе выс. 247.2, прорываясь к развилке дорог у выс. 254.5. через позиции 451‑го мсбр и 16‑го тп 3‑й мбр. В 11.00 в штаб 48‑го тк поступило сообщение, что бригада вышла из боя и находится примерно в полукилометре от развилки. Вывести бригаду, а точнее, танковый полк «пантер» из боя полковника Штрахвица заставило искусно замаскированное нашими саперами минное поле в районе Сырцева, наскочив на которое один из батальонов «пантер» понес существенные потери. В документах 48‑го тк этот момент обойден молчанием. В этом документе основные потери танков Т-5 относят лишь на счет технических неполадок. Но факт вещь упрямая. Приведу воспоминания участника тех боев В. Рана, служившего в 52‑м тб 39‑го тп: [645]

«Это было 7 июля. Вместе с дивизией «Великая Германия» мы заняли деревню Дуброва, а затем продвинулись дальше в направлении Сырцев. Мы во время прорыва поддерживали 1‑й мотопехотный батальон дивизии. Наши пехотинцы вытеснили красноармейцев из окопов, это была очень мощная атака. Но потом мы, танкисты, которые шли за пехотой, попали на большое минное поле. И командир, которого мы получили перед наступлением взамен нашего, то ли опоздал, то ли вообще не среагировал, и все танки двинулись на минное поле. Когда мы там столпились, то справа и слева и впереди — отовсюду из укрытий нас начали расстреливать «тридцатьчетверки». В тот момент у нас были серьезные потери. На том минном поле остались примерно двадцать подбитых и горящих «пантер». После этого командование бригады вывело с поля уцелевшие танки, они обошли эту ловушку, отбросили русские «тридцатьчетверки», которые там окопались, и наступление было продолжено»{604}.

Как утверждается в книге П. Кареля, положение спас 2‑й батальон танкового полка «Великая Германия» под командованием капитана фон Готберга. Под прикрытием его танков пехота 1‑го батальона гренадерского полка майора О. Ремера, сопровождавшая «пантеры», вышла из–под огня с минного поля. После чего наступление «Великой Германии» продолжилось, а подорвавшиеся танки начали вытаскивать в ремонт.

Примерно в это же время танковый полк 11‑й тд тоже попал на минное поле у выс. 245.2, но миновал его без потерь и продолжил наступление на север. А боевая группа майора Шиммельмана вела бой с рассеченным на несколько частей 452‑м мсб, пытаясь прорваться к обояньской трассе в направлении Покровки. Понимая, что штурм Сырцева затягивается, полковник Штрахвиц около полудня выводит часть танков из боя и ставит им задачу обойти хутор и ударить в направлении на выс. 230.1. Этот маневр увенчался успехом, и, обтекая Сырцев с востока, часть боевой группы дивизии и бригада Штрахвица устремились на север. Это был критический момент боя. Штаб 10‑й мбр доносил:

«В 12.00 7.7.43 г. противник силою до 36 танков с десантом на танках, прорвав оборону у отм. 247.2, повел наступление в направлении отм. 230.1, угрожая нашему левому флангу, и частью танков повел наступление на север вдоль Белгородского (обояньского. — В. З.) шоссе»{605}.

Захват выс. 247.2 свидетельствовал о том, что передний край корпуса генерала С. М. Кривошеина на участке бригады [646] А. Х. Бабаджаняна противником прорван. Его танки, развивая успех, двинулись в глубь обороны корпуса и одновременно пытались смять открытый левый фланг 1‑й мбр в районе Сырцева. В брешь эшелонированно вошли сразу несколько десятков боевых машин: танки, БТРы и штурмовые орудия, что придавало бою высокую динамику и оказывало психологическое воздействие на оборонявшуюся здесь пехоту. Огонь артиллерии противника достаточно точно направлялся корректировщиками. Впереди наступающих танков шел огненный вал из разрывов снарядов и мин. Под давлением превосходящего противника подразделения 3‑й мбр начали оставлять позиции и отходить вдоль обояньского шоссе на север к выс. 252.1.

Создав на узком участке значительное превосходство сил, дивизия «Великая Германия» протаранила с ходу рубеж 10‑й мбр, и гренадерский полк ворвался на позиции ее артдивизиона. Часть пехотных подразделений 1‑й мбр, попав под танковый удар и бомбежку, стала в беспорядке отступать. Вышедшую из окопов пехоту немцы косили плотным огнем пулеметов и орудий, в батальонах появилось много раненых и убитых.

Три роты 16‑го тп 3‑й мбр занимали оборону юго–западнее выс. 254.5 и по восточным скатам выс. 247.2. Пытаясь остановить прорвавшиеся танки, капитан Ойкин предпринял фланговую контратаку, но неудачно. Экипажи «пантер» быстро открыли губительный огонь, несколько машин, даже не выйдя на дистанцию прямого выстрела своих орудий, задымили. Описывая начало боя, штаб полка доносил:

«В 10,00 7.07.43 г. авиация противника совершила массированный налет на боевые порядки полка до 40 самолетов. В это же время противник в районе Дуброва, опушка леса ур. Большой Лог, ур. Изотово начал наступление танками Т-6 до 60 шт., средних и малых — 150 шт. во взаимодействии с мотопехотой. Авиация противника беспрепятственно эшелонами по 30–40 машин бомбила боевые порядки полка.

Ведя ожесточенный бой, полк вынужден был отойти в направлении выс. 251.2, где с 12.00 7.7. вновь занял оборону под воздействием вражеской авиации. К тому времени боевой состав полка был 10 Т-34»{606}.

Уточню: на 4.00 7 июля в 16‑м тп 3‑й мбр числилось 27 Т-34 и 3 Т-70. Находившаяся во втором эшелоне, только что вышедшая из окружения и еще толком не собравшая людей 67‑я гв. сд тоже начала отходить за Пену. Во время бомбежки погиб командующий артиллерией дивизии полковник Бигоненко. Комкор С. М. Кривошеин за происходящим наблюдал с передового [647] НП. Он уже ничем не мог повлиять на ситуацию: резервов в корпусе не было, мотоциклетный и разведбатальоны не в счет — они танки не удержат. Обе танковые бригады В. М. Горелова и А. Ф. Бурды полностью были скованы боем с эсэсовцами в районе Покровки, 35‑й иптап также в полном составе вел бой. Положение складывалось тяжелое, этот клубок из вражеских танков и отходящих в беспорядке собственных войск надо было немедленно остановить, иначе они приведут врага за Пену. Комкор связался с командующим и достаточно эмоционально, как он это умел, обрисовал ситуацию.

М. Е. Катуков пристально отслеживал развитие обстановки на направлении главного удара противника. Поэтому для него прорыв «Великой Германии» не был неожиданностью. Опытный генерал, он интуитивно, еще до решительного рывка противника, понял, что оборона в центре 3‑го мк трещит. В ситуации, когда противник пробивает в обороне узкие коридоры большой массой бомбардировочной авиации, вводя в прорыв значительное число бронетехники, а своей авиации над полем боя почти не было, его можно остановить тремя способами. Во–первых, открыть сильный заградительный огонь пушечных или гаубичных частей, но тяжелой артиллерии у командарма не было. Во–вторых, сильным огнем жестко управляемой и маневренной группировки противотанковой артиллерии. Таким средством он тоже не обладал, по ряду объективных причин в армии артиллерию ПТО централизовать не удалось, поэтому почти все части ее были подчинены командирам боевых участков. Оставалось последнее средство — сильные фланговые удары танками. И Михаил Ефимович оперативно принимает необходимые меры. Когда стало очевидно, что немцы в ближайшие час–полтора овладеют выс. 254.5, после чего следует ожидать удар вдоль шоссе на север, в 10.30 М. Е. Катуков по радио отдает приказ А. Л. Гетману направить 112‑ю тбр в село Сырцево{607} и передать ее на месте в распоряжение М. С. Кривошеина. Через полчаса начальник штаба 6‑го тк полковник Ситников подписал приказ о переброске бригады полковника М. Т. Леонова в полосу 3‑го мк, а в 11.30 комбриг уже читал этот документ. Около 15.00 59 боевых машин 112‑й тбр с ходу вступили в бой с бронегруппой «Великой Германии» на рубеже с. Сырцево, выс. 230.1. Принял меры и командир 10‑й мбр. Полковник И. Я. Яковлев развернул левые фланги 2‑го и 3‑го мсб, а также и 17‑го тп фронтом на восток.