Тавриз туманный

3. Товарищам, не сумевшим устроиться на новом месте, зарплата за это время выплачивается комитетом.

4. Если на новой работе они будут получать меньший оклад, комитет обязан выплатить разницу.

5. Для подведения итогов проделанной работы не менее двух раз в месяц созывать совещания.

После принятия этого решения я переговорил с отдельными товарищами, поручив им быть начеку. Затем, обратившись к Гасан-аге, спросил его мнение о способе распространения листовок по городу.

Он высказал следующее мнение:

- Шпионы и лазутчики Гаджи-Самед-хана и русского консула шныряют повсюду, они обыскивают всех, осматривают даже узлы, которые несут женщины. Я опасаюсь ареста некоторых наших товарищей и даже неспокоен за себя. Боюсь раскрытия нашей организации. Я предлагаю следующее:

1. Человек пятнадцать, переодевшись нищими, станут в местах, где должны быть расклеены прокламации. Прислонясь к стене, они будут просить подаяние и, улучив минуту, наклеят прокламации и скроются. Пока нищие вне подозрений.

2. Пачки прокламаций следует разложить у входа в бани. Отправляющиеся поутру купаться заберут их и покажут остальным.

3. Следует оставить прокламации и на каменных террасах мечетей. Особенно у больших мечетей, как, например, "Талибия-мэдрасаси".

Я согласился с предложениями Гасан-аги.

- Помните, что себя вы должны очень беречь, - сказал я ему, - так как ваш арест возбудит подозрение в отношении и меня и Нины и сорвет все наши планы.

Товарищи распрощались и вышли. Со мной остался один Тутунчи-оглы.

Вдруг раздался стук в дверь; Тутунчи-оглы пошел открывать. Спустя немного, вошла какая-то женщина. Я не узнал ее.

- Присядьте! - сказал я.

Она села. Я мельком увидел ее лицо. Мне удалось рассмотреть глаза. Я узнал их. Это были глаза, пленившие царского полковника Смирнова и приведшие его к смерти.

В комнату вошел Тутунчи-оглы. Взглянув на меня, женщина еле заметно указала на него. Я понял, что она не хочет говорить в присутствии третьего лица.

По моему знаку Тутунчи-оглы вышел в прихожую. Сбросив чадру, женщина глубоко вздохнула.

- Добро пожаловать, - обратился я к ней. - Несомненно, визит Махру-ханум в такой поздний час вызван серьезной причиной.

Махру-ханум посмотрела на меня своими задумчивыми глазами, немного подумала и, еще раз настороженно оглянувшись по сторонам, начала:

- Я знаю вас давно! Я знаю вас с того самого дня, когда сообщила вам кровавую тайну. Думаю, что вы умеете находить выход из тяжелых положений. По-моему, вы не принадлежите к тем, кто теряется перед опасностью. В настоящее время вы стоите перед лицом страшной катастрофы. В этих событиях можете погибнуть и вы и ваша возлюбленная и единомышленница Нина-ханум.

Чего только не передумал я, пока Махру-ханум говорила эти слова!

Открыв свой ридикюль, она достала и протянула мне черновик прокламации, написанный рукой Нины.

- Посмотрите, узнаете вы это? - спросила она.

- Узнаю, откуда вы это взяли?

- Я это взяла не у вас. Это взяла Ираида-ханум у Нины.

- Знает ли об этом Сардар-Рашид?

- Нет! Сардар-Рашида нет здесь, он уехал в Савудж-булаг*. По приезде он узнает все.

______________ * Город на ирано-турецкой границе. (Примечание автора).

- Как же попала эта бумага к вам?

- Ираида носила эту бумагу при себе. Вчера она принимала ванну. После нее в ванну вошла я. Бумага упала под скамейку. Я нашла ее, прочла и, если всего и не поняла, то сообразила, что это очень серьезная вещь, и потому взяла и спрятала. Ираида-ханум перевернула весь дом, но бумаги не нашла. Возможно, она заподозрила меня, но не осмелилась заикнуться и только между прочим спросила: "Махру-ханум не видали ли вы в ванной маленькой записки?"

- Не знаете ли вы, какую цель преследовала Ираида, похищая эту бумажку?

- Эта бумага поможет ей вырвать из ваших рук Нину!

- Что она сможет сделать? Она хочет добиться моего ареста?

- Она все рассказала мне: она боится вашего ареста и не хочет раскрывать всего Сардар-Рашиду или царскому консулу, так как в этом случае погибнет и ее сестра.

- А что же она намерена делать?

- Отравить вас, а затем показать бумагу Нине, запугать ее и вынудить на брак с Махмуд-ханом.

- Как же она собирается отравить меня?

- Наш повар - бывший повар Мамед-Али-шаха. По его приказу в свое время он отравил сотни людей.

- Говорила она по этому поводу с поваром? - спросил я.

- Пока нет.

Больше я ни о чем не спрашивал. Несомненно, положение стало чрезвычайно опасным. Мне следовало еще до приезда Сардар-Рашида покончить с этим делом. Безусловно, Ираида поспешит обо всем рассказать мужу, а тот не замедлит доложить консулу. Он давно ищет случая упрочить свое влияние, выдвинуться, получить новые чины.

Подняв голову, я внимательно посмотрел в глаза Махру. В ее ответном взгляде я увидел глубокую симпатию и сочувствие.

- Я верю вам, Махру-ханум! - сказал я признательно. - Наряду с хранящимися в вашей душе большими тайнами, вы сумеете сохранить и эту маленькую.

- Можете быть спокойны. Но этого недостаточно. Ираида все равно откроет ее.

- Обещаете ли вы помочь нам принять меры к сохранению этой тайны?

- Обещаю, обещаю всем сердцем!

- Когда вернется Сардар-Рашид?

- Дней через пять.

- Когда я еще раз сумею увидеть вас?

- Завтра, в это же время.

Она поднялась. Ночь была темная. Я приказал заложить экипаж.

- А можно мне поехать одной? - спросила она, когда я хотел отправить ее на фаэтоне.

- Вас проводит молодой товарищ, которому я вполне доверяю. Он сам будет править лошадьми.

С этими словами я вызвал Тутунчи-оглы и, представляя её, сказал:

- Можете довериться ему так, как вы доверяете мне. После их ухода более получаса я сидел и думал. Меня удивляло, как Нина могла не уничтожить такую важную бумагу, и она попала в руки такой опасной особы, как Ираида.

Я не мог уснуть. Не исключалась возможность, что Ираида откроет тайну мужу. Ее нельзя заставить молчать. Более удобный случай вырвать Нину из моих рук вряд ли еще ей представится. Мне невольно пришли на память слова, сказанные ею Нине дней десять тому назад:

"Ты одна не сумеешь отделаться от него! Тогда ты должна будешь бросить окружающую тебя роскошь и богатства и уйти. Но если мы сумеем добиться его высылки или смерти - во-первых, в твоих руках останется огромное состояние, а, во-вторых, ты сумеешь стать женой такого влиятельного человека, как Махмуд-хан".

Я решил, несмотря на позднее время, отправиться к Нине и обсудить с ней этот вопрос.

Был двенадцатый час. Тахмина-ханум и Меджид спали. Нина читала партийные газеты, доставляемые нам в Тавриз. Она очень удивилась моему позднему визиту.

- Удивительно, в такое время?

- Мне хотелось повидать тебя и поиграть с Меджидом.

Нина засмеялась.

- Правда, ты всегда играешь с нами. Но в такое позднее время... Садись.

Я сел. Я не торопился делиться с ней своими опасениями, так как и без того были расшатаны нервы этой преданной революционерки.

Около часу мы проговорили о чувствах, любви и искренности. Наконец, разговор коснулся Ираиды.

- Нина, надо быть немного осторожней. Правда, Ираида не захочет погубить тебя, однако, моя гибель может отрицательно отразиться на твоем положении в консульстве. К сожалению, ты недостаточно осмотрительна.

- Ошибаешься! - горячо воскликнула она. - Вот уже несколько лет, как мы ведем серьезную работу, и я ни разу не была неосторожна. И после всего этого...

- Прекрасно! - мягко прервал я ее. - Не волнуйся, ты и так нездорова. Случай подкарауливает человека, а он зависит от случайных неосторожностей. Как бы ни был опытен мастер, все же и он может допустить некоторые ошибки. Так же и мы. А теперь скажи, где ты хранишь черновик составленной тобой прокламации?

- Среди книг.

- Дай, посмотрю!