Мирное время

На каждом шагу встречались чудеса, которые еще несколько дней назад нельзя было увидеть даже во сне. Больше всего удивил Гуляма велосипед. Он тоже имел два колеса, но не как у арбы, а - одно за другим. Гулям-Али долго смотрел вслед велосипедисту и не мог понять, почему он не падает.

В педтехникуме учились молодые ребята из всех районов Таджикистана. Каждый район имел свой угол в общежитии. Половину второй комнаты занимали памирцы. Гулям не понимал их языка, да и сами они говорили на разных наречиях. Язгулемцев не понимали даже соседи из Рушана, а языка рушанцев не знали ребята из Шугнана.

Гулям быстро сдружился с памирцами, особенно близко - с шугнанцем Шамбе Шомансуровым, широконосым, веселым парнем.

Камиль Салимов поселился отдельно от Гуляма, в комнате, которую занимали бухарцы. Они приехали с родителями в Дюшамбе после ликвидации Бухарской Народной Республики. В большинстве это были сыновья видных работников. Они носили европейскую одежду и свысока смотрели на студентов-дехкан.

В педтехникуме изучали историю революции, арифметику, физику, экономическую географию, русский язык и многое другое. Гулям начал усваивать русские слова. Он иногда даже разговаривал на улице с русскими, коверкая язык и делая неправильные ударения. Его собеседники также искажали слова считали, что таджик скорее поймет исковерканную речь.

В техникуме была большая комсомольская ячейка, в которую входили почти все студенты. Гулям получил нагрузку - стал техническим секретарем. Он учился писать протоколы, принимал членские взносы. Однажды комсомольцы выпустили стенную газету. Она была написана от руки, в тексте - фотографии, вырезанные из газет, называлась она "Путь Ленина". Газету вывесили у самого входа, и три дня возле нее толпились студенты.

Гулям учился охотно. Когда другие уходили шататься по городу, он сидел за книгами. Шамбе присоединялся к нему, и они вместе готовились к занятиям. Вскоре друзья стали лучшими студентами в техникуме.

Но Гуляму не пришлось закончить техникум. При типографии открылись курсы подготовки наборщиков и туда решили послать Гулям-Али, Шамбе и других грамотных ребят. С грустью расставался он с техникумом - с его светлыми классами, с шумным и веселым общежитием, с друзьями.

В техникуме Гулям узнал много интересных вещей, о которых в его родном кишлаке не имели никакого понятия. Да и сам он не сразу в них поверил. Когда он впервые услыхал, что земля круглая, да еще вдобавок вертится, он рассмеялся на всю аудиторию. Вечером Гулям долго ходил по улицам, останавливался и упорно смотрел на звезды. Но он не замечал, чтобы они двигались. Гулям не поверил словам учителя. И только потом, прочитав книжку о строении Вселенной, он понял, что учитель говорил правду и что Земля все-таки вертится.

Перед уходом из техникума их в последний раз собрали в классе. Представитель обкома комсомола встал у доски и рассказал, что еще совсем недавно, когда один грамотный приходился на двести неграмотных, таджики не имели книг и газет. А сейчас все учатся, все тянутся к знанию. Вот почему республике нужны рабочие-специалисты - ведь газеты и книги должны набирать и печатать грамотные люди. Ребята дружно хлопали в ладоши, а когда представитель обкома ушел, стали собирать свои вещи.

Через два дня Гулям-Али вошел в наборный цех типографии. Длинная комната была заставлена высокими, странной формы столами. Люди в черных халатах, с выпачканными лицами, стояли по одному у каждого стола. Они выхватывали что-то из маленьких ящичков и втыкали в линейки, которые держали перед собой. В типографии печатались русские, таджикские, узбекские газеты и брошюры.

Гуляма подвели к толстому иранцу, верстак которого находился в углу у окна. Юноше сказали, чтобы он наблюдал за работой наборщика, но не мешал ему.

В 11 часов сторож ударил палкой в висящий на веревке кусок рельса наступил обеденный перерыв. Типография была не огорожена, и наборщики завтракали прямо на улице в тени молодых, недавно посаженных деревьев. Несколько рабочих подошли к штабелю кирпича, где сидели ребята. Немолодой, обросший рыжей щетиной наборщик подозвал к себе Гуляма и протянул ему кусок лепешки с колбасой.

- Кушай, кушай, сынок.

Гулям поблагодарил и взял бутерброд. Рабочие наблюдали за ним с напряженным вниманием. Гулям удивленно посмотрел на них и поднес бутерброд ко рту.

- Чушка! - крикнул вдруг рыжий и захохотал.

Гулям потемнел, губы у него дрогнули, он швырнул колбасу и выругался. Рыжий громко смеялся, заискивающе поглядывал то на одного, то на другого рабочего, как бы ища у них сочувствия. Но все хмуро молчали. Только один печатник, пожилой, с седыми усами сказал строго:

- Ты чего парня путаешь?

Гулям ушел в цех и сел возле верстака. Ему хотелось плакать. Снова зазвенел рельс - перерыв кончился.

Хмурый и печальный Гулям вернулся после работы в общежитие. Он рассказал Шамбе о случае с колбасой и заявил, что работать в типографии не будет. Он уйдет обратно в техникум. Шамбе ответил, что глупо уходить из-за таких пустяков. Надо работать и учиться. Рассердившись на блох, одеяло не сжигают.

- А тех, кто смеется, мы заставим замолчать. Для этого надо взяться за комсомольскую работу и выпустить такую стенную газету, какую мы выпустили в техникуме.

Так и решили.

Шамбе помолчал, подумал и сказал:

- Но ты и сам дурак. Чего ты испугался? Ты что же свинины не мог съесть? А еще комсомолец...

Гулям подумал, что он и в самом деле поступил глупа. Ну что бы с ним случилось, если бы он съел этот кусок колбасы? Ведь едят же ее люди и ничего!

Вечером, лежа на своих топчанах, друзья решили доказать, что комсомольцы ничего не боятся. Утром, по дороге на работу, они купили в ларьке колбасы. На всякий случай, они тут же съели по кусочку и пошли в типографию.

До обеденного перерыва оба прислушивались к тому, что творилось у них в животах. Но там все было в полном порядке.

В перерыв друзья сели завтракать возле кирпичей, неподалеку от рыжего. Они порезали колбасу, разломили лепешку, сделали бутерброды и медленно, со вкусом стали есть. Потом Гулям встал, подошел к рыжему и протянул ему колбасу.

- На, кушай, товарищ...

Рыжий растерянно выпучил на него глаза и машинально взял колбасу.

Насладившись зрелищем, Гулям вернулся к Шамбе.

- Вот это парень! - крикнул седоусый печатник, который вчера заступился за Гуляма. - Вот это по-нашему!

Рабочие смеялись над рыжим, а Гуляма дружески похлопывали по плечу.

Через несколько дней Гулям стал к наборной кассе. Ему дали лист бумаги с текстом и он, медленно отыскивая буквы, начал составлять свои первые металлические слова.

Постепенно Гулям входил в жизнь цеха. Он уже разбирался, чем заняты люди у касс: одни набирали бланки, другие - книги, третьи - газеты.

Первые его гранки изобиловали ошибками. Толстый иранец Рахмат-Ризо быстро просмотрел оригинал и выправил набор.

Потом к нему подошел метранпаж - худой, подвижной человек. Он мимоходом взглянул на работу Гуляма, похлопал его по плечу и закричал на весь цех:

- Молодец! Работай! Человеком будешь! - И побежал к другому реалу.

В начале лета работы стало так много, что приходилось задерживаться в типографии до поздней ночи. Готовились к съезду Советов. Надо было напечатать блокноты для делегатов, брошюры по различным вопросам, листовки, материалы докладчиков, бюллетени. Такого съезда за все четыре года существования автономной республики еще не было: на нем предстояло провозглашение Таджикской Советской Социалистической Республики.

Город срочно приводился в порядок. Очищались от сухой травы арыки, засыпались ямы, белились глиняные заборы и фасады домов. За два дня до открытия съезда главная улица украсилась флагами. В Доме дехканина с балкона свешивались ковры, ночью он освещался десятками разноцветных электрических лампочек. На Ленинской улице стояли милиционеры в белых перчатках и деревянными палочками регулировали движение.