Пределы выживания (Полигон - I)

- Ну конечно, ему помогали, я, Вера, Рита, другие жители.

- Та что вы там написали?

- Все, о полигоне, о гибели Камышевки, поселков, монастыря, о том, что нас держат здесь как в тюрьме.

- Вы сами то понимаете, какая опасность нависла над вами. Ведь там не идиоты, там тоже понимают, что дед не мог составить такого письма сам. Если его расколют, то могут приехать и за вами.

- Ой, мамочка, я об этом как то и не подумала.

В кабинет ворвалась Рита и сразу повисла на мне.

- Боря, вернулся наконец.

- Вернулся.

Я целую ее носик, глаза, губы.

- Хватит, - шепчет Рита, - рядом Надя и сейчас сюда прибежит целая орава посетителей.

Надежда отвернулась и делала вид, что протирает шкаф. Я с сожалением отстраняюсь от нее.

- Капитан то, молодец.

- Ты о Синицыне?

- Да. Это он мне сказал, что в Комарово запустят ракету с вирусом. Похоже, что это он так же вызвал сюда комиссию и спас этим не только жителей поселка, но и меня.

- Так ты выходит все знал и никому ничего не говорил.

- Я не имел право никому ничего говорить. Я надеялся, что он нам поможет бежать за проволоку, капитан обещал...

- Значит вы поддерживали друг с другом связь и я этого не знала.

- Так было надо, Рита.

- Надо же, а я то думала...

- Ты из школы удрала?

- Боря ты все перепутал, сегодня воскресение, занятий нет. Я увидела газик проезжает по поселку и решила, что тебя привезли. Так оно и есть.

- Значит сегодня гуляем?

- Сначала приведи себя в порядок.

- Уговорила.

Я целую ее в носик и иду к лестнице.

В этот день мы не развлеклись на танцплощадке. Вечером пришла Вера, Клава, несколько друзей, Надежда и Рита остались, чтобы послушать мою одиссею. Мы пили чай, ели пряники, купленные в местном магазине, говорили о нашем маленьком полигонном мирке и мечтали о другой жизни, там за проволокой

Неделя затишья. Полигон живет своей жизнью. Вместо капитана Синицына прислали замену. Новый начальник оперативного отдела похож на обезьяну, покатый узкий лоб, густые брови, вдавленные глаза и челюсти выдвинутые вперед.

- Так это вы и есть доктор из мед пункта? - задал он мне первый вопрос, когда увидел меня в столовой.

- Да это я.

- Давайте знакомиться, я майор Кондратьев.

- Борис Дмитриевич.

- Вас все зовут просто, доктор. Давайте я вас в дальнейшем так буду звать.

- Я не против.

- Доктор, я хочу поговорить с вами о тех событиях, которые произошли последний раз в Комарово.

- Прямо здесь?

- А чего нам шататься по кабинетам, вон свободный столик, сейчас возьмем по подносу и пойдем туда.

Мы сидим за столиком и уплетаем гречневую кашу с подливкой, единственное блюдо, которое есть в столовой.

- Так о чем вы меня хотели спросить?

- О вирусе. По моим данным вирус Ц1 должен развеяться после разрыва головки ракеты, во все стороны примерно на равное расстояние. Проникающее свойство микробов даже в полузамкнутые объемы, через щель в один миллиметр, примерно, с десяток в секунду. Что же произошло? Почему же в закрытые избы вирус не проник.

- Все просто, майор. Вы не учли разницу температур и давления на улице и в избе. Когда произошел взрыв, взрывная волна, ненасыщенная вирусом, пошла первой, за ней шло смешение пластов воздуха с уже стремящимися за ней микробами от земли и сверху, вот тут то температура и давление сразу упали. Теплый воздух избы просто стал выдавливаться наружу, не давая поступление вируса внутрь.

- Хорошо, но были все таки некоторые закрытые избы, в которые вирус проник.

- Не было таких, это те дома, которые стояли рядом с воронкой. Там ударная волна разнесла окна, двери, даже сами избы и втянула за собой внутрь смертоносный воздух.

Майор жует пищу и его шарики усиленно перемалывают мою галиматью.

- Очень интересно, доктор. Я понял самое важное, что вирус Ц1 не стойкий. Его применять не стоит. А с газом, почему он в Камышевке не всех взял? Там же должна быть стопроцентная смерть. Ракета там шлепнулась удачно.

- Меня коробят этим фразы: "...стопроцентная смерть..., ...шлепнулась удачно." Я надеюсь вы не умышленно ракету направили туда.

- Да, да, я оговорился. Но меня обвинять не в чем, в тот момент на полигоне я не был.

- Мне также трудно оценить, что произошло в поселке. Я прибыл в Камышевку очень поздно.

- Ну что же, доктор, спасибо за беседу.

Майор допивает чай и, взяв поднос, уходит к мойке.

В медпункте переполох. Прибыл дед Тимофей. Он сидит в приемной на стуле, а вокруг женщины и дети слушают его необычное путешествие за проволоку.

- Доктор, - меня увидела первая Надежда, - дед вернулся.

- Вижу. Здравствуй, Тимофей.

Я протягиваю ему руку, но он испуганно отшатывается.

- Прости меня, доктор, предал я тебя. Стали меня допрашивать и все, что о тебе знаю, что ты говорил, все передал им...

- Успокойся, дед. Ты уже пришел сюда и это хорошо. Не прятался по углам, а сказал мне правду.

Один глаз деда моргает.

- Лучше расскажи нам все, - продолжаю я. - Как там за проволокой?

- Я уже здесь почти все рассказал, но для тебя, доктор, повторю.

И дед стал рассказывать мне с того момента, как в Глушково приехала комиссия, как они составили петицию и он вызвался передать ее вновь прибывшему начальству.

- Меня здесь арестовали и отвезли в тюрьму в Кулунду, - дед вытер глаз, - там стали спрашивать, но сначала сделали укол и я все выдал. Что ни вопрос, не могу молчать. Так и хочется все выложить и выкладывал... Потом опять посадили в машину и привезли сюда.

- Все нормально, дед. Ты ничего нового им не сообщил. Они знают обо мне больше, чем даже я знаю себя.

- Конечно, Тимофей, - выступила Надежда, - они из тебя ничего такого и не выкачали. Подержали в Кулунде, а потом поняли, что оставлять тебя среди заключенных опасно, а вдруг все узнают, что здесь творится и спешно вернули сюда. Я правильно говорю, доктор?

- Все так и было.

Дед вроде успокоился. Он заторопился домой и Верка решила его проводить.

Опять рано утром в медпункт пожаловал полковник Семененко.

- Доктор, проезжал мимо и решил зайти на огонек. Разрешите войти?

- Пожалуйста, полковник.

Он неторопливо садится на стул и закидывает ногу за ногу.

- Я ведь зачем пришел? Сообщить вам, доктор, неприятную вещь. Больше не надо ездить в Комарово...

- Что?

- Комарово больше нет.

Все во мне клокочет от ярости, мне хочется всадить в это лицо кулаком.

- Почему меня не вызвали? - задыхаюсь я.

- Только не подумайте, что мы здесь виноваты. Три дня тому назад был дождь, помните?

- По моему здесь ничего не было.

- Ах, да. Дождь был только там. К сожалению, доктор, дождь то был не простой, он был отравлен.

- Вы... вы его отравили...

- Нет, нет, нет... Мы здесь не виноваты. Комиссия определила в чем дело. В центральном районе полигона был смерч, он захватил пыль с поверхности земли и эта пыль поднявшись в воздух, уже вернулась с дождем на поселок. К сожалению земли центрального района давно заражены...

- Неужели никого нет в живых?

- Увы.

Не стало чесоточного мальчишки Пашки, его матери, извозчика Фомы, не стало тех поселковых жителей с кем успел познакомится.

- К сожалению, полковник, я не могу сказать, что вы в этом деле не виноваты. Землю на полигоне отравили вы.

- Это несчастный случай, поверьте.

Я качаю головой.

- Доктор, у нас, то есть, у командования появилось предложение. Объединить наши усилия для лечения населения поселка и военного городка. Создать как бы единый центр и разместить его в госпитале.

- Я гражданский доктор...

- Знаем, знаем. Но население, к сожалению, уменьшилось и поле вашей деятельности сузилось. У нас же, в госпитале, опытных врачей не хватает, вот вы и пополните их ряды...