Суд времени. Выпуски № 35-46

Пожалуйста, сторона обвинения, Леонид Михайлович, прошу Вас. Ваш тезис, Ваш свидетель.

Млечин: Давайте продолжим. Ну, на самом деле, действительно, ничего такого более интересного, волнующего, чем обстоятельства того, что произошло тогда на площади Тяньаньмэнь, нет, и споров очень много. Давайте я вот опрошу, у меня тут собрались замечательные специалисты, можно, я всех очень коротко опрошу. Марк Урнов, известнейший политолог, профессор, будьте добры, возьмите микрофон и скажите, была ли бы катастрофа, если бы с ними договорились, со студентами?

Марк Урнов, научный руководитель факультета прикладной политологии ГУ-ВШЭ: С моей точки зрения, не было бы. Наоборот, все было бы хорошо. А то, что кровавое подавление затормозило те объективные процессы, которые в Китае происходили — это тоже очевидно. Это была нервная, истерическая реакция стариков китайских на выступление молодежи. Ничего больше. Просто ситуация стала усложняться, а у стариков не хватило мудрости вести себя гибко. Вот, собственно, все.

И еще пару слов. Честно говоря, вот когда здесь все время происходит дискуссия о том, надо ли ликвидировать культ Мао Цзэдуна, хорошо или плохо, что его затоптали — это же все постоянные аллюзии на Сталина. Ну, давайте все-таки вспомним, друзья мои и коллеги. Мао Цзэдун, как известно, был «плохой» с 58-го года до того, как он помер. То есть где-то, примерно, лет 20. Вот лет 20 — всего лет 20 — китайская цивилизация находилась в состоянии «безумном». Мы в состоянии «безумном» находились значительно больше времени. Сначала у нас был безумный Ленин, потом у нас был безумный Сталин, потом у нас был странный, непоследовательный Хрущев, потом у нас был склеротический Брежнев и так далее. Мы напортачили за 74 года — на протяжении жизни трех с половиной поколений…

Сванидзе: Марк Юрьевич, я прошу прощения, давайте ближе к Китаю.

Урнов: Хорошо, пожалуйста. Но только не надо проводить этих параллелей. У китайцев есть значительно больше оснований смотреть с ласковым прищуром на Мао Цзэдуна, который «хулиганил» всего 20 лет.

Млечин: Спасибо (смеется). Евгений Григорьевич. Евгений Григорьевич Ясин, профессор, известнейший экономист. По поводу Тяньаньмэня, Евгений Григорьевич… Сильно бы это повредило Китаю, если бы они оставили студентов в покое?

Евгений Ясин, доктор экономических наук, научный руководитель ГУ-ВШЭ: Я думаю, что не повредило бы вообще. Я думаю, что за событиями на площади Тяньаньмэнь скрывались серьезные перемены, которые происходили в самых высоких кругах, а черта китайской культуры заключается, наверное, в том — я не утверждаю категорически, — чтобы обязательно создавать какое-то массовое прикрытие тем подковерным процессам, которые происходят. Ну, вот упоминалось о работе Чжао Цзыяна, которая недавно вышла в Соединенных Штатах Америки, о том, что происходило под ковром. Чжао Цзыян просидел под домашним арестом 16 лет.

Млечин: До самой смерти, да.

Ясин: Да. Ху Яобан тоже, как-то не совсем…

Млечин: Он умер.

Ясин: Да. И, значит, это связано было с тем, что шла борьба этих линий, которые были настроены на то, чтобы поворачивать к демократии, к большей радикальности, обращая внимание на Советский Союз тогдашний, на Горбачева, и был Дэн Сяопин, который считал, что это все должно происходить более медленно. Как бы одним из моментов был вопрос гуманизации…

Сванидзе: Время.

Ясин: …если хотите, и либерализации тоже. Но это был, с моей точки зрения, второй план, потому что все равно и Дэн Сяопин, и Чжао Цзыян понимали, что какая-то эволюция должна проходить и она будет проходить в направлении либерализации.

Поэтому, когда Сергей Ервандович говорит о том, что они точно никакого отношения к неолиберализму не имели и так далее, и тому подобное, — это неправда, потому что все успехи Китая начинались с китайского Нэпа: с либерализации сельского хозяйства, с устранения коммун, с устранения тех запретов, которые были наложены на крестьянство, изъятий и так далее. Значит, потом это развивалось разными методами под прикрытием КПК, но это была либерализация.

Сванидзе: Завершайте, Евгений Григорьевич.

Млечин: Очень коротко, Евгений Петрович Бажанов. Профессор Бажанов, известнейший наш китаист, пожалуйста.

Сванидзе: Полминуты.

Евгений Бажанов, доктор исторических наук, проректор Дипломатической академии МИД РФ: Вы знаете слова Мао Цзэдуна: «У нас будет не противоречие антагонистическое, а противоречие внутри народа», поэтому, может быть, я что-то скажу, что не совсем совпадет с тем, что некоторые из моих коллег сказали. Китайские руководители начали в 79-м году не только экономические реформы, но и идеологические и политические — они полностью развернули страну в другую сторону. Не компания там непонятно ради чего, ради бедности, а для того, чтобы страна развивалась. И они начали уже проводить политические реформы. Особенно Чжао Цзыян генеральный секретарь компартии и его окружение, но случился Тяньаньмэнь. Он попал под домашний арест (Чжао Цзыян). Все его ребята попали — одни в тюрьму, другие — под домашний арест. А те, кто остались у власти, они испугались, что страна развалится. И я с ними согласен.

Другое дело, надо было действовать, как учил товарищ Ли Куан Ю, китаец, автор сингапурского экономического чуда. Он говорил: надо было или водометами разгонять молодежь, или отравить их, чтобы папа и мама пришли и забрали их домой. А у них не было ни водометов, ни плохой, видимо, пищи. Значит, вот это все случилось. Но китайские руководители… Да, и они заморозили реформы, потому что испугались, что страна развалится, а им нужно было реформы проводить.

Тем более опыт Горбачева был. Началась демократизация, и реформы стали рассыпаться. Так вот, китайские руководители — это не ахмадинеджады и это не кимчениры — они прекрасно понимают, что у них нет полноценной политической модели и надо двигаться в сторону демократизации. Не может рыночная экономика в XXI-м веке существовать без этого. И они начинают, уже разговоры пошли. Вэнь Цзябао, премьер-министр, раз за разом это говорит, китайские дипломаты об этом говорят. Они хотят сначала за Гонконг взяться, в смысле демократизации дальнейшей, потом Шэнь Жэнь, спецэкономическая зона, а потом весь Китай. Но пока к полномасштабной демократии, с их точки зрения, страна не готова, и я с ними (согласен).

Сванидзе: Спасибо. Сергей Ервандович, прошу Вас. Ваши вопросы оппонентам.

Кургинян: Каждый раз, когда говорят о том, что мы приводим доказательства ортодоксально сталинские или какие-нибудь еще, вот я бы хотел здесь доказательство № 6, пожалуйста.

Кургинян: Я хочу только подтвердить, что господин Бажанов только что сказал здесь то же самое, как я понял. Я бы хотел обратить на это внимание господина Урнова, господина Млечина и других. Вот такая ситуация.

А теперь давайте все-таки посмотрим на высказывание других авторитетных свидетелей. Из выступления Дэн Сяопина 9-го июня 1989 года на встрече с высшим командным составом частей, участвовавших в обеспечении военного положения в Пекине: