Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй

XX век ведет операции на очень широком фронте, но операции эти в большой войне все же отличаются большой массивностью. Еще в эпоху Мольтке вопросы устройства тыла являлись второстепенными, и руководство ими не интересовало даже начальника штаба, ведущего операцию, и передавалось в руки генерал-квартирмейстера; и для последнего оно подчас являлось делом не первой важности. В настоящее время тыл стал весьма массивным, успех работы его чрезвычайно отзывается на ходе операций, искусство руководства оперативным тылом выдвигается на первый план.

Зависимость, армий от железных дорог увеличилась со времени Мольтке в десяток раз, так как соответственно или даже больше увеличилась потребность армии той же силы в подвозе снабжения. Отсюда отрыв армии от железных дорог чрезвычайно болезненно отзывается на состоянии и прочности фронта. Армии Мольтке свободно отделялись от головных станций на десяток переходов. В настоящее время отрыв и на пять переходов представляется почти недостижимым. Размах операций в глубину значительно сократился.

Оборона и наступление. Германия располагала превосходством в качестве и подготовке масс, в организации, в быстроте развертывания и маневроспособности, в тактической надежности командного состава. При общем характере наступательной экономики и политики германская военная мысль в борьбе на два фронта, естественно, стремилась использовать наступлением свои сильные стороны. Массы в условиях современного боя могут быть рационально использованы только при развертывании их на широких фронтах. Быстрое построение такого фронта требует оперативной линейности; наступательный оперативный порядок естественно создается при группировке корпусов и дивизий по всем ведущим к противнику сквозным дорогам. Современная операция и бой представляют ту опасность, что они порождают тенденцию к разрыву тактической и организационной связи, к упразднению командования сверху. Немцы, опираясь на превосходство в политической и тактической подготовке своих масс в период подготовки к Мировой войне, сохранили за головкой командования только идейное, директивное руководство и делали ставку на самостоятельность, энергию и находчивость частных начальников; они верили в своих солдат, в их способность совершать переходы по 50 км без нарушения дисциплины, в их умение выкарабкаться из всякого положения и смело шли навстречу опасностям современной операции. Пусть из немецких и неприятельских солдат в операции образуется слоеный пирог и они перепутаются самым причудливым образом, пусть создается положение, при котором никакое управление со стороны высшего командования не окажется возможным. В этих диких условиях встречного боя и всех его осложнений и скажется вся добротность материала, из которого построена германская армия. Шлихтинг дал теорию встречного боя, и немцы провозгласили его своим национальным видом боя.

Мы оттенили существование прочной материальной базы под стремлениями немцев к наступлению и к его высшему проявлению — встречному бою. Однако, несмотря на наличность предпосылок наступления, германская военная мысль относилась к тактической обороне без всякого предупреждения; и когда за 3–4 года до Мировой войны в России и Франции (Гранмезон) обозначилась тенденция к переходу в наступление «во что бы то ни стало, при каких бы то ни было обстоятельствах», германская мысль сейчас же стала на путь предоставления противникам лавров тактического наступления, если последние обязательно гонятся за ними; на последних больших маневрах перед Мировой войной Мольтке Младший давал задания, пригвождавшие целые корпуса к оборонительным задачам. Германская армия быстро обучилась извлекать из современной техники все, что она может дать для упорной обороны. Из трех больших участков фронта пограничного сражения на Западе в 1914 г. немцы начали бои на двух участках с тактической обороны, и здесь неосторожно наступавшие французы были сильно огорошены; создалось такое впечатление, что французы нарвались на засады в армейском масштабе.

Известный материализм германского военного мышления, традиции Клаузевица и Мольтке Старшего спасли германскую армию от крайних увлечений в вопросах обороны и наступления. Во франко-русском военном мышлении мы видим в этих вопросах смесь осторожности, рекомендуемой обстоятельствами, с наступательной истерией на идеалистически-интеллектуальной подкладке.

Победы Мольтке Старшего имели место спустя полвека после побед Наполеона I. Тогда как немецкий исследователь задавал себе вопрос — что Мольтке внес нового в военное искусство, в чем его различие от Наполеона? — реакционная в основе французская военная мысль (Гибер, Бонналь, Фош и др.) выворачивала этот вопрос наизнанку: в чем Мольтке повторял Наполеона? В чем он выступает не как оригинальный стратег, а как ученик, копирующий Наполеона? Сама постановка этих вопросов заставляла одних идти вперед, других — пятиться. Недаром французское военное образование не включает в свои рамки такую чуждую реакционному мышлению военную дисциплину, как историю военного искусства.

Франция — страна централизации в противовес Германии. Наполеон I — величайший централизатор; он в высшей степени умел централизовать и управление сражением. Наполеон I, у которого французы продолжали искать тайну искусства побеждать, мог явиться только наставником централизации управления; нельзя было быть учеником Наполеона I и признавать учение о встречном бое.

Надо было быть настороже против анархических и хаотических тенденций современного боя, надо было выйти из-под их власти; и Бонналь создал такое оперативное искусство и тактику, которые сохраняли бы за старшим начальником возможность руководства приказом, позволяли бы централизовать управление. Формы операции и боя должны быть таковы, чтобы поставить всех частных начальников в определенные нормы. Конечно, проще всего было бы сохранять войска в руках старшего начальника, отдав ясное предпочтение обороне. Но опыт 1870 г. толковался во Франции как приговор над пассивной обороной. Выдвигать оборону как основу порядка и централизации управления — значило бы написать себе свидетельство об интеллектуальной бедности. Для проповеди решительного наступления, около которого можно было бы попытаться объединить все усилия, как это имело место в Германии, не хватало материальных предпосылок: дисциплина масс казалась сомнительной, в высшем командовании был развал. Поэтому Бонналь выдвинул тезис оборонительного наступления — или наступательной обороны. Военное искусство заключается в сохранении за собой свободы действий в том, чтобы не быть связанным волей неприятеля. Надо сохранять свободу фехтовальщика, стойка которого уравновешена и позволяет с равной легкостью прыгнуть как вперед, так и назад. Только в момент решительного выпада можно отказаться от требований осторожности, от сохранения возможности двигаться в любом направлении, от свободы принять или не принять бой. Централизовав управление и сохраняя свободу действий, можно всегда наказать опрометчивое наступление неприятеля. Бонналь прежде всего отрицал всякую мысль о том, чтобы перейти к применению приемов встречного боя.

Но как сохранить свободу действий? Бонналь рекомендовал для этого в оперативном искусстве те же методы, которые насаждались и во французской тактике. Тактический авангард, глубокое эшелонирование войск, сохранение тактического резерва — вот средства централизованного управления боем, создающие в то же время уравновешенный, как стойка фехтовальщика, боевой порядок. Сильный и удаленный на большое расстояние авангард является еще более важным, чем резерв, органом управления старшего начальника; авангард, вступив в бой с неприятелем, ориентирует старшего начальника в обстановке и обеспечивает ему время и свободное пространство для принятия любого решения. Главные силы могут маневрировать, прикрытые авангардом, как щитом, или даже вовсе уклониться от боя, если обстановка будет неблагоприятна. Резерв — это средство сделать, когда минута назреет, мгновенный выпад.

Для Бонналя оперативное искусство — только большая тактика. Если дивизия выделяет полк в авангард, а полк оставляет в резерве, то и армия из четырех корпусов должна выдвигать один корпус в оперативный авангард, два вести рядом за ним, а один корпус оставить в резерве. Когда Бонналь составлял план развертывания французских армий, он одну армию назначил в оперативный авангард, а одну армию сохранил в оперативном резерве, не считая массы резервных дивизий, от которых он «очистил» развертывание, убрав их в тыл. Централизованное руководство и свобода маневра являются обеспеченными; целая сеть охраняющих отрядов должна изолировать наши массы от неприятеля и связывать движения последнего. Вопрос о сторожевом охранении раздувается: дело идет не только о том, чтобы предупредить вовремя главные силы и обеспечить их от нечаянного нападения неприятеля, но о том, что бы обеспечить им свободу маневра. Линия застав должна установить контакт с неприятелем и вести первую, вводную, особенно важную часты боя.