Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй

Долговременные укрепления. Долговременная фортификация эпохи Мольтке находила свое выражение в ряде не слишком крупных крепостей, запиравших важнейшие железнодорожные узлы и переправы и требовавших для своей обороны не слишком значительных гарнизонов. Некоторые крепости имели форты, выдвинутые на ближайшие высоты; таковыми первоначально являлись прусские крепости в оторванной от основной территории Пруссии Рейнской провинции; назначение этих крепостей было — дать убежище прусским войскам на Рейне, где они могли бы отсидеться до прибытия главных сил из Пруссии. Поэтому эти крепости носили название «крепость-лагерь». Лучшие французские крепости — Мец, Бельфор, Париж — также шмели вынесенные вперед форты; эти крепости брались немцами, неопытными в атаке крепостей, только голодом, частью же держались до конца войны. Крепости же, лишенные фортов, сопротивлялись относительно недолго, и часто капитулировали при первой бомбардировке.

Инженерное искусство ухватилось за, казалось, выдержавший опыт войны 1870 г. тип крепости с вынесенным поясом фортов. На увеличение дальности огня артиллерии инженеры отвечали постройкой новых, еще далее вынесенных вперед фортовых циферблатов; на изобретение снарядов, начиненных сильно взрывчатым составом, от которых кирпичные своды разваливались, несмотря ни на какую толщину их, инженеры отвечали применением бетона и брони, сильно удорожавших оборонительные постройки. Инженерная мысль вцепилась в старые формы и старалась удержать их ценой затраты сотен миллионов и доведения гарнизонов крепостей до состава сотни тысяч бойцов.

Типичным важнейшим элементом инженерной подготовки XIX века являлся долговременный форт; при растяжке крепостной позиции естественным являлось стремление инженеров обеспечить эту позицию сосредоточением средств обороны в немногих, безопасных от штурма точках с применением на них для укрытия больших толщ бетона и брони. Каждый форт представлял идеальную мишень; вопрос был лишь в создании достаточно мощного орудия, способного без труда разгромить имеющиеся покрытия. Голос тактиков, в том числе и автора настоящего труда, упорно настаивавших на необходимости расчленить собранные в одном форте элементы обороны на большую площадь, был услышан слишком поздно. Форты — это сомкнутый строй в фортификации, это отрицание реакционным инженером требований тактики, современных условий боя; конечно, они были обречены сыграть в Мировую войну печальную роль.

Россия уже заказала перед Мировой войной во Франции 42-см гаубицу; об этом были осведомлены русские, французские и бельгийские военные инженеры; почему же они выразили такое удивление, что таковые гаубицы, в небольшом количестве, оказались у немцев и вместе с 30-см австрийскими гаубицами начали ломать, как карточные домики, бельгийские крепости? Последние были рассчитаны только на 40-кг бомбы 15-см орудия, а получили бомбы в 8-20 раз более тяжелые. К концу Мировой войны и Антанта обзавелась гигантскими гаубицами; для разрушения целей, встречавшихся в позиционной войне, они представляли слишком громоздкий, невыгодный инструмент. Они обречены на исчезновение, но возможность нового появления их в любой момент образумит, вероятно, надолго военных инженеров от нарушения в долговременной фортификации постройкой фортов начал тактики и маскировки.

В оперативном отношении надлежащему использованию долговременной фортификации препятствовали предрассудки другого характера. При современной мощи средств атаки изолированная крепость не может долго держаться, если неприятель сколько-нибудь сносно подготовлен к атаке сильно укрепленных позиций; сверх того она имеет ничтожное пассивное значение, так как препятствие, представляемое ею на железной дороге, легко может быть преодолено постройкой обходной ветки; при наличии большого числа ландвера и ополчения блокада такой крепости не может затруднить наступающего; активное значение крепости, как тет-де-пона на речной преграде — ничтожно, вследствие недостаточных размеров крепости по сравнению с современными огромными фронтами. Долговременная фортификация может быть использована гораздо лучше для постройки не изолированной крепости, а для сооружения обширной позиции на границе, прикрывающей важнейшее направление, для обращения в крепость части государства или самого государства в полном объеме. После войны 1870 г. в ослабленной Франции родилась мысль создать род Великой китайской стены, которая прикрыла бы Францию от швейцарской границы до моря; увеличившаяся сила огня позволяла вырастить частокол из крепостей и фортов, находившихся в огневой связи между собой, вдоль всей границы с Германией и Бельгией. Новые экономические возможности позволяли придать такому фортификационному кордону значительную силу сопротивления.

Французский генеральный штаб, пропитанный наполеоновской доктриной, энергично боролся против этого проекта; быть может, втайне имелась и такая мысль, что Франция, обеспеченная крепостной позицией, будет уделять меньшее внимание вооруженным силам; официальными аргументами являлись ссылки на опасность кордона и пассивного образа действий. В результате выполнение этого предложения получило заостренную форму; бельгийская граница была оставлена открытой, на германской границе были возведены две долговременных позиции Бельфор — Эпиналь и Туль — Верден. Между Эпиналем и Тулем, Верденом и бельгийской границей было оставлено два свободных прохода шириной не свыше двух небольших переходов; вторжение миллионной армии немцев через такие узкие проходы ставило бы ее в чрезвычайно невыгодное положение. Применение долговременной фортификации позволяет канализировать наступление неприятеля, провоцирует его на нарушение нейтралитета соседей, подготовляет ответную операцию. Несмотря на то, что французский генеральный штаб враждебно относился к этому проекту даже по его осуществлении и лишил фортификационный частокол, за исключением четырех основных его крепостей, кредитов на содержание его на уровне современной техники, такое применение долговременной фортификации сыграло в Мировую войну крупную роль, обеспечив основные предпосылки для успеха на Марне. В России также была робкая попытка создать укрепленный фронт по Неману, Бобру и Нареву, который оцепил бы Восточную Пруссию, но предрассудки против кордона, тяготение русских инженеров к гигантским крепостям задушили эту попытку конца XIX века в зародыше.

В XX веке оперативному искусству придется встретиться неоднократно с такими участками Великой китайской стены; в последнем термине не слышится уже вовсе того презрения, с которым он употреблялся французским генеральным штабом перед Мировой войной.

Оперативное искусство. Уже в эпоху Мольтке преследование существовало только в теории. Три больших операции, которыми руководил Мольтке, не знали преследования как заключительного акта: из-под Кениггреца австрийцы ушли, не тревожимые пруссаками, под Мецом Базен отошел к крепости, под Седаном французская армия капитулировала. Железные дороги приходят ныне на помощь отступающему. Они помогли уже Мак-Магону собраться после поражения под Вертом в Шалонском лагере. После Мольтке мы не встречаем преследования чисто военного характера; в Русско-японскую войну не было ни намека на преследование вне операции. Наступающая сторона истощается теперь в операции значительно больше, чем раньше в однодневном сражении, а отступающая сторона быстро получает пополнения и совершает новое оперативное развертывание. Преследование имеет успех только в случае полного экономического истощения и политического разложения неприятельского государства. Таким было преследование русскими — марш к Константинополю в начале 1878 г., преследование болгарской армии, уже расходившейся по домам, в 1918 г. — единственный пример преследования в Мировую войну и преследования Колчака и Деникина в гражданскую войну.

Невозможность организовать преследование и пожать вне операции плоды успеха заставляет организовывать операцию так, чтобы в пределах самой операции окружить и захватить в плен всю или часть неприятельской армии. Канны и Седан являются основными руководителями оперативной мысли XX века. Не угроза сообщениям неприятеля, как это было в XVIII веке, а действительное давление и захват их является целью современных оперативных устремлений.