У государевых дел быть указано...

Вышесказанное можно подытожить словами одного из первых руководителей Посольского приказа И.М. Висковатого: «А подданным лиха ся достанет, кабы и Адамова греха». [126]

Итак, диалог вероисповеданий и культур постоянно прослеживается в деятельности Посольского приказа XVI–XVII вв., нормах российского дипломатического этикета того времени, посольской документации. Среди служащих Посольского приказа были представители разных этнических культур, вероисповеданий и всех конфессий, но характерной чертой взаимоотношений была веротерпимость и взаимопонимание ради процветания Российского государства. Историческую память в данном случае более всего обобщают слова Блаженного Августина: «В главном единство, в спорном свобода и во всём любовь!»

Делопроизводство в Посольском приказе

Как внешнеполитическое ведомство Посольский приказ занимался оформлением дипломатической документации: посольских книг, создаваемых на основе грамот, договоров, статейных списков, наказов, памятей и т. д. [127] Их составление также регламентировалось системой прецедентов. В частности, на это указывает наличие образцовых листов, по которым оформлялись грамоты, отправляемые с посольствами. [128] Типовой документацией внешних сношений Российского государства конца XV – начала XVIII в. являются «дела посольские», представленные в виде грамот, столбцов и книг.

Решая дипломатические задачи, один из первых руководителей Посольского приказа в XVI в. И.М. Висковатый и его подчиненные учитывали историю взаимоотношений России с той или иной страной: наводили справки, делали выписки, ссылались на более ранние переговоры, грамоты и составляли новые дипломатические документы.

Наибольшая активность дипломатических отношений наблюдалась во время объявления войны или заключения мира, подписания союзных договоров, уведомлений о смерти правителя или его воцарении, пограничных споров, торговых переговоров, открытия пути в Российское государство или поисков через него дороги в другие страны и т.д. Именно тогда готовилось особенно много документов, входивших в посольские книги. От XV в. сохранились посольские книги по связям России с Империей (1 книга), Польским королевством (2 книги), Крымом (2 книги) и Ногайской ордой (1 книга). В течение первой половины XVI в. количество посольских книг значительно возросло, и к 1549 г., когда Посольский приказ возглавил И.М. Висковатый, в Царском архиве находилось: по 1 посольской книге по связям России с православными иерархами и монастырями, Пруссией и Турцией, 2 – по связям с Империей, 3 – с Польским королевством и Ногайской ордой и 9 – с Крымом. К 1605 г. картина изменилась еще более существенно, и общее количество книг стало следующим: отношения с Пруссией фиксировала 1 книга, с Англией, Данией, Грузией – по 2, с православными иерархами и монастырями, Римом, Турцией – по 3, с Персией – 5, со Швецией – 7, с Империей – 9, с Ногайской ордой – 10, с Крымом – 21 и с Речью Посполитой – 24 книги. [129]

Развитие международных связей подтверждает динамика дипломатических миссий. В первой половине XVI в. только в Литву было отправлено около 145 посольств по земельным и пограничным спорам. Но конфликтные отношения с Литвой являлись побудительным мотивом союза с воинственным Крымом, и в результате за тот же хронологический период составлена 21 «крымская» посольская книга.

Положение кардинально изменилось в XVII в.: составлены 231 книга по Польше и Литве и лишь 61 – по Крыму. Отношения России с Ногайской ордой в XVI в. постепенно сходили на нет. В 10 посольских книгах документы содержали лишь просьбы: прислать хлебные запасы, краску, гвозди или бумагу. В XVII в. отношения практически прекратились. Все документы сведены в 2 книги. Зато по связям России со Швецией если в XVI в. было 7 книг, то в XVII в. их число достигло 122.

Среди письменных источников по истории дипломатии посольские книги являются одним из наиболее информативных, многочисленных и сохранившихся до наших дней комплексов документов. Их значение в правительственном делопроизводстве особенно возросло со второй половины XVI в., когда они стали основой документальных свидетельств по внешней и частично внутренней политике Российского государства.

После решения великого князя (царя и Боярской думы) об отправлении посольства за границу в Посольском приказе готовили необходимую документацию. Прежде всего составлялись верительные («верющие») грамоты, удостоверявшие личность посла как представителя Российского государства. Обязательным условием всех верительных грамот являлась формула «верить» послу или посланнику: «И что он от нас учнет тебе говорити, и ты бы ему верил, те наши речи». В конце грамоты указывались место составления и дата.

Формуляр грамот включал титулы отправителя: великого князя, государя, царя; и адресата: короля, императора, хана. Написание титула отражало территориальные владения и даже притязания глав государств. В древнейших посольских книгах по связям России с Крымом (1474–1499) и книге по связям России с Польским королевством (1487–1500) Иван III имел титул «Великого князя» без указания территорий, ему принадлежавших. В посольской книге по связям России с Ногайской ордой (1489–1508) он именовался «Государем, великим князем всеа Руси». Подобный же титул встречается в посольской книге по связям России с Империей (1488–1517), но уже с добавлением подвластных ему земель: «Великий Государь всеа Руси, Володимерский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тферский, и Угорский, и Вятский, и Пермский, и Болгарский и иных».

В дальнейшем формуляр «верительных» грамот существенно не менялся, только дополнялась титулатура. После взятия Казани (1552) и Астрахани (1556) Ивана IV в грамотах величали «царем Казанским и царем Астороханским». В 1555 г. сибирский хан Едигер признал себя вассалом Москвы, и титул царя оканчивался словами «и всеа Сибирские земли и Северные страны повелитель», а когда в 1558 г. русским войскам сдался Дерпт (Юрьев), это событие отразилось формулировкой «и взятия Ливонские земли града Юрьева...» Достаточно оперативно реагировали в Посольском приказе и на взятие Иваном IV Полоцка (1563), который с этого времени упоминался в грамотах после Рязани. [130] Приращения к титулу происходили по мере расширения Русского государства.

Среди прочих документов, которые готовились для послов в Посольском приказе, были «докончания» – грамоты перемирные, утвержденные или договорные (позднее – договор). Они содержали условия мира или перемирия, заключаемого между странами. Каждая сторона обычно имела свой текст подобной грамоты в двух экземплярах, а во время встречи дипломатов происходил обмен списками.

Формуляр договорных грамот между христианскими странами, как правило, несколько отличался от грамот с мусульманским миром. В «докончальной» грамоте Ивана III великому князю литовскому Александру Казимировичу (1494) эта формула выражена словами: «А кто будет мне друг, то и ему друг; а кто мне недруг, то и ему недруг. А быти, ти, брате, на всякого моего недруга со мною везде заодин... а мне на всякого твоего недруга быти с тобою везде заодин». [131] В «докончальных» грамотах по сношениям России с Крымом (1474), Ногайской ордой (1490) и Турцией (1514) читаем: «И грамоты были меж нас с ним записаны: другу другом быти, а недругу недругом быти и люди бы наши межи нас ходили здоровья нашего видети».

Для проезда через различные государства в страну назначения Посольский приказ готовил «опасные» грамоты, подтверждавшие мирные, дружественные отношения между государствами, содержавшие просьбу оказывать содействие посольству и гарантировавшие свободный въезд и выезд послов. Характерной формулой этих грамот была постоянная фраза: «...и тем твоим послом и их людем и со всем, что с ними ни будет, ехати в наши государства, по нашим землям к нам приехати и от нас отьехати добровольно, без всякого опасу, по сей нашей грамоте. А ся наша грамота твоим послам и опасная». [132]