У государевых дел быть указано...

Кроме того, понятие «вечность» в Посольском приказе использовали и для обозначения длительного, но обозримого прошлого. Русские посланники в Империю С.М. Ушаков и дьяк С. Заборовский в 1614 г. в соответствии с составленным в Посольском приказе наказом говорили: «И с нынешним Ахмет-салтаном царскому величеству ссылки не чаяти, потому, что турки искони враги креста Христова, и турский салтан христианским государем всем недруг искони вечной». [111] В этом случае понятие «вечность» отражало долгое противостояние христиан и мусульман. Это же понятие было использовано в 1614 г. русским посланником князем Г.К. Волконским и дьяком П. Евдокимовым в Крыму для обоснования прав русского царя на обладание Астраханью: «великого государя нашего исконя и вечная отчина Асторохань». [112]

В 1613–1616 гг. правительство первых Романовых отправило в разные страны серию посольств (Польшу, ногайским татарам, Империю, Турцию, константинопольскому патриарху, Англию, Данию, Крым и Персию) с целью известить глав государств об окончании Смуты, её причинах, и с просьбой о военной и денежной помощи. [113] В наказах послам было указано, что «турки искони враги креста Христова и турский салтан всем государям христианским искони вечный недруг». [114] Турецкий султан захватил Греческое царство «за грехи всего христьанства». В обоих случаях падение Второго Рима объяснялось несогласием христиан и нарушением заповеди братской любви. В грамоте от 3 октября 1614 г. на Вологду, где находился английский посол Дж. Мерик, причины кризиса и упадка Московского государства – «Третьего Рима» – объяснялись следующим образом: «в прежние времена, каково было славно, и велико, и пространно, и всем изобильно Московское государство, а ныне за грехи всего христьянства... в Московском государстве везде запустошенье». [115] Очевидно, что толкование причин Смуты в данном случае аналогично объяснению падения Второго Рима. Вечность мыслилась в это время на Руси неотрывно от общехристианского союза против мусульман, христианских заповедей и их исполнения.

Понятие «вечность» использовалось в Посольском приказе и в других значениях. Так, посланники Б. Годунова в Грузию должны были добиться от грузин присяги, «что им в Государеве жалованье под их царского величества рукою быть ввек». [116] Русские посланники в Англию в 1617 г. С. Волынский и М. Поздеев сообщили королю Иакову I, что русские и шведские дипломаты «учинили... меж великого государя нашего, его царского величества, и меж свейского Адольфа короля мир и дружбу, а меж обоих государств покой и тишину навеки». [117] В данном случае понятие «вечность» имеет направленность в будущее, оно призвано подчеркнуть твёрдость и незыблемость заключаемых договоров.

Стремясь заручиться поддержкой христианских государей в Европе, русские послы должны были говорить об отсутствии контактов русского царя с турецким султаном, с которым ссылки «и вперёд не чаят». [118] Понятие «вперёд», обозначавшее направленность времени в будущее, использовалось в Посольском приказе не только для декларирования неизменности внешнеполитической линии московского правительства, но и в повседневной работе дипломатического ведомства: «А как вперёд при послех или при посланникех укажет государь быти у себя, государя, царю или царевичем, и им у государя быти и встречю им чинити по сему ж государеву указу». [119]

Определённое смысловое значение имело использование понятия «вечный» для обозначения важнейших международных соглашений. В грамоте в Швецию (январь 1607 г.) Тявзинский мирный договор 1595 г. определялся как «Вечный установленный мир». [120] На переговорах в Столбово (1616) шведские дипломаты сделали заявление, что «царь де Борис в том вечном миру заперся...» На это русские послы отвечали: «того не бывало, чтоб царь Борис в том новом миру заперся... А послал царь Борис государя вашего с послы на съезд... того вечного миру о подкрепленье договор чинити...» [121] Вечными называли Поляновский мир 1617 г. и «Вечный мир» 1686 г. России и Польши. В тексте договора 1686 г. постоянно повторялось и подчёркивалось, что трактат «чинили о вечном мире и святом покое христианском», «чтоб все ссоры и досадительства... успокоить в вечные времена» и «впредь тому вечному миру... быти здержану и исполнену в вечные времена безо всякого нарушения». [122] Мир положил конец столетним раздорам славянских стран и объедению силы суверенных государств против общего неприятеля – «агарян». Праздничные богослужения по случаю заключения мира, раздачи земель, пожалования деньгами и сукнами проводились по всей России. В Польше и Литве радостное известие о мире и союзе с Россией отмечалось стихийно за исключением части магнатов и шляхты. Ликование было в Империи, Венеции, но особенно радостно в Молдавии и Валахии. В Стамбуле же султан «зело со всем бусурманством задрожал».

Нормы религиозных воззрений распространялись и на дипломатические подарки – «поминки». Так, в 1559 г. Иван Грозный не принял у датских послов часы с еретическими, по его мнению, изображениями знаков Зодиака. Он сказал послам, что ему, как христианскому царю нечего делать с этими «планетными знаками». [123]

Среди посольских дьяков было немало высокообразованных людей, знавших латынь, греческий и другие языки. Были и такие, как Ф. Курицын, склонный к вольномыслию, неортодоксальному толкованию православных догматов, или Ф. Карпов, ученик и друг жившего в Москве византийского богослова и просветителя Максима Грека.

Самым удобным и естественным для высочайшей аудиенции в Москве считали время между заутреней и обедней, что было обусловлено тем, что после приема во дворце послов могли пригласить на обед, который по русским обычаям устраивался в полдень.

В царский дворец Московского Кремля иностранные послы входили двумя путями: представители христианских государей – по лестнице «у Благовещенья» на соборную паперть и далее по переходам у Красного крыльца; мусульмане – по Средней лестнице сразу на Красное крыльцо, так как «бусурманским» дипломатам негоже было проходить соборной папертью.

Тронное возвышение русского царя находилось в Золотой палате в юго-восточном углу, как и в Магнавре, аудиенцзале византийских императоров. Над престолом царя висела икона Богоматери, а на противоположной стене – Николая Угодника – наиболее почитаемого на Руси святого. В Золотой палате справа от тронного места на стене был изображен Саваоф с державой, а слева – царевич Иоасаф, беседующий с пустынником Варлаамом. Эти изображения представляли собой аллегорию двух сторон царского «чина» – устроительной власти и человеколюбивой мудрости. Служащие Посольского приказа часто использовали примеры из священной истории. Цитаты из Библии и святоотеческой житийной литературы постоянно встречаются не только в дипломатических документах, но и в записях устных переговоров. Как правило, их использовали в качестве аналогии между конкретной политической ситуацией и ее библейским архетипом. [124] Тем самым доказывалась правильность той или иной политической позиции, которая основывалась на незыблемости священного миропорядка. Посольский приказ, апеллируя к высшим Божественным силам, выражал уверенность в будущей поддержке ими российского царя. Так, объясняя в 1559 г. литовским послам причины Ливонской войны, бояре говорили, что поход предпринят во исполнение божественной заповеди: «по Божию слову, всяк пастырь душу свою полагает об овцах и иных в паству привести желает, и яже не суть от двора его, да глас его слышат, и будет едино стадо, и един пастырь!» [125]