Недостающее звено

Таким образом, австралопитеки бойсеи, по-видимому, обитали в Омо не меньше двух миллионов лет.

Столь же важны 19 зубов и часть бедренной кости, которые Хоуэлл отыскал в пласте, имеющем возраст три миллиона лет. Они принадлежат не австралопитеку бойсеи, а напоминают остатки изящных южноафриканских гоминидов. Если дальнейшие открытия это подтвердят, то таинственный маленький австралопитек спустя полвека наконец-то получит надежное датирование.

Работы в Омо продолжаются — геологические данные, а также окаменелости животных и гоминидов поступают оттуда непрерывным потоком. Доктор Арамбур скончался в 1969 году, и его заменил давний его сотрудник и соотечественник Ив Коппан.

Как уже говорилось, Ричард Лики решил заняться самостоятельными поисками. Он отправился на вертолете на юг, в Кению, и обследовал с воздуха восточный берег озера Рудольф. И, словно герой приключенческого романа, который, положившись на интуицию, обретает несметные сокровища, он высмотрел сверху подходящее место и посадил свой вертолет прямо на залежь окаменелостей гоминидов, которая обещает стать одной из богатейших в мире.

Поиски, начатые Ричардом Лики на восточном берегу озера Рудольф, вскоре дали поистине сенсационные результаты — три отлично сохранившихся черепа, свыше двух десятков нижних челюстей или их фрагментов, а также фрагменты костей верхних и нижних конечностей и отдельные зубы. Примерно две трети этих находок составляют остатки, принадлежащие сверхмассивному типу австралопитека бойсеи, древностью от одного до двух миллионов лет. В сочетании с находками из Омо они представляют такое число молодых и старых особей, самцов и самок, и такие особенности зубов, что перед нами начинает складываться примерная картина всего разнообразия популяции сверхмассивных австралопитеков бойсеи.

Переход от изучения отдельных окаменелостей к изучению ископаемой популяции чрезвычайно важен. Как нет сегодня двух совершенно одинаковых людей, так не было и двух одинаковых австралопитеков. Вот почему делать выводы на основании единственной окаменелости всегда рискованно. Результаты ее измерения ложатся в основу создаваемых теорий. Ну, а вдруг измеренная кость была нетипичной? Учесть все колебания и вывести норму можно, только когда в распоряжении исследователя есть большое количество материала.

Если бы космический пришелец, изучив скелет невысокого коренастого крупнокостного аборигена Новой Гвинеи, описал бы его как вид и дал бы ему название, а затем, обнаружив в нескольких тысячах километров оттуда, в Центральной Африке, другой скелет — двухметрового тонкокостного ватутси, — сделал бы вывод о существовании второго самостоятельного вида, такая ошибка была бы вполне извинительна.

Вот почему так ценно постепенно складывающееся представление о популяции австралопитеков бойсеи. Уже вырисовываются пределы индивидуальной изменчивости членов этой популяции, и можно считать, что гоминиды, в чем-то за эти пределы выходящие, не были австралопитеками бойсеи. И в любом случае теперь ясно, что изящные австралопитеки к ним никакого отношения не имеют. Это абсолютно бесспорно.

Далее, популяция австралопитеков бойсеи, по-видимому, отличалась от южноафриканских массивных типов, которые также представлены достаточным количеством окаменелостей, позволяющих говорить о них, как о популяции с собственными нормами. Эти нормы не совпадают с нормами австралопитека бойсеи, которого теперь, без всяких сомнений, можно считать сверхмассивным родичем австралопитека массивного. Вдоль его черепа также тянется костный гребень, только еще более выступающий, обеспечивающий опору еще более крупным мышцам, которые обслуживают более массивную челюсть с более крупными коренными зубами. У австралопитеков бойсеи даже малые коренные зубы по виду приближались к большим коренным. Все эти особенности указывают на образ жизни, основой которого было потребление больших количеств грубой растительной пищи. По-видимому, этот образ жизни не способствовал быстрой эволюции — ведь австралопитеки бойсеи существовали в Восточной Африке добрых три миллиона лет, а может быть, и дольше, почти не изменяясь. Заключается ли причина подобной устойчивости в монотонном растительноядном существовании, возможно не требовавшем употребления орудий? Ответить на этот вопрос пока нельзя. Мы можем сказать только, что австралопитек бойсеи, по-видимому, уютно прозябал в своей удобной экологической нише до тех пор, пока не появился другой гоминид, его соперник.

К несчастью для австралопитека бойсеи, такой гоминид появился.

Находки Ричарда Лики на восточном берегу озера Рудольф включали и несколько серий окаменелостей позднего гоминида изящного типа, переходящего в Homo. Около миллиона лет этот гоминид жил бок о бок с австралопитеком бойсеи, это доказано твердо. Вначале их пути — то есть способы добывания пищи — не перекрещивались. Но со временем положение, несомненно, стало меняться. В отличие от устойчивого австралопитека бойсеи изящный гоминид заметно эволюционировал. Его мозг стал больше, что, по-видимому, сыграло роковую роль в судьбе всех австралопитеков массивных как на севере, так и на юге Африки. В Восточной Африке австралопитек бойсеи исчез около миллиона лет назад. Примерно тогда же, по мнению Брума, в Южной Африке исчезает австралопитек массивный. Во всяком случае, нет ни одной надежно датированной окаменелости этого типа моложе миллиона лет. Судя по всему, развивающийся в Homo изящный тип, чья экологическая ниша расширялась по мере увеличения его мозга и развития охотничьих способностей, постепенно вытеснил с лица планеты своих тяжеловесных родичей.

Ну, а этот изящный, развивающийся в Homo тип, обнаруженный на восточном берегу озера Рудольф? Что он такое? Ричард Лики выдвинул предположение, что это тот же олдувайский человек умелый, и с этим согласились многие другие специалисты, в частности палеоантропологи из Йельского университета Элвин Саймоне и Дэвид Пилбим, изучавшие фотографии и гипсовые слепки ряда окаменелостей. Ричард Лики не предложил для своей находки никакого названия. Он чрезвычайно осторожен с ярлычками и просто называет все массивные типы Australopithecus, а все изящные — Homo, предоставляя другим давать точные видовые наименования.

Это в высшей степени разумно. История человека умелого известна далеко не вся. Совершенно очевидно, что по мере того, как исследуются все более древние формы Homo, он неизбежно становится менее и менее Homo, так что рано или поздно ему придется дать другое наименование. В 1971 году Ричард Лики нашел фрагмент челюсти, которая, возможно, имеет возраст 2,6 миллиона лет и которую он предположительно определил как челюсть Homo. А в 1972 году он объявил о находке черепа, возраст которого, возможно, превышает 2,5 миллиона лет, а объем черепной полости превосходит ее объем у всех известных черепов человека умелого. Но в таком случае Homo и 19 зубов изящных австралопитеков, найденных в Эфиопии, отделены друг от друга 400 тысячами лет и этот череп оказывается даже старше других зубов того же типа, найденных в Омо и имеющих возраст 1,8 миллиона лет. Наконец-то мы добрались до такого периода, когда изящный тип и Homo накладываются друг на друга во времени. А поскольку их физические признаки также начинают накладываться один на другой и причудливо смешиваться, не давая возможности определить, кто, собственно, кто, то именно тут мы и можем поместить предположительный рубеж между видами. Франко-американская экспедиция под руководством Мориса Тэба и Дона Джохэнсона занялась геологическими и палеонтологическими исследованиями в Афарском Треугольнике — низменном районе на севере Эфиопии. Работая в 1973–1975 годах в местечке Хадар, они нашли остатки гоминидов древностью около трех миллионов лет — прекрасно сохранившиеся челюсти. А в слое выше был обнаружен тоже хорошо сохранившийся, хотя и не весь, скелет существа ростом не выше 106 сантиметров. Эти находки пока еще подробно не изучены, однако челюсти имеют столь современный вид, что, несмотря на их огромную древность, многие специалисты считают, что они принадлежали представителям рода Homo. Найдена также почти целиком кисть, которая выглядит вполне современно, без каких-либо признаков того, что предки этого существа ходили, опираясь на фаланги пальцев, и, следовательно, в значительной мере опровергает гипотезу Уошберна, изложенную на странице 79. Наоборот, скелет, у которого сохранилось 40 % костей, обладает значительным сходством с окаменевшими остатками австралопитека африканского, найденными в Южной Африке. Он очень мал, и потому считают, что он принадлежал самке. Таз и ноги указывают примерно на ту же степень прямохождения, которую мы обнаруживаем у австралопитека африканского.