Недостающее звено

Внезапно, как гром с ясного неба, пришло известие с севера: супруги Лики нашли в ущелье Олдувай череп и орудия. И словно бы в противовес прежним гипотезам, находка Лики оказалась сверхмассивным австралопитеком" которого Луис назвал Zinjanthropus boisei.

На какое-то время создалось впечатление, будто спор решен: непосредственным предком человека, по-видимому, было существо, имевшее, крайне мало человеческого. Специалистам по эволюции предстояло разгрызть очень горький орешек. Но, как это часто случается в исследованиях древнего человека, горькой оказалась только скорлупа. Стоит разгрызть ее — получив новые данные или по-иному оценив старые, — и горечи как не бывало. В олдувайских исследованиях это произошло с эффектной внезапностью. Всего лишь год спустя после обнаружения первого черепа супруги Лики нашли второй. Он также имел возраст 1,75 миллиона лет, но принадлежал к изящному типу и имел даже больше человеческих черт, чем черепа этого типа, найденные в Южной Африке. Собственно говоря, он выглядел настолько человеческим, что мог и не принадлежать австралопитековым. Луис Лики считал, что это уже не человекообезьяна, но настоящий человек и заслуживает быть отнесенным к роду Homo, А потому дал ему название Homo habilis — "человек умелый", подчеркивающее тот факт, что он пользовался орудиями.

То, что орудиями пользовался именно человек умелый, а не сверхмассивный австралопитек бойсеи, было теперь продемонстрировано достаточно убедительно. Затем Лики отыскали в Олдувае целую серию остатков человека умелого, указывающую, что он обитал там более полумиллиона лет, пользуясь на протяжении этого срока почти не меняющимися каменными орудиями, и медленно эволюционировал, пока не обрел значительного сходства с человеком прямоходящим. Последующая находка там же в Олдувае окаменевших остатков человека прямоходящего, перебрасывающая мост между двумя периодами (миллион с лишним лет назад и без малого полмиллиона лет назад), как будто указывает, что первый развился во второго.

И название, и верительные грамоты дались человеку умелому нелегко. Он был примитивен и обладал небольшим мозгом. Многие антропологи классифицировали его как более развитую разновидность австралопитека африканского и считали, что статуса "человека" он не заслуживает. Многие считают так до сих пор. Его право называться самостоятельным видом подвергается сомнению с того самого дня, как он был окрещен.

На рисунке изображены скелеты трех австралопитеков, реконструированные по горстке окаменевших костей (закрашены зеленым цветом). Самый маленький, австралопитек африканский, был лишен гребня на черепе, что указывает на человекоподобный тип челюстных мышц

Ноги у него прямые, следовательно, он должен был лучше ходить. У австралопитека бойсеи, наоборот, колени широко разведены, что в сочетании с более длинными плечевыми костями указывает на то, что он, возможно, не был прямоходящим.

Отмечает ли человек умелый место еще одного разветвления? Все зависит от того, как на него взглянуть. Если он — боковой отпрыск австралопитека африканского (то есть если австралопитек африканский продолжал существовать и развиваться одновременно с ним), это означает разветвление. Если же он — прямой потомок австралопитека африканского, человекоподобные черты которого со временем становятся все более явными, то разветвления нет и просто один тип медленно переходит в другой.

Подобный взгляд на человека умелого, учитывая новейшие данные, представляется более оправданным. Но и при этом остается неразрешенным вопрос, что же такое человек умелый — человек он или нет. По сравнению с несомненными людьми, которые пришли ему на смену, он мало походит на человека. Стоит, однако, сравнить его с более примитивными предшествующими типами, и его право на статус человека начинает выглядеть обоснованным. Такое обескураживающее смещение перспективы при обозрении серии окаменелостей, воплощающих прямую линию развития, возникает почти обязательно. Различия между ними — это различия количественные, а не качественные и, естественно, становятся все более выраженными по мере продвижения вперед во времени. Для гоминидов наиболее характерные особенности таковы: увеличение объема мозга, уменьшение надглазничного валика, более легкая челюсть, более длинные ноги. Но где провести пограничную черту?

И мы вновь и вновь возвращаемся к этому ядовитому вопросу. Но самая его постановка неверна. Поскольку все живые существа являют собой конгломераты характерных особенностей, многие из которых, возможно, развивались, обгоняя остальные или отставая от них, любая попытка провести пограничную черту на основании этих особенностей чревата неприятностями, о чем свидетельствуют, в частности, следующие примеры.

Английский анатом Артур Кизс взял за предел объем мозга в 750 см³. Существо, у которого объем мозга ниже этого предела, по определению Кизса, не человек, а у которого выше — человек, причем Homo sapiens обладает наиболее крупным мозгом в 1200–1600 см³. Позже другой англичанин, Уилфрид Ле Гро Кларк, взял за минимум 700 см³. В отличие от цифры Кизса цифра Кларка не была произвольной. Она просто отражала тогдашнее состояние палеоантропологической летописи, не включавшей ни одного "человеческого" черепа, полость которого была бы менее 700 см³. Разумеется, такое положение подразумевало, что в любую минуту может быть открыт "человек" с чуть меньшим объемом черепа. И как же его назвать? А если отыщется такой, чей мозг окажется еще меньше, как назвать его?

В связи с человеком умелым эта проблема приобрела особую остроту. Решение вопроса о том, человек он или нет, затруднялось тем фактом, что у типового экземпляра, найденного Лики, черепная полость имела объем около 657 см³ — то есть чуть ниже предела. С тех пор два специалиста, южноафриканский анатом Филлип Тобайас и американец Ральф Холлоуэй (Колумбийский университет), измерили еще три похожих черепа из Олдувая. Результаты их измерений оказались удивительно близкими друг к другу: объем полости черепа колеблется от 600 до 684 см³ и в среднем составляет 642 см³. Мозг, слишком маленький для Человека? Но, бесспорно, слишком большой для типичных южноафриканских изящных австралопитеков, средний объем черепной полости которых составляет всего лишь около 450 см³.

Если объем мозга, форма зубов и длина ног эволюционируют с разной скоростью, то определить вид по этим признакам затруднительно. Тем не менее без классификации и названий обойтись невозможно. Вот почему для разрешения этой проблемы, пожалуй, лучше будет обозначать границу между видами точкой во времени, а не сводом характерных физических признаков. И безусловно, следует учитывать, что классификаторы неизбежно будут сталкиваться с каким-то смешением или стиранием этих признаков в ходе эволюции.

Ну, а если приложить все это к человеку умелому? Он как будто находится на самой границе. Споры о том, куда его поместить, начались сразу после того, как он был открыт в 1960 году, но и десять лет спустя все еще продолжались. С одной стороны, было очень трудно найти ему место по физическим признакам. Не меньшая трудность заключалась и в отсутствии сравнительного материала. Ведь палеоантропологи располагали только единственным черепом загадочного сверхмассивного его современника из Олдувая и кучей недатированных южноафриканских окаменелостей. Заглянуть через плечо человека умелого дальше во тьму времен было невозможно, так как более древних гоминидов найти пока не удалось. Брум, правда, полагал, что южноафриканские окаменелости должны быть старше, но доказать этого он не мог.

Такое отсутствие окаменелостей гоминидов старше двух миллионов лет имело прямое отношение к другой ядовитой проблеме — проблеме сосуществования в Южной Африке двух разновидностей австралопитека. До того как они были открыты, среди ученых господствовало мнение, что в каждый данный период на Земле жил только один прямоходящий предок человека. Поскольку теперь существует только один вид человека, напрашивался вывод, что эволюция и борьба за существование должны были всегда обеспечивать именно такое положение. Однако новые южноафриканские находки все больше и больше подрывали эту уверенность. Кости массивного и изящного типов настолько разнились между собой, что вполне могли принадлежать двум разным видам.