Неизвестная блокада

Наконец, решающую роль в росте партизанских настроений и работе советской агентуры сыграл приказ министра Заукеля о наборе и насильственной отправке жителей из оккупированных областей СССР на работы в Германию. Большинство из подлежавших отправке предпочитало скрываться в лесах, где оно автоматически попадало к партизанам и увеличивало их ряды, не говоря о том, что партизаны получали все время свежую информацию и новые связи через родственников и друзей этих лиц²⁴³.

Полагая, что РОА и иные антисоветские формирования на оккупированной территории Ленинградской области представляют большую опасность, летом 1943 г. УНКГБ ЛО создало в тылу противника специальную базу, в состав которой в разное время входило от 100 до 150 человек — «подготовленных разведчиков, вербовщиков и диверсантов», перед которыми были поставлены задачи:

1. Вербовка агентуры для внедрения в антисоветские националистические организации и разведывательные органы противника.

2. Вербовка агентуры для засылки на территорию Прибалтики и Германии и внедрения ее в антисоветские формирования.

3. Организация крупных диверсионных актов.

4. Организация и проведение специальных мероприятий в отношении представителей немецкого командования и руководителей антисоветских формирований в тылу²⁴⁴.

Несмотря на то, что УНКГБ ЛО не удалось ликвидировать Власова, которого в оперативных документах называли «Вороном», подразделения своими решительными действиями по устранению пособников оккупантов подтолкнули колеблющихся сделать выбор в пользу перехватившего инициативу советского режима и обеспечили разложение большинства антисоветских формирований на территории области.

Что же касается партизанского движения в Ленинградской области, то оно по-прежнему испытывало значительные трудности, связанные как с настроениями населения, так и отсутствием помощи со стороны командования авиации, не выделявшего «минимального количества самолетов» для снабжения партизан. Проблема усугублялась из-за невнимания к этим вопросам Центрального Штаба партизанского движения. Его роль в помощи ЛШПД была определена секретарем Ленинградского ОК ВКП(б) М. Никитиным в письме Сталину как «эпизодичная и мизерная»²⁴⁵.

Резюмируя идеологическую деятельность Германии на территории оккупированного Севера-Запада, отметим следующие результаты. Немецкая пропаганда оказала определенное влияние на население: одни согласились сотрудничать с новыми властями, другие завербовались для работы в Германии, третьи стали пассивной социальной категорией — подвергались обработке, выполняли распоряжения, директивы и т. д. Но, несмотря на продуманную систему и значительную работу в организации пропаганды, в целом идеологическая акция немцев потерпела неудачу. Кроме объективного преимущества в защите отечества, постепенно набиравшего силу партизанского движения в Ленинградской области, а также деятельности подпольщиков и советской пропаганды сыграли свою (относительную) роль и просчеты германского командования и их идеологических кадров. Немцы обрушили на сельское население огромную дозу идеологического материала: о марксизме, о Ленине, Сталине, мировой революции и т. д. В силу общеобразовательного и политического уровня значительная часть этой «инъекции» не была воспринята населением. По мере осуществления оккупационного режима реальные факты грабежа и насилия, нанесения экономического ущерба (вывозились в Германию не только зерно, скот и т. д., но даже целебные грязи Старой Руссы), тяжелой жизни в самой Германии опровергали немецкую пропаганду.

Как отмечалось, уже осенью—зимой 1941—1942 гг. наметились новые тенденции в настроениях населения оккупированных территорий, которые в перспективе привели к росту партизанского движения. Во-первых, обнаружилось общее разочарование немецкой политикой, особенно проводимой немцами экспроприацией продовольствия и собственности, грубым отношением к местному населению, основанным на нацистских представлениях о превосходстве немецкой расы, а также варварским отношением к военнопленным. Население вскоре осознало, что его надежды не оправдались и его положение будет только ухудшаться.

Это, однако, не привело к автоматическому росту просоветских настроений — память о коллективизации и массовых репрессиях была еще свежа. Во-вторых, вскоре обнаружилась неспособность немецкой власти защитить население от деятельности специальных отрядов НКВД и военных, направлявшихся в немецкий тыл. Не сумев завоевать доверия населения и поддержку с его стороны, они, тем не менее, сеяли страх и ощущение опасности, особенно среди тех, кто сотрудничал с оккупантами.

Таким образом, население смогло убедиться в том, что оккупационная власть не так уж сильна, что советское присутствие, пусть и фрагментарное, сохраняется даже в гдубоком немецком тылу. Подобные настроения укрепились в декабре—январе 1942 г., когда вермахту не только не удалось взять Москву, но и пришлось отступить. Успехи под Москвой, а также продолжавшаяся защита Ленинграда показывали, что Красной Армии удалось оправиться от неудач и судьба войны еще не решена. Голод и лишения зимой 1941—1942 гг. в прифронтовой полосе и во многих селах Ленинградской области произвели огромное воздействие на настроения населения, которое во все большей степени разочаровывалось в немцах. Все это привело к тому, что весной 1942 г. стали появляться собственно партизанские отряды из числа местного населения.

¹В годы суровых испытаний: Ленинградская партийная организация в Великой Отечественной войне. Л.: Лениздат, 1985. С.304.

²ЦГИА СПб. Ф.9788с. Оп. 1. Д.5. Л.40—41.

³Там же. Л.71.

⁴Там же. Л.129—131.

⁵Там же. Л.155.

⁶Там же. Л.203.

⁷Там же. Л.179.

⁸Там же. Л.208.

⁹Там же. Л.214.

¹⁰Там же. Л.225.

¹¹Wehrmachtsverbrechen: Dokumente aus sowijetischen Archiven/Zsgest. von G.F.Sastawenko. Eingel. von Gert Meyer. Mit einem Vorw. Von Lew Besymensky. — Koln: PapyRossa-Verlag, 1997.

¹²Dallin, Alexander. Deutsche Herrschaft in Russland 1941—1945. Eine Studie uber Besatzungspolitik. Duesseldorf, 1958.

¹³ЦГИА СПб. Ф. 3355. Оп.2. Д.7 (Письма в редакцию газеты «Северное слово»).

¹⁴Сейчас трудно представить себе, что значили для людей несколько километров вглубь от линии фронта. Читая дневник, ясно представляешь себе ужасы немецкой оккупации, которые довелось пережить тем, кто остался в Пушкине. Не нашедшие работу у немцев просто умирали с голода. Продовольственное положением немногим отличалось от того, что было в блокадном Ленинграде. Большинство населения погибло в первую военную зиму. Павловск, Гатчина и тем более Тосно казались автору дневника настоящим тылом, хотя, как известно, эти города находились всего в десятках километров от линии фронта. Дневник написан с антисоветских позиций, но тем не менее заслуживает внимания, поскольку в нем приведены многочисленные подробности того, как жили люди в условиях оккупации, о чем они думали, как относились к немцам, как видели свое будущее. Десятки известных людей упомянуты Л. Осиповой — философ Иванов-Разумник, писатель-фантаст Беляев, художник Клевер, профессор Чернов и др. По нашему мнению, этот дневник является ценнейшим источником для исследования настроений населения, проживавшего в прифронтовой полосе.

¹⁵Mulligan T. The Politics of Illusion and Empire. German Occupation Policy in the Soviet Union, 1942—1943. Praeger, New York, 1988. P.123.

¹⁶Karov D. Русская полиция в оккупированных немцами областях.Л.49-51.

¹⁷В Ноте НКИД от 27 апреля 1942 г. советское правительство заявило, что оно будет применять Гаагские конвенции на началах взаимности.

¹⁸Герхарт Хасс (Gerhart Hass). Неопубликованное выступление «О немецкой политике в областях перед Ленинградом 1941—1944 гг.» на  Международной конференции «Проблемы истории блокады и битвы за  Ленинград — правда истории», Санкт-Петербург, 18—19 января 1994 г. С.10.