Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй

Неуспех ускоренной атаки. Талантливый, но легкомысленный вождь французов, Сент-Арно, имел в виду штурмовать Севастополь, не ожидая выгрузки с кораблей тяжелой артиллерии. Но он умер сейчас же по прибытии союзников на Херсонесское плато. Его преемник, Канробер, не рискнул атаковать Севастополь без осадной артиллерии. 9 октября союзники начали возводить позицию, прикрывающую вооружение осадных батарей, которые были готовы к открытию огня только через 8 дней. 126 тяжелым орудиям союзников Севастополь мог противопоставить 118 тяжелых орудий, не считая 223 противоштурмовых пушек.

17 октября начался артиллерийский бой; одновременно флот начал обстрел береговых укреплений. Главные усилия союзников направлялись на центр сухопутной обороны, с уклоном на Городскую сторону: французы готовились штурмовать бастион № 4, англичане — бастион № 3. Результаты артиллерийского боя, однако, оказались в нашу пользу; на береговом фронте 250 русских орудий, действовавшие из каменных казематов, оказались сильнее 1000 орудий одного борта деревянных судов. 16 тыс. русских снарядов перебили 510 моряков и нанесли многим судам тяжелые повреждения, а 30 тыс. снарядов, выпущенные флотом, выбили только 138 береговых артиллеристов. На сухопутье наши моряки поддерживали такой же быстрый огонь, к которому они готовились в морском бою на короткой дистанции: всего за день они выпустили почти по 170 выстрелов на орудие; французские батареи, позиции коих были выдвинуты на 450 саженей, и поражались перекрестным огнем, попытались соперничать с нами в быстроте огня в выпустили утром приблизительно по 80 снарядов на орудие; но после полудня французские батареи, подавленные нашим огнем, замолчали. Позиция англичан была дальше (600 сажен) и не столь скученная, как французская; орудия были лучше и частью уже придавали вращение снаряду; стреляли англичане не торопясь (67 выстрелов за день) и нанесли большие потери бастиону № 3. Однако полная неудача у флота и французов заставила их отказаться от немедленного штурма.

Наступательные действия русских. Артиллерийский бой продолжался затем несколько дней; однако за ночь все повреждения чинились, на смену одного подбитого русского орудия являлось два новых. Союзники еще не откладывали мысли о штурме, выдвигали вперед свои параллели, но инициатива перешла к русским. Подошедшие подкрепления к началу ноября довели силы русских в окрестностях Севастополя до 90 тыс. против 70 тыс. союзников.

Уже 25 октября ген. Липранди произвел демонстративный нажим на турецкие части, оставленные для обороны Балаклавы; часть турецкой позиции и 11 орудий были захвачены, английская кавалерия, направленная в контратаку, расстреляна. С точки зрения сокрушения этот успех не парализовал невыгод раскрытия перед союзниками опасности их расположения. Союзники начали усиленно укреплять свой фланг и тыл, создавая настоящую контр-валационную линию, которая бы прикрывала все Херсонесское плато и Балаклаву. Но с точки зрения измора были достигнуты огромные результаты: в этом бою мы перехватили шоссейное сообщение Балаклавы с расположением англичан; в течение всей зимы 1854–55 гг. и следующей весны англичанам пришлось доставлять на позиции все снабжение из Балаклавы по скверному проселку, с бездонной грязью, крутыми подъемами; на этом проселке погибли все лошади английской артиллерии и все их попытки образовать обоз; создалось положение, при котором английская армия умирала от голода и холода в 12 км от переполненной запасами Балаклавы.

На 5 ноября была намечена решительная атака русских против открытого английского фланга: русским надо было подняться и развернуться на Инкерманских высотах. Войскам приходилось выполнить ночные движения на очень пересеченной местности. Всего для производства главного удара было назначено 36 тыс. Колонны разновременно вступали в бой и отражались союзниками, развернувшими 23 тыс. Для этого сражения очень характерна громадная убыль высшего командного состава: у атакованных англичан было убито 2 генерала и ранено 7; у русских — 1 генерал убит, 5 ранено. Эта убыль вождей русских колонн гибельно влияла на стройность действий. Колонна Соймонова, за смертью своего доблестного начальника, ушла сразу же с поля сражения. Мы уже начинали торжествовать над англичанами, когда прибыла помощь со стороны французов, доставившая изнемогавший англичанам победу. Потери русских были огромны — 11 800 человек, 33 % участвовавших в бою войск; они почти вдвое превышали потери союзников — 6200 человек.

Инкерманская неудача подорвала доверие русских войск к высшему командному составу, и остановила наступательные действия русских как раз в момент, представлявшийся наиболее выгодным, чтобы выбросить неприятеля из Крыма, когда на союзников сразу обрушилась грязь, холода, болезни, плохое снабжение, бури на Черном море, отсутствие пополнений и подкреплений. Но она совершенно истощила английскую армию, которая после этого сражения вообще утратила боеспособность. У союзников после этого сражения не осталось ни энергии, ни решимости для штурма Севастополя. Предстояла зимовка, отстаивание в трудных условиях захваченного положения на Херсонесском плато. Решительные действия откладывались. Разочарование союзников видно из того, что герцог Кембриджский и принц Наполеон, английский и французский начальники дивизий, члены царствующих династий, отправившиеся в поход за легкими лаврами, сконфузились и покинули Крым. Обе стороны находились в подавленном настроении.

Ускоренная атака Севастополя решительно не удалась. Важнейшими причинами являлись отказ от маневра на Симферополь, отсутствие ясного плана действий, что привело к тому, что весна и лето 1854 года были союзниками потеряны, десант в Крыму был начат лишь осенью; артиллерия, особенно французская, и сухопутные транспортные средства оказались недостаточными.

Материальное состязание. Раз мы упорствовали в сохранении сосредоточения наших главных и лучших сил против Австрии и не могли в течение зимы развить в Крыму решительного натиска для изгнания союзного десанта, то вопрос борьбы за географический пункт должен был решится тем, какая сторона лучше воспользуется зимним перерывом для того, чтобы ввести большие материальные средства в предстоявшую кампанию 1855 года. Мощная промышленность союзников превосходила наш Луганский завод, поставлявший в Севастополь орудия и снаряды, и Шостенский завод, вырабатывавший порох. Блокада затрудняла доставку в Россию селитры; увеличение мирного производства пороха встречало неодолимые затруднения. На усиление имевшихся в Севастополе 65 тыс. пуд. пороха мелкими порциями было доставлено в течение осады 200 тыс. пуд. — приблизительно втрое больше всего нормального годового производства пороха для армии в России; острота положения с порохом доходила до необходимости разряжать ружейные патроны и брать из них порох для пушек; невидимому, нам удалось тайно купить немного пороха в Пруссии. Тогда как союзники перешли на 52 % к стрельбе разрывными бомбами, у нас продолжали преобладать сплошные ядра. Союзники, уже по опыту первого артиллерийского боя под Севастополем, изготовили за зиму 1854–55 гг. новые осадные орудия, мы же оставались с нашими севастопольскими запасами. Количество тяжелых нарезных орудий, много превосходивших по меткости гладкие, быстро росло у союзников. Калибр орудий союзников увеличивался. Особенно действительными оказались новые тяжелые французские мортиры и гаубицы, навесный огонь коих производил в русских рядах наибольшие опустошения.

Однако и союзники должны были делать между отдельными бомбардировками многомесячные перерывы, так как быстрое изготовление снарядов в таком количестве, которое еще не требовалось ни в одну из предшествовавших войн, встречало и у них большие затруднения, а изготовление орудий по новым образцам систематически запаздывало. Военная промышленность и на Западе находилась еще в пеленках [22].