Собрать Русь ! (Не в силе Бог, а в правде)

- Встань! За каким делом и от кого прислан?

Артемий встал и, очутившись лицом к лицу с великим князем, только теперь вспомнил, в каком неприглядном виде находится его костюм. Во время пути, как известно, он перенес стычку с разбойниками, а затем, недалеко от Москвы, началась непогода, и снег, смешанный с дождем, до нитки вымочил путников. Переодеваться было некогда. Максим узнал, с каким делом послан Артемий, и, как истинный друг, посоветовал ему не мешкать.

На кафтане Артемия местами виднелась кровь, полы были разорваны, а одно плечо казалось выше другого, так как Михеич кое-как перевязал его рану платком и кровь проступила сквозь одежду.

- Помилуй, государь великий князь, - начал Артемий, смущаясь под суровым взором Ивана, - прости, что пред твои очи царские...

Юноша вовсе не намеревался льстить князю, называя его царем, но он оробел, очутившись пред Иваном, и невольно обмолвился, так как старик Кошкин часто говорил о московском князе, как о будущем "царе всея Руси".

Занавеска, за которою находилась София, слегка шелохнулась. Иван Васильевич покосился в ту сторону, но Артемий ничего не замечал. Он торопливо доставал грамотку Кошкина, зашитую в шапку, и трепетал, что должен передать ее князю смоченною кровью и дождем.

- От боярина Михайлы Кошкина... Из Дмитрова... Недобрые вести, государь... Твой брат, князь Юрий, на ладан дышит... Не спит, не ест... С минуты на минуту смертного часа ждут...

- Хворь пристала? Давно ли? Не слыхал я...

- Дней семь лежит, государь, а может и больше. Хоронились сперва бояре, а потом... Не приказано было тебя оповещать...

- Вот как! - протянул Иван, угадывая, кто запрещал посылать к нему важное известие.

- Боярин Кошкин послал меня тайком, - продолжал юноша, оживляясь. Наехали молодые князья, Андрей и Борис... Распоряжаются, словно в своей вотчине, и прости, государь, смилуйся, дозволь правдивое слово сказать.

- Говори... говори! Там посмотрим, стоит миловать либо нет.

Артемий рассказал, что довелось ему случайно узнать, какой заговор затеяли братья, как сговорились они отстаивать свои права на наследие умирающего князя, что не только другие уделы, но и Новгород, Псков и даже Казимир, король польский, обещали им помощь, что все подготовляется к дружному восстанию и скоро к стенам Москвы двинется могучая рать.

Засверкали глаза Ивана III, и крепко стиснул он свои губы, внимая горячей речи гонца. Юноша говорил толково и ясно, но время от времени великий князь переспрашивал его.

- Спасибо, молодец! Услужил ты мне... Спасибо и Михайле... Не забуду его службы. Так рать они на меня ладят двинуть. Точно!.. Посмотрим! Скажи-ка, где слыхал ты речи? Откуда язык добыл?..

Выдавать приятеля своего отца, Мартюхина, юноша не мог. Их убеждения расходились, это правда, их идеалы были противоположны, но если Артемий искренне восторгался идеей величия Москвы, то Мартюхин так же горячо мечтал охранять старинную вольницу. Назвать Онисима - значит подвергнуть его допросу и казни.

Желание спасти Мартюхина заставило солгать юношу, и эта ложь явилась первою ступенью к его личному благополучию.

- Везде говорят, толкуют, сбираются; лесом ехал - в лесу гул идет; в полях буйный ветер весть разносит. Поднимаются, великий государь, и села, и посады, и города, и волости удельные. Не хотят допустить, чтобы ты, великий князь, царем всея Руси сделался, а у нас, среди боярских детей, среди молодых бойцов, давно молва такая пошла... Все мы готовы твоей царской милости служить и не дадим головы поднять изменникам!..

Понравилась Ивану речь Артемия. Расспросил он его поподробнее и узнал важные вести.

- А отчего ты в крови весь? - осведомился он в заключение.

Артемий объяснил.

- Лутохин? Подкупать разбойников стал? Ладное дело для боярина... То-то вот - важную весть от чужанина слышишь, а свои псы не брешут... Ну, Артемий, жалую тебя милостью своей. Будешь при мне состоять, а Михайле... Пусть приедет сюда и его пожалую... Слышал ты, может, что строг я?! Да, верно! Строг я и гневен бываю, но заслугу помню... Не пропадет за мною!..

Артемий вышел из великокняжеских хоромин совершенно очарованный. Он готов был жизнь отдать ради великого князя, оказавшегося далеко не таким суровым, как передавали про него людские толки.

В тот же день собрал Иван совет бояр и решено было принять энергичные меры против князей, затевавших междоусобную войну и угрожавших покою Москвы.

Поздно ночью, когда все уже покоились сладким сном, и во дворце великокняжеском, и в Москве произошло великое событие.

У Софии родился сын Василий.

Исполнилось заветное желание великой княгини Софии Фоминишны. Но, прижимая к груди малютку-сына, не думала прекрасная и счастливая мать, как много горя придется ей перенести. Будущее было сокрыто от ее взора, и она благословила день и час рождения своего первенца.

Глава VIII

ВЕЛИКАЯ МИНУТА

Прошло несколько лет.

Много сил пришлось потратить Ивану III и много крови было пролито благодаря заговору князей Андрея и Бориса.

Победа осталась на стороне Москвы. Иван взял себе удел умершего князя Юрия и, раздраженный против братьев, а еще более против Новгорода, осмелившегося изменить крестному целованию и оказывать помощь Андрею и Борису, решился нанести последний удар вечевому городу.

За это время Иван успел присоединить к Москве Ярославль, Ростов и другие, менее крупные, уделы и его могущество становилось все очевиднее и полнее. Бояре, боярские дети, ратные и вольные люди толпами отъезжали от своих князей и поступали на службу к Ивану. Князья, потомки Рюрика, тоже переходили в Москву и, получая от Ивана III земли, посады и волости, обязаны были служить ему. "Отъезжать" от Москвы и поступать на службу к другим князьям считалось изменою и было строго воспрещено.

С каждым днем ширилось, росло и крепло Московское государство. Идеал Ивана III и Софии воплощался и, как мужающий юноша-богатырь, рвался из традиционных пеленок, готовый воспрянуть во весь свой могучий рост и произнести заветное слово:

"Царь всея Руси, государь Иван Васильевич!"

Уже несколько раз выказывал Иван безмолвный протест послам Ахмата, хана Золотой Орды, и послы, чтобы досадить великому князю, приводили с собою в Москву свиту в шестьсот человек, которую, по обычаю, должен был кормить и ублажать русский князь.

Когда приезжали послы, то великие князья московские, как данники Золотой Орды, получая от хана басму (грамоту на право княжения), должны были выходить навстречу им, низко кланяться и, стоя на коленях, выслушивать чтение грамоты.

Послы подносили князьям кубок с кумысом, и им приходилось пить это поганое пойло, так как этим обычаем выражалась покорность.

Иван III не мог исполнять такой унизительной церемонии, но и отказаться от нее резко и прямо он не решался, памятуя грозные набеги Золотой Орды.

Умный и осторожный, князь придумал хитрую уловку.

Узнав, что назавтра назначен торжественный въезд послов, он сказывался больным и ложился в постель, а кто-либо из вельмож исполнял обычный парад.

Но такой молчаливый протест возмущал Софию.

После рождения сына она приобрела над Иваном еще большее влияние, еще лучше изучила его характер и умела, как говорится, вовремя слово молвить.

- Мой отец и я, мы захотели скорее отчины лишиться, чем данниками быть, - повторяла София изо дня в день. - Я отказала в своей руке богатым и сильным королям и князьям, я для веры вышла за тебя, а ты и меня, и детей моих делаешь рабами нехристей... Словно мало у тебя войска? Не слушай бояр, они трусят... Ты должен стоять за честь свою, за веру святую!

Любо было слушать Ивану такие речи энергичной женщины, и во многом помогала она великому князю, когда бояре из личных целей советовали обождать и не торопиться с заявлением о своей независимости.

В 1476 году приехал в Москву посол от хана Ахмата и потребовал, чтобы великий князь Иван немедленно отправился в Орду.