Античная лоция Черного моря

Особенно благоприятным для нереста и дальнейшей жизни многих ценных пород рыб было Азовское море. Рыбные промыслы составляли одну из важных частей экономики античных городов Боспора Киммерийского. В этом плане показательно и название столицы Боспорского царства — Пантикапей, которое означает "рыбный путь". Здесь по проливу рыба шла на нерест в Меотиды и со временем возвращалась обратно. Затем оттуда же шли и стада молоди. Исключительно выгодное местоположение Пантикапея определило его видную роль как одного из основных экспортеров рыбы. Боспорская рыба была хорошо известна как в Понте, так и далеко за его пределами.

Такое же выгодное для рыбных промыслов положение занимал Византий, один из крупнейших античных центров, занимавший ключевое положение у входа в Понт. Полибий отмечает: "Византийцы занимают местность со стороны моря наиболее удобную во всей вселенной в отношении безопасности и выгод, а со стороны суши в обоих отношениях крайне невыгодную. С моря они так господствуют над входом в Понт, что купеческим судам невозможно ни входить туда, ни выходить без их согласия. В Понте есть много полезного для жизни другим народам, и византийцы держат все это в своих руках. Для необходимых жизненных потребностей окружающие Понт страны доставляют нам скот и огромное количество бесспорно отличнейших рабов, а из предметов роскоши доставляют в изобилии мед, воск и соленую рыбу. Получают же они из продуктов, которыми изобилуют наши страны, масло и всякого рода вино; хлебом они обмениваются с нами, то доставляя его в случае нужды, то получая" (IV, 38). Показательно, что, по словам того же Полибия, известный в античной истории Катон негодовал по поводу того, что некоторые ввели в Рим чужеземную роскошь, покупая за триста драхм бочонок понтийской соленой рыбы. Как мы видим, соленая рыба считалась предметом роскоши и стоила немалых денег.

Ключевое положение Византия наглядно иллюстрирует сообщение Геродота о пиратских действиях тирана Милета Гистиея: "Лесбосцы, снарядив восемь триер, поплыли вместе с Гистиеем в Византии и, устроив там засаду, начали захватывать плывущие из Понта корабли, кроме тех, на которых изъявили готовность подчиниться Гистиеею" (VI, 5).

О богатейших рыбных промыслах Византия довольно красочно рассказывает Страбон: "От мыса, образующего пятистадиевый пролив, до гавани, носящей название "Под смоковницей", всего 35 стадиев; отсюда же до Рога византийцев 5 стадий. Рог — это залив, примыкающий к стене византийцев, простирающийся приблизительно в западном направлении на 60 стадий подобно оленьему рогу. Он разветвляется на множество маленьких бухт, как бы на ветви. Сюда попадают пеламиды, ловля которых облегчается их огромной массой, сильным течением, сгоняющим рыбу в кучу, и узостью заливов; в этой тесноте их можно ловить даже голыми руками. Эта рыба нерестится в болотах Меотиды, а когда немного подрастет и окрепнет, то косяками устремляется через устье и идет вдоль азиатского берега до Трапезунта и Фарнакии. Здесь начинается первая ловля пеламиды, однако не особенно обильная, так как рыба не достигает еще нормальной величины. Но когда косяки рыбы доходят до Синопы, то она уже более зрелая для ловли и засола. Всякий раз, когда рыба достигает Кианей и проходит мимо них, какая-то белая скала, выступающая со стороны халкедонского берега, так сильно пугает ее, что она тотчас же поворачивает к противоположному берегу. Ее подхватывает здешнее течение; но поскольку эта местность от природы благоприятствует повороту морского течения к Византию и к лежащему у него Рогу, то, естественно, рыба направляется сюда и доставляет византийцам и народу римскому значительный доход. Халкедонцы же, хотя и живут поблизости на противоположном берегу, не имеют доли в этом богатстве, так как пеламида не подходит к их гаваням. Отсюда рассказ о том, как после основания Халкедона магарцами Аполлон повелел тем, кто вопрошал оракула, желая потом основать Византии, "заложить поселение напротив слепцов"; бог назвал халкедонцев слепыми за то, что они, хотя и приплывали прежде в эти места на кораблях, упустили возможность занять столь богатую область на другом берегу и выбрали более бедную страну" (VII, 6, 2).

Аналогичную крылатую характеристику халкедонцам дал, по словам Геродота, Мегабаз, один из военачальников Дария: "Этот Мегабаз оставил по себе бессмертную память среди геллеспонтийцев, сказав такое слово. Находясь в Византии, он узнал, что калхедоняне заселили эту страну на 17 лет раньше, чем жители Византия. Узнав это, он сказал, что калхедоняне в течение этого времени были слепыми. Если бы они не были слепыми, то как могли бы они выбрать худшую страну, когда была возможность заселить страну более прекрасную" (VI, 144).

Таким образом, исключительно выгодное географическое положение давало Византию огромные экономические и военно-политические преимущества. Город занимал ведущее положение в этом регионе и при необходимости мог влиять на различные стороны социально-экономической жизни понтийских центров. На этом мы закончим общее ознакомление с Понтом Эвксинским и перейдем к конкретному рассмотрению его побережья по маршруту перипла Арриана.

От святилища Зевса Урия к Трапезунту

Свое произведение правитель Каппадокии посвятил императору Адриану. Посвящением и начинается перипл: "Императору Цезарю Траяну Адриану Августу Арриан желает здравствия". Эта фраза снимает какие-либо сомнения относительно авторства и времени написания перипла. Такая возможность точно датировать античное произведение встречается не так уж часто. А конкретное изложение начинается с сообщения о прибытии в Трапезунт. Затем идет рассказ о плавании от Трапезунта до Диоскуриады — Себастополиса. И только после него следует описание черноморского побережья от Боспора Фракийского до Трапезунта. А наше путешествие начнется соответственно с устья Понта.

Первый упоминаемый в перипле пункт — это, конечно, Византии, владеющий проливом — ключом к Понту Эвксинскому. Только с позволения византийцев можно было вплыть сюда или, наоборот, выйти в Пропонтиду. Поэтому и пролив и город были широко известны в античном мире.

Боспор Фракийский имел огромное значение для развития античного мореплавания. Здесь начиналось или завершалось тяжелое и часто опасное плавание в Понт. А для некоторых моряков оно оказывалось последним. Столь широкая известность породила немало мифов о проливе. На его берегах было воздвигнуто несколько святилищ. Богатые жертвоприношения и посвящения богам должны были обеспечить безопасное плавание и счастливое возвращение. Известны стоявшие на спуске к морю храмы Геры и Плутона. Печальная участь постигла их еще в древности. Храм Геры сожгли персы после возвращения из неудачного похода против скифов. Как сообщает Дионисий Византийский, они мстили "во имя царя за то, в чем обвиняли город". Причина этого заключалась, видимо, в том, что Византии не принимал активного участия в завоевательских походах Дария. А храм Плутона македонский царь Филипп II, отец Александра Македонского, разобрал, нуждаясь в лесе, во время осады Византия в 340 г. до н. э.

Следует упомянуть и храм Птолемея Филадельфа. Хотя он был простым смертным, но, как рассказывает Дионисий Византийский, "византийцы почтили его как бога, получив большую выгоду от великодушия его и уважения к городу: ведь им он подарил область в Азии и много мириад хлеба, и оружие, и деньги" (§ 41). От этого же автора мы узнаем и о святилище покровителя мореплавателей: "После же Архия поднимается высокая и круто спускающаяся в глубину скала; выдаваясь на конце мыса, она первая воспринимает на себя всю ярость моря, поражаемая бурным морем. На вершине же ее установлен Морской Старец: одни называют его Нереем, другие же — Форкисом, иные же — Протеем, некоторые же — отцом Семистры, а есть, которые говорят, что он был тем, кто дал Язону и бывшим с ним разъяснение их плавания и был путеводителем при проходе ими теснин" (§ 49). Последние слова следует отнести к Финею — прорицателю, указавшему путь аргонавтам в Колхиду. Примечательно, что его помощь объясняется здесь не мифическими, а вполне реальными действиями: он как лоцман провел корабль через узкий пролив мимо опасных скал и объяснил дальнейший маршрут.