Странная разведка: Воспоминания о Секретной службе британского Адмиралтейства

«Я тоже однажды сильно испугался, но мой страх был куда больше вашего. Меня на самом деле задержали по подозрению, но я выпутался».

«У вас от этого вывернет желудок, не так ли?

Итак, я отправился на одну из немецких военно-морских баз по совершенно легальным делам, и собрал там кучу интересной информации. Я, конечно, не мог послать донесение прямо с поля, и мне пришлось поехать в близлежащий городок. Там я составил длинный шифрованный доклад, достаточно содержательный, как я думаю, и положил его в конверт с адресом, напечатанным на машинке. Еще я написал другое письмо, с обычной пустой болтовней, моему другу в Лидс и подписал конверт от руки. Я специально выбрал другой конверт, чтобы он по цвету и размеру отличался от того, в котором лежал мой рапорт, и отнес оба послания на почту.

Я только что бросил их в почтовый ящик, как кто-то взял меня за руку. Немецкий полицейский и человек в штатском встали у меня по бокам.

— Вы господин Н.? — спросил гражданский.

Я подтвердил.

— Не могли бы вы проехать с нами в городскую ратушу, чтобы мы проверили ваши документы?

Это была вполне вежливая просьба, в которой не было ничего необычного, и у меня не было повода возражать. Итак, я прошел с ними до машины, хотя эта прогулка меня совсем не веселила. У меня возникло ощущение, что моя игра окончена.

В ратуше меня провели в комнату, где сидел начальник местной полиции и еще один человек, который, как я сразу догадался, был одним из руководителей немецкой военно-морской разведки.

Становилось все более понятно, что мне в этот раз не повезло.

— Не вы ли отправляли письма сегодня на почте? — спросил он после того, как тщательно изучил мои документы.

Я признал, что отправлял одно письмо, и честно описал внешний вид конверта, имя и адрес, написанные на нем, и вкратце рассказал его содержание — всю ту чепуху, которую я написал в письме моему другу из Лидса.

Тут внесли почтовый мешок. Все письма из ящика, как оказалось, были собраны сразу после того, как я бросил туда мои письма. И этот опечатанный мешок доставили в ратушу.

Печать взломали и письма высыпали на стол. Конечно, я искал глазами только один конверт — тот, в котором лежало мое донесение. Мне казалось, что именно он из всей этой кучи привлекает к себе наибольшее внимание.

Начальник полиции медленно и методично перебирал письма, пока не нашел то письмо, о котором я ему рассказал.

— Вы позволите? — спросил он с ироничной вежливостью и взял перочинный ножик, чтобы вскрыть конверт.

С олимпийским спокойствием и такой же иронией (как я надеялся), я кивнул ему в знак согласия.

Он распечатал письмо и прочел его вместе с офицером разведки. В нем было, конечно, как раз то, о чем я им рассказал.

И все это время проклятое другое письмо лежало на столе, не привлекая внимания, и я изо все сил старался не смотреть на него. Этот случай был действительно забавным, хотя я сомневаюсь, что в тот момент это приключение казалось мне таким смешным.

Они рассматривали письмо в Лидс под лупой. Они проверяли его химическими реактивами, чтобы выявить невидимые чернила. Они пытались найти в нем шифр, и эта часть представления меня действительно позабавила. Господин из разведки притащил несколько словарей и шифровальных книг и долго изучал это совершенно невинное послание.

Конечно, они искали в куче другой конверт, похожий на мой и с адресом, написанным похожим почерком. Полдюжины раз конверт с моим рапортом попадал им в руки, но не вызывал никаких подозрений, однако когда они взяли его в первый раз, мое сердце прекратило биться.

В конце концов, это было почти в полночь, у меня камень с души свалился — они отпустили меня с извинениями и с малоубедительным объяснением: мол, они ищут международного мошенника, а по описаниям, присланным из Нью-Йорка и из Скотланд-Ярда, этот мошенник внешне похож на меня. Конец представления напоминал маленькую веселую комедию, в которой обе стороны врали: они — что ловят мошенника, я — что верю их объяснениям. Потом я вернулся в свою гостиницу и, вызвав ночного портье, попросил «двойной бренди с содой» и «dringend» («срочно!»).

Самое забавное в этой истории, что я остался в Германии и работал на разведку еще два года и когда уезжал, я это точно знаю, за мной даже не было организовано наблюдение».