Юлий Цезарь. Политическая биография

Вместе с тем, начинает проявляться и тенденция к исчезновению плюрализма. В речи, обращенной к воинам, Курион заявил, что хотел именоваться лишь воином Цезаря, тогда как “вы дали мне имя императора”. С другой стороны, титул не признается за противником. В “Африканской войне” рассказывается, что солдаты Цезаря не признавали права Сципиона (кстати, не одержавшего ни одной победы) именоваться imperator, а сторонники Сципиона отвечали им тем же (В. Afr., 4; 45). “Сейчас у римского народа есть один император, Сципион”, заявляет помпеянец Консидий Лонг (В. Afr., 27).

Преномен императора (praenomen Imperatoris) давал титулу особое качество, последний включался в имя, становясь его постоянным компонентом. Впрочем, вокруг преномена Цезаря существует и источниковедческая проблема. Сообщения о praenomen Imperatoris встречается у Светония (Suet. Jul., 76) и Диона Кассия (Dio, 43, 44), авторов 2 и 3 вв. н.э., причем, и тот и другой склонны вносить в изложение реалии своего времени. Дион Кассий сообщает, что решение о преномене было принято в отношении диктатора и его потомков (Dio, 43, 44), однако это заявление отражает практику его собственного времени, а не закон эпохи Цезаря.

Напротив, в документах времен Цезаря преномена нет, и он именуется императором только в традиционном смысле (Dess., 70). Противоречие решается различными способами. Одни ученые полагают, что Цезарь не вышел за пределы традиционного республиканского смысла ^{255}, другие — что преномен действительно появился (Т. Моммзен, Н.А. Машкин, С.Л. Утченко) ^{256}. [70] Есть и компромиссные решения. Так, А. фон Премерштейн полагает, что решение было принято, но его отклонил сам Цезарь ^{257}. Имеется мнение, что Цезарь принял преномен, но старался его не использовать (Л. Виккерт) ^{258}.

Окончательный ответ дать довольно трудно. Тенденция развития от “многих” императоров к одному, несомненно, есть. Цезарь становился главным носителем высшего империя, самым заслуженным и непобедимым полководцем и, наконец, он опирался на уникальный, спонтанно создавшийся собственный культ в армии, ставший результатом его особых отношений с солдатами и офицерами и поддерживаемый и сверху и снизу.

Примеры невероятной любви армии к Цезарю действительно многочисленны. Как бы итоговую характеристику дает Светоний Транквилл, но практически все его примеры подтверждены свидетельствами самого Цезаря. В начале гражданской войны легионеры заявили, что готовы служить ему без жалования и предложили свои сбережения, а более зажиточные солдаты поддерживали более бедных, чтобы обеспечить их участие в кампании (Suet. Iul., 68). После Диррахия легионеры требовали наказать их за поражение (Caes. B.C., III, 74), при Тапсе они фактически без приказа бросились в атаку и выиграли битву. Светоний приводит немало примеров невероятного мужества воинов (Suet. Iul., 68). Попавшие в плен солдаты и центурионы ценой жизни отказывались служить противнику (Ibid.).

Возвращаясь к смыслу титула, следует констатировать сложное положение в историографии. Одни ученые (Д. Мак Фэйден, Р. Сайм, Ю. Дайнингер и др.) считают, что он сохранил свое республиканское качество ^{259}. По мнению Н.А. Машкина, хотя имя-титул указывало на верховную власть, оно скорее подчеркивало особенности компетенции ^{260}. Другие ученые, как, например, С.Л. Утченко ^{261}, считают, что новое качество все же появилось и, хотя “император” еще не становится титулом монарха, но новое значение все же присутствует, причем, теперь уже на постоянной основе ^{262}.

Титул действительно сохраняет два смысловых значения: полководец, командующий армией и полководец, одержавший победу. Эта двойственность весьма причудливым образом сохраняется и в титулатуре императоров 1–2 вв. н.э., когда в документах указывались как преномен (который император мог и не брать), так и число одержанных побед, т.е. императорских аккламаций (критерий победы сохранял произвольный характер). Тем не менее, во времена Цезаря imperator еще не стал монархическим титулом и, отражая особенности римской концепции власти, термин подчеркивал как республиканскую преемственность, так и известные тенденции перехода в новое качество. Титул все больше применялся по отношению к правителю государства, однако “частные императоры” исчезли только во времена Тиберия. Присутствовала и еще одна концепция — это было нечто близкое к современному пониманию, когда императорская власть обозначала не только власть монарха, но и власть, стоящую выше других правителей иностранных государств и отражающую концепцию огромной сверхдержавы, превосходящей любое другое государство.

Другим титулом Цезаря стал титул “отца отечества” (pater patriae) (App. B.C., II, 106; Flor, IV, 2, 91; Suet. Iul., 16, 1). Это был республиканский титул, вероятно, неформального характера, который давался за особые заслуги перед государством. Похоже, что его имели два республиканских политика, Марк Фурий Камилл, считавшийся спасителем Рима от галльского нашествия в 390 г. и победителем в многочисленных войнах, которые Рим вел в 80–70-е гг. IV века, и Цицерон, получивший его после разгрома заговора Катилины. Скорее всего, Цезарь имел в качестве непосредственного образца пример Цицерона, хотя прообразом мог быть и Фурий Камилл, первый победитель галлов, пятикратный диктатор (396, 390, 389, 368, 367 гг.) и многократный интеррекс и военный трибун с консулярной властью. Еще одним вероятным носителем титула мог быть Квинт Фабий Максим Веррукоз, знаменитый Фабий Кунктатор, консул 233, 218, 215, 214, 209 гг. и диктатор 221 и 217 гг., человек, которому, быть может, в наибольшей степени, Рим был обязан победой во 2 Пунической войне.

Не совсем ясна правовая сторона предоставления титула. Август получил его во 2 г. н.э. “решением сената, народа и всаднического сословия” (R.g., 35). Цезарь также получил титул официально, возможно, тем же самым способом. Титул не имел правовой функции и не давал каких-либо новых полномочий. Август считал его апофеозом своей политической деятельности, Цезарь, вероятно, тоже.

Подробные перечисления других почестей, оказанных Цезарю, имеется у Флора, Светония, Аппиана и Диона Кассия. Дион Кассий сообщает, что Цезарь получил право появляться на всех праздниках в триумфальной одежде и с венком на голове (Dio, 43, 43), хотя, судя по контексту, речь шла только о празднествах по поводу испанской победы 45 г. Он также получил прозвище “Освободитель” (Dio, 43, 45), а статуя диктатора была поставлена возле статуй царей (Ibid.). Похоже, что эти сведения Диона Кассия вполне достоверны, но почести относятся конкретно к испанскому триумфу.

Ряд почестей перечисляет Светоний, причем, в его изложении они приобретают характер постоянных. “Статуя среди царей, колесница перед трибуналом, носилки на цирковых зрелищах” (Suet. Iul., 76). Все это представлено как символы чрезмерных почестей, однако предоставление колесницы и носилок, видимо, было достаточно естественным для пожилого диктатора.

Аппиан сообщает о большем: воинские игры в его честь в трибах и провинциях, венок из дубовых листьев, сидения из слоновой кости и золота, облачение триумфатора на всех (сравн. Dio, 43, 43) жертвоприношениях. Он также сообщает об учреждении ежегодных празднеств побед Цезаря, молебствий за его здравие раз в 5 лет и клятву на верность деяниям диктатора (Арр. B.C. II, 106). Флор пишет о диадеме в виде лучей на кресле, кресле в курии и fastigium (Flor, IV, 2, 9, 91).