История России в занимательных рассказах, притчах и анекдотах IX - XIX вв

времени Ивана Грозного

относится и появление нового слова «опричник». Это слово в изначальном смысле означало «кроме» (опричь). Оно появилось в 1565 году, когда Иван Грозный, опасаясь боярских заговоров и покушений на свою жизнь, создал в государстве особый удел и назвал его опричниной. Остальная часть государства называлась земщиной. На средства, собираемые в опричнине, содержалось особое войско, которое и состояло из опричников.

Так как это войско было личной охраной Ивана Грозного и к тому же участвовало в карательных экспедициях и погромах на всей территории Руси, слово «опричник» стало синонимом жестокости, произвола и собачьей преданности деспоту — своему хозяину.

рь Иван Грозный, унижая своих политических противников, чаще всего подвергал их заточению в тюрьмы, ссылал на окраины государства, а нередко предавал мучительным казням. Если же он хотел только поглумиться над каким-нибудь вельможей знатного рода, то мог обратить его в шута или же, нарядив в вывернутую наизнанку шубу, провезти по Москве, посадив на клячу, причем повернув его при этом лицом к хвосту лошади.

Вот эта-то вывернутая наизнанку шуба, одетая -на опального боярина или князя, и породила словосочетание « шиворот-навыворот».

атный московский боярин

Федор Степанович Колычев (1507—1569), когда сравнялось ему тридцать лет, отринул от себя мирские соблазны и ушел на Соловки, где еще в первой половине XV века двумя святыми старцами Зосимой и Савватием был поставлен монастырь, славившийся строгостью устава и великим благочестием. Колычев вскоре стал игуменом монастыря. Именно в годы его игуменства Соловецкий монастырь стал знаменит на всю Россию и превратился в процветающую обитель, куда стекались тысячи паломников. Сам же игумен слыл мужем суровым и праведным и имел огромный авторитет в народе.

Царь Иван во второй год опричнины уговорил его стать митрополитом Московским — высшим иерархом Русской православной церкви. Колычев согласился при условии, что опричные казни будут прекращены, и встал на митрополию под именем Филиппа. Однако царь обманул митрополита и продолжал убийства и казни. Тогда, во время церковной службы, бесстрашный Филипп сказал Грозному:

— Государь! Убойся суда Божьего! Мы здесь приносим Богу бескровную жертву, а за алтарем льется невинная кровь христианская. Ты высок на троне, но ты также человек.

Через некоторое время Грозный велел схватить митрополита и бросить его в тюрьму. Туда же, в тюрьму, он велел принести отрубленную голову одного из родственников Филиппа. Затем опального митрополита увезли в Тверской От-рочь монастырь, и там главарь опричников Малюта Скура-тов-Бельский задушил его.

6-^арь презрительно называл Филиппа Филькой, и когда, еще при жизни Колычева, получал от него увещевательные письма, в которых тот призывал Ивана смириться и одуматься, именовал эти послания «Филькиными грамотами». Так в русском языке появилось уничижительное выражение «Филькина грамота», означающее неграмотное послание или канцелярскую бумажку, не имеющую законной силы.

Царь Михаил Федорович и три его избранницы

^Рын Федора Никитича и Ксении Ивановны Романовых, Михаил, родился 12 июля 1596 года. Он приходился двоюродным племянником царю Федору Ивановичу.

Когда Михаилу Романову было шестнадцать лет, он вместе с матерью жил в костромском Ипатьевском монастыре. К этому времени закончилось Смутное время, длившееся почти полтора десятилетия, и победителям в этой продолжительной борьбе следовало создать новое правительство, облеченное всенародным доверием. Для выборов нового царя в Москве в январе 1613 года собрался Земский собор, который и назвал кандидатом на кремлевский трон Михаила Романова. В Кострому отправилась большая делегация, чтобы звать Михаила Романова на царство.

2 мая 1613 года Михаил Федорович торжественно въехал в Москву под звон колоколов, all июля произошло его венчание на царство. К чести нового царя следует отметить, что никто не попал в опалу, ни один человек не был казнен, любому была предоставлена возможность показать, на что он способен в деле возрождения России.

А между тем молодому царю следовало подумать и о женитьбе. Во все концы государства Российского поехали гонцы скликать невест, а воеводам и иным начальным людям были отписаны грамоты, в которых строго указывалось «слать в Москву девок пригожих, дородных и собою лепых».

На смотринах 1616 года победительницей оказалась Мария Ивановна Хлопова, девушка из не очень знатной и не очень состоятельной семьи.

Михаила обручили с его избранницей, но невеста вдруг заболела, поэтому дело до свадьбы не довели, а Марию и нескольких ее родственников сослали в Тобольск.

Михаил Федорович не решался затевать новые смотрины, пока в 1619 году не вернулся из польского плена его отец, митрополит Филарет, принявший это имя после пострижения в монахи в 1600 году.

Взяв бразды правления страной в свои руки, Филарет не оставил без внимания и историю с Хлоповой. Беспристрастное следствие показало, что царская невеста стала жертвой оговора двоюродного брата царя, Михаила Салтыкова, который из-за ссоры с близкими невесты и затеял всю эту интригу.

Филарет приказал вернуть Хлопову и ее родичей в Нижний Новгород, а Салтыкова сослать, отобрав имения.

Филарет попытался найти для своего сына иноземную принцессу, но эти попытки успехом не увенчались, и тогда выбор пал на княжну Марию Владимировну Долгорукову, дочь князя Владимира Тимофеевича Долгорукова, воеводы и администратора, чей род по знатности не уступал Романовым. Свадьбу сыграли 19 сентября 1624 года, но, к несчастью, Мария Владимировна вскоре умерла.

На следующий год в Москву на смотрины снова прибыли сотни красавиц. Самые знатные из них поселились в кремлевских теремах, с нетерпением ожидая решения своей участи.

Однажды на кремлевском дворе Михаил увидел шедших рядом двух девушек. Одна из них, набеленная и на-сурмленная сверх всякой меры, плыла лебедью, высоко подняв голову. Другая, на чьем лице не было и следа румян и белил, шла чуть позади, потупив глаза, стараясь не отстать от своей спутницы. Михаил обратил внимание на то, что первая была роскошно одета, как, впрочем, почти все претендентки, вторая же, одетая бедно, по-видимому, к числу царских невест не принадлежала. Она походила на служанку, сопровождавшую свою госпожу на прогулке. Когда царь пригляделся к девушке, то увидел сказочной красоты лицо и удивительно ясные и добрые глаза.

Девушки вошли в церковь. Михаил проскользнул следом и увидел одного из своих слуг — кравчего Никиту Вельяминова. Царь попросил его узнать, кто эти боярышни, особенно же выведать все о той, что беднее одета.

Через час Никита доложил ему, что бедная красавица прозывается Евдокией Лукьяновной Стрешневой, что она то ли служит при боярышне сенной девушкой, то ли живет в доме у ее отца из милости. Боярышню привезли в Москву из Можайска по его, государеву, указу на смотрины, а Евдокию отправили с ней служанкой.

«А кто ее отец?» — спросил Михаил. «Можайский дворянин Стрешнев Лукьян Степанович», — ответил Вельяминов.

Три дня и три ночи пребывал Михаил Федорович словно в бреду: не шла из его памяти прекрасная Евдокия. Царь сумел узнать, что Евдокия еще ребенком осталась сиротой. Когда ее отец уходил на войну с поляками, то упросил дальних родственников ее покойной матери взять девочку в свой дом на воспитание. Вернувшись через несколько лет, он нашел свой дом опустевшим и разоренным, поля — заросшими бурьяном, а деревеньку — вконец обезлюдевшей.

Вздохнул Лукьян Степанович Стрешнев и поехал в Можайск поглядеть на свою дочь. Увидел он юную красавицу, узнал, что Евдокия и грамотна, и умна, и сердцем добра, решил несчастный отец забрать дочь с собой, да тут же передумал. Куда брать-то? Под дырявую соломенную крышу? И осталась Евдокия у богатых родственников, чтобы слезами своими радовать вечно всем недовольную молодую боярышню.