Океан и кораблик

- Какая странная девочка! Эт-то удивительно! - пробормотала Ангелина Ефимовна.

- Черт побери, зачем вы должны идти на юридический, если вас влечет наука! - возмутился Мальшет.- Не забывайте, что на юридический идут тоже по призванию. Вот они и будут заниматься подонками. Что вы на меня так посмотрели? Не так сказал? Ну, помогать им стать настоящими людьми.

- Не у всех это получится,- чуть слышно возразила я.

- А у вас бы получилось?

- Да.

- Откуда вы знаете?

- Знаю. У нас на заводе работали несколько рецидивистов... И когда они... когда их стало затягивать снова, меня просили поговорить...

- И что же?

- Они начали хорошо работать. Некоторые бросили пить, сквернословить. Вышли на хорошую дорогу... Один сказал: "Это я только ради тебя, Марфа. Знай".

- Любопытно. А никто из этой братии не пытался ухаживать за вами? очень серьезно спросил Мальшет.

- Нет. Не было такого случая. Им и в голову не приходило... Мне кажется... если бы я хоть раз упала в их мнении, то уже никогда не смогла бы влиять добро. Но я заболталась, не всем это интересно...

Гости запротестовали.

- Видите, как вас слушают! - сказала Ангелина Ефимовна.- Продолжайте, продолжайте...

- Марфа Евгеньевна, вы спросили, что для меня главное в жизни. В наше время главным, по-моему, является нравственность. Нам, молодежи, так часто не хватает и внутренней культуры, и духовности. Просто настоящей доброты, которая способна уберечь от пошлости, от зла. И еще я скажу, раз вам не надоело меня слушать: мир - это не фон, на котором мы живем. Каждое поколение приходит в мир, чтобы сделать его лучше. И каждый человек в отдельности - сам - отвечает за то, чтоб не ошибиться и не сделать еще хуже. Надо думать самому... Помню, кто-то так хорошо сказал о Назыме Хикмете: "Он убирал камни с дороги человечества".

- А в чем вы видите счастье для себя лично? - спросил Яков Ефремов; он с большой заинтересованностью следил, как меня "с пристрастием" допрашивали его друзья.

- Наверно, как и все вы: любимая работа, добрая семья, где все любят друг друга. И чтоб твои близкие были живы, здоровы и счастливы своим счастьем.

- Вам уже пришлось пережить искушение поступить беспринципно? - задала вопрос Ата. Ее слепые глаза отражали свет люстры.

- Такого рода искушений у меня еще не было,- отрезала я. Санди встрепенулся:

- Да что вы пристали к девчонке? Оставьте ее в покое.

- Последний вопрос разрешите,- возопил молодой человек в очках,- как вы насчет шейка?.. Исполняете?

На этом от меня отстали. Я чувствовала себя как после экзамена, когда вытянула на тройку.

Пришел Арсений Петрович с букетом роз и какой-то букинистической редкостью, которая привела Ангелину Ефимовну в такой восторг, что она чмокнула его в щеку. Козырев поздравил ее, извинился за жену, у которой болела голова (Аннета Георгиевна терпеть не могла профессора Кучеринер), его усадили за стол и налили ему рюмку водки. Пока я пришла в себя после этого допроса, все уже оживленно спорили насчет течения в океане. Далось им это неведомое течение!

А я снова и снова принималась разглядывать Марфу Ефремову, но теперь мой взгляд привлекло ожерелье на ее шее.

До сих пор я была равнодушна ко всяким побрякушкам и не носила украшений. Но это была не побрякушка, это было произведение искусства. Семь крупных бусин на серебряной цепочке, расположенных достаточно далеко друг от друга, чтоб можно было разглядеть своеобразную красоту каждой в отдельности.

Меня поразила чистота и прозрачность камня, из которого были выточены бусы. Эти камни отличались от тех, что мне привелось видеть, как живой цветок отличается от искусственного. Они излучали блеск, переливались - то жемчужно-серые, то серо-голубые, то зеленоватые, как морская вода, то лиловатые, как небо ранним утром!

- Вам нравится мое ожерелье? - улыбнулась мне Марфа Евгеньевна.

- Очень. Из чего эти бусы? Они прямо завораживают.

- Действительно, красивое ожерелье! - заметила Ангелина Ефимовна.Можно его посмотреть?

Марфа Евгеньевна с улыбкой сняла ожерелье и протянула его Кучеринер, та после восторженных возгласов еще кому-то, пока оно не попало Мальшету, а он передал мне. Вблизи оно оказалось еще прекраснее.

- Опалы,- пояснила Марфа Евгеньевна.- Я его купила в маленькой ювелирной лавке на острове Мадагаскар. Мы зашли туда вместе с Мальшетом. Помните, Филипп Михайлович, я еще призаняла у вас денег? Это не из дорогих, но все же настоящий опал. Я представила себе, как он медленно рос и формировался где-то в глубине гор, омываемый холодными водами подземного источника, как он набирал красоту, и мне сразу захотелось иметь это ожерелье. И все же... лучше бы я его не покупала.

- Почему? - спросила Рената. Она тоже с восторгом рассматривала ожерелье.

- Оно всегда будет звать меня куда-то, будоражить, напоминать о том, что планета Земля велика и прекрасна, а я... всего лишь инвалид в протезном корсете, и врачи не отпускают меня далеко от дома... Штормы и тайфуны мне противопоказаны...

Ее муж слушал с таким напряжением, что на носу у него выступили капельки пота, выгоревшая прядь волос упала на глаза, он нетерпеливо откинул ее рукой.

- Так подари эти бусы, Марфенька, как эстафету тому, кто еще молод и здоров, и, может быть, с этим мадагаскарским ожерельем уйдет от тебя тревога, и ты перестанешь рваться вдаль.

После ужина все разбрелись по комнатам. Муж Ангелины Ефимовны стал убирать со стола, я ему помогала. За нами вышел на кухню Яков Николаевич, принес груду тарелок с остатками еды. Я принялась мыть посуду, а мужчины уселись на разноцветные табуретки и закурили. Заговорили о Камчатке, где оба бывали не раз.

Я с интересом прислушивалась к разговору. И неожиданно для себя рассказала про афишу, которую мы видели с Сережей на улице. Яков Николаевич очень заинтересовался.

- Какая умная шутка! - произнес он задумчиво.- Диспут о молодом человеке конца двадцатого века. А надо бы такой устроить... Афишу, конечно, придумал Сережа Козырев.

- Сережа! - ахнула я.

- Кому же больше? Он и повел вас специально мимо.

- Но зачем?

- Мало ли зачем! А действительно, каков будет молодой человек конца столетия? Это те, кто ходит сейчас в начальную школу. Что-то они возьмут от нашего поколения, что-то привнесут свое... Они с первого класса проходят алгебру. Школа, институт дают все больше знаний. Я надеюсь, что они не будут слишком техничны. Как, по-вашему?