Рабство и данничество у восточных славян

С нашей точки зрения, не следует полностью отрицать куплю-продажу рабов склавинами и антами. Однако не стоит и преувеличивать ее масштабы. Рабами они порою торговали, но не внутри собственных племен, а вне т. е. работорговлю вели с другими племенами и народами. И все же главной формой обогащения, связанного с пленниками, надо считать не торговлю, а выкуп каждого пленника.

Суммы, полученные славянами в качестве выкупа впечатляют. Приведем лишь один пример, относящийся к концу правления Анастасия (491-518 гг.), когда геты или славяне,⁹¹ прошли и опустошили Македонию, Фессалию, на юге дошли до Фермопил, на западе — до старого Эпира, повторив тот самый путь, которым шел Аттилал, сея разорение и смерть. Они захватили великое множество римлян, и «Анастасий был вынужден послать тысячу фунтов золота на выкуп пленных».⁹² Страсть к богатству и готовность Византии тратить огромные средства на выкуп своих несчастных сограждан, оказавшихся в плену и рабстве у завоевателей, толкали славян на бесчисленные походы за пленниками. Чтобы лучше понять, насколько солидной и разработанной была выкупная система в Империи, послушаем современного исследователя социальной истории византийского общества.

Г. Е. Лебедева говорит о появлении специального законодательства, которое касается «весьма широко распространившейся в IV-VI вв. (в связи с усилившимися варварскими вторжениями) практики выкупа захваченных в плен. Дальнейшее развитие римского законодательства о выкупе по существу начинается со времени Гордиана. Но основная масса законов, содержащихся в кодексах (18) и свидетельствующая об возрастающем значении этой проблемы, приходится на эпоху Диоклетиана и последующий период. В связи с увеличением числа захваченных варварами жителей империи и расширением практики их выкупа организующая роль в этом деле со временем все более возлагалась на местную церковь, епископа; иногда для выкупа пленных использовались церковные фонды и добровольные пожертвования (эта практика получила более или менее широте распространение в VI в.)».

Обнаруживаются довольно интересные обстоятельства. побуждавшие "жертвователей" к такой "благотворительности": они приобретали определенные права на освобожденных (выкупленных) из плена. «Как показывает законодательство, "частный" выкуп пленных нередко имел конкретной целью, особенно в опустошенных пограничных провинциях, дополнить хозяйства "принудительной" рабочей силой. Хотя юридически бывшие свободные в принципе по-прежнему считались таковыми, фактически они оказывались во временном или постоянном рабстве у выкупивших. Попавшие в плен, сделавшиеся там рабами и затем выкупленные, они как бы продолжали и юридически считаться в рабском состоянии до момента окончательной расплаты...».⁹³ Г.Е.Лебедева прослеживает у "жертвователей" отчетливую тенденцию «упрочить свои права на выкупленных из плена, удержать их в качестве рабов или низвести к подобному статусу».⁹⁴ Вот почему «правительство вынуждено было принимать крайние меры, чтобы сдержать попытки полного порабощения выкупленных, угрожая нарушителям ссылкой, работами в рудниках, конфискацией имущества, а чиновникам штрафом в 10 ф. золота за непринятие мер к своевременному освобождению выкупленных. Закон имел в виду прежде всего земельных собственников, акторов, прокураторов, кондукторов. Двадцать законов по этим вопросам, включенных в Кодекс Юстиниана и дополненных в VI в. новыми законами об организации более массового выкупа военнопленных, свидетельствуют не только об актуальность этих проблем в VI в., но и, бесспорно, о фактическом росте размеров использования труда военнопленных».⁹⁵

[строка отсутствует]

насчет выкупа взятых ими в плен жителей Империи. Об этом усердно заботились и сами римляне. Поэтому всем не обязательно связывать, подобно А. П. Пьянкову возможность выкупа раба у славян с предоставлением ему пекулия — личного хозяйства.⁹⁶ Рабов-пленников выкупали весьма заинтересованные в том их соотечественники. Тех же, кто не был выкуплен, анты и склавины через определенный срок отпускали на свободу в качестве «свободных и друзей». Следовательно, отсутствие возможности выкупиться не обрекало пленника на бессрочное рабство. Оно служило лишь препятствием для его возвращения на родину, и он был вынужден войти в новое общество, но уже на положении свободного хотя, быть может, и несколько ущемленного в правах.

Не только ради выкупа славяне захватывали пленных. Известно, что в древности плен был источником возмещения убыли боеспособных мужчин, являвшейся естественным следствием войн.⁹⁷ О существовании у славян такой практики можем судить на примере упоминавшеегося уже нами Хильбудия. Взятый в плен «одним славянином», он «оказался очень расположенным к своему хозяину и в военном деле очень энергичным. Не раз подвергаясь опасностям из-за своего господина», Хильбудий «совершил много славных подвигов и смог добиться для себя великой славы».⁹⁸

Рабы-пленники использовались и в качестве слуг, в первую очередь в домах предводителей и знатных членов племени. А добытые в военных экспедициях женщины становились наложницами победителей, ублажая своих господ «на этом» и «на том» свете. Последнее следует из ритуального умерщвления рабынь после кончины господина, на что, кажется намекает Маврикий, рассказывая о славянах и антах: «Скромность их женщин превышает всякую человеческую природу, так что большинство считают смерть своего мужа своей смертью и добровольно удушают себя, не считая пребывание во вдовстве за жизнь».⁹⁹ Возможно, за этими словами Маврикия скрывается обычай удушения рабынь совершаемый при похоронах их хозяев. Не исключено, что нечто сходное видел в начале X в. Ибн Фадлан, наблюдавший за похоронами знатного руса. Девушку-рабыню, добровольно изъявившую согласие последовать за умершим, «уложили рядом с ее господином. Двое схватили обе ее ноги, двое обе ее руки, пришла старуха, называемая ангелом смерти, наложила ей на шею веревку с расходящимися концами и дала ее двум [мужам], чтобы они ее тянули, и приступила [к делу], имея [в руке] огромный кинжал с широким лезвием. Итак, она начала втыкать его между ее ребрами и вынимать его, в то время как оба мужа душили ее веревкой, пока она не умерла».¹⁰⁰

О ритуальном убийстве славянами женщин сообщает и Ибн Русте: «Если у покойника было три жены и одна из них утверждает, что она особенно любила его, то она приносит к его трупу два столба, их вбивают стоймя в землю, потом кладут третий столб поперек, привязывают посреди этой перекладины веревку, она становится на скамейку и конец (веревки) завязывает вокруг своей шеи. После того как она это сделает, скамью убирают из-под нее и она остается повисшей, пока не задохнется и не умрет, после чего ее бросают в огонь, где она и сгорает».¹⁰¹

Естественным образом напрашивается сопоставление известий восточных авторов с рассказом Маврикия. И оно уже предпринималось историками. «Сообщение Маврикия о самоубийстве жен на могилах мужей, — писал В. В. Мавродин, — говорит о рабстве, а именно — о ритуальном убийстве рабынь на могиле своего господина. Обычай, бытовавший у русов в 1Х-Х вв. и описанный Ибн-Фадланом».¹⁰²

Языческий обряд похорон воинов, сраженных в бою требовал обильных человеческих жертвоприношения материалом для которых служили пленники. Сохранилось на этот счет хотя и позднее, но отражающее давние обычаи восточных славян свидетельство Льва Диакона, повествующего о том, как после кровопролитного сражения при Доростоле воинов Святослава с греками «наступила ночь и засиял полный круг луны, скифы вышли на равнину и начали подбирать своих мертвецов. Они нагромоздили их перед стеной, разложили много костров и сожгли, заколов при этом по обычаю предком множество пленных мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили [несколько] младенцев и петухов, топя их в водах Истра».¹⁰³