Идти полным ветром

- А если обрубить якорные канаты и подойти ближе к берегу? Там, где Рио-де-Сан-Петро впадает в бухту, глубина небольшая! - крикнул Михель Шредер.

- Дельно, лейтенант. Поднять фок и бизань! Руби канаты! - приказал Карфангер, затем кликнул плотника, велел ему садиться в шлюпку и прорубить дыры в корпусе корабля.

Уже развернули бизань, уже несколько самых отчаянных матросов карабкались на фор-марс... Но едва поднятый фок начал наполняться ветром, изпод палубного настила на баке высоко в небо ударил могучий столб огня и в одно мгновение пожрал фок; матросы кинулись прямо с рея в море. Пламя побежало по просмоленным вантам наверх - и такелаж запылал... Через минуту "Герб Гамбурга" полыхал, словно гигантский факел, и отблески жгучего пламени плясали на поверхности моря, освещая бухту Кадиса.

Смертельный ужас обуял всех, кто ещё оставался на палубе. Двенадцатилетний сын Карфангера упал перед отцом на колени, умоляя его покинуть корабль и спасаться вместе с остальными, однако адмирал твердо отвечал: "Мой дорогой сын, я знаю, что мне делать. Мое место здесь, а не в шлюпке!"

Затем он попросил Яна Янсена и Венцеля фон Стурзу позаботиться о мальчике, и пожал своим друзьям руки. Через несколько мгновений Карфангер уже искал своих офицеров. Вдруг он заметил, что денщики вытаскивают из адмиральской каюты сундуки с его вещами, и закричал на них:

- Бросьте немедленно! Вы хотите, чтобы мужество покинуло и тех немногих, кто ещё верен своему адмиралу и вместе с ним пытается спасти корабль?!

Увидев наконец Михеля Шредера и Бернда Дреера, он приказал им взять несколько верных людей и перерубить из шлюпок якорные канаты. Оставалась ещё последняя надежда на то, что ветер снесет горящий корабль на мелководье, где его можно будет затопить.

- Господин адмирал, надежда слишком призрачна! - прокричал Михель Шредер, показывая на гигантские языки пламени, достигавшие топов мачт. - В любую секунду огонь может попасть в остальные крюйт-камеры, и фрегат разнесет на куски!

- Лейтенант, разве вы не слышали приказа?

- Так точно, слышал, господин адмирал!

- Тогда - с Богом, лейтенант!

Но едва шлюпки отвалили от борта фрегата, как сидевшие на веслах матросы стали грести прочь от него, не обращая внимания ни на команды, ни на угрозы. Страх удесятерил их силы, и только одна мысль гнала их вперед: скорее прочь от фрегата, как можно дальше! И тогда Михель Шредер, зажав в зубах огромный нож, кинулся из шлюпки в волны и поплыл к тому месту, где из воды поднимался толстый якорный канат. Но на полпути между ним и кораблем вдруг встал борт шлюпки, сильные руки вытащили его из воды, и кто-то спросил: "Это вы, лейтенант?". По голосу Шредер узнал констебля. "Скорее! хрипел Михель Шредер. - Скорее!.. Рубить канат!". Констебль покачал головой: "Поздно... Из этого ничего не выйдет. Нам надо уносить ноги!" "Но адмирал, где наш адмирал?" - не успокаивался Михель Шредер. "Адмирал покинул корабль, - отвечал констебль, - вместе с командиром солдат и последними..."

Гром орудийных выстрелов заглушил его слова: от адского жара начали разряжаться пушки на батарейных палубах "Герба Гамбурга". Залп за залпом, через неравные промежутки времени, словно прощальный салют гибнущего фрегата... Эхо канонады отражалось от крутых береговых скал. Михель Шредер поднялся во весь рост и увидел вокруг пылающего корабля множество шлюпок, яликов и лодок, в которые набились матросы и солдаты из экипажа конвойного фрегата. Зарево освещало дома Кадиса; лейтенант ещё раз бросил взгляд на "Герб Гамбурга" и вновь спросил констебля:

- Вы уверены, что адмирал покинул корабль?

- Да! Какой-то голландский капитан взял его в свою шлюпку.

В полночь тишину, повисшую над кадисской бухтой, расколол грохот взрыва чудовищной силы. Высоко в воздух взлетели горящие обломки палубного настила и рангоута. Кормовая надстройка, украшенная гербом, отломилась от корпуса, и останки "Герба Гамбурга" с пронзительным шипением скрылись под водой.

ЭПИЛОГ

Всю ночь Михель Шредер с констеблем искали своего адмирала на судах, стоявших на якоре в кадисской бухте. Но ни англичане, ни испанцы, ни гамбуржцы, ни голландцы не знали, где сейчас находится адмирал Берент Карфангер. Они нашли его на шканцах "Дельфина"; Венцель фон Стурза и Ян Янсен доставили на флейт и сына Карфангера.

Адмирал лежал неподвижно, до пояса укрытый красным флагом с белой крепостью; вокруг, понурив головы, стояли его друзья: Ян Янсен и Юрген Тамм, Бернд Дреер и Венцель фон Стурза, седые волосы которого развевал ветер с моря.

Спустя три дня двенадцать капитанов - англичане и немцы, голландцы и испанцы - несли гроб с телом адмирала Берента Якобсона Карфангера на морское кладбище у форта Пунталес. Вместе с адмиралом вечный покой в испанской земле предстояло обрести и шестидесяти четырем матросам и солдатам с "Герба Гамбурга". Когда капитаны опускали гроб в могилу, все стоявшие на рейде корабли приспустили флаги, и залпы трехсот пушек прогремели в траурном салюте...

Через несколько дней "Дельфин" снялся с якоря и вышел в море, взяв курс норд. На его борту находился и сын Карфангера. Венцель фон Стурза остался в Кадисе, решив во что бы то ни стало разыскать боцмана Михеля Зиверса, который после той трагической ночи бесследно исчез. Его не оказалось ни среди мертвых, ни среди спасенных, и старый солдат не сомневался, что совесть боцмана нечиста.

Поиски привели фон Стурзу в Пуэрто-де-Санта-Мария - городок, расположенный на другом берегу кадисской бухты. Едва собравшись заглянуть в таверну, он услыхал вдруг долетевший из раскрытого окна знакомый голос: Михель Зиверс торговался с какими-то людьми насчет платы за его доставку в испанские владения в Южной Америке.

Венцель фон Стурза не колебался ни секунды. Пнув дверь, он ворвался в таверну и потребовал у Зиверса доказательств, что пожар на фрегате и гибель адмирала Карфангера - не его рук дело.

Вместо ответа Михель Зиверс вскочил, выхватил из ножен абордажную саблю и попытался прорваться к двери. Но и Венцель фон Стурза успел обнажить свою шпагу. Завязалась смертельная схватка. В тесной таверне фон Стурзе трудно было орудовать длинным клинком, да и боцман защищался с отчаянием обреченного.