В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии

Особо хочу отметить и похвалить наших водителей. Люди разные по характеру и возрасту, практически все отлично знали город, ориентировались в таких закоулках, где черт ногу сломит. Ездили с нами и во время обстрелов, и помогали грузить раненых. Одним словом, молодцы. А сколько было работы на базе с этими машинами, которые ломались чаще, чем ездили. Руководили всем этим хозяйством наш бывший водитель «Скорой» Игорь Электрик и завгар Дима. Вся наличная техника стараниями водителей и нашими молитвами ездила. Своими силами делали мелкий ремонт гаража, починили систему отопления. Теперь можно было не бояться, что на морозе машины остынут и не смогут вовремя завестись.

Госпиталь хоть и не очень большой, но все равно хлопот много. Юрий Юрьевич руководил этим организмом, успевал выезжать на вызовы вместе со мной, ежедневно по нескольку раз бывал в штабе. Решал массу разных нужных вопросов. Ведь будучи и.о. начмеда бригады, отвечал не только за роту, но и за медицинское обеспечение всей бригады. В каждом батальоне, роте, во всех подразделениях были свои медики. Некоторые — очень выдающиеся личности. Дима-медик в Зенитном дивизионе. Прирожденный воин. Он из староверов, или, как сейчас принято говорить, неоязычников. Бойцы они феноменальные. Мы не один раз таких встречали. Вообще подавляющее большинство людей в ударных подразделениях, на самой линии огня, являлось староверами. Дима — типичный представитель этих воинов-берсерков. Экипирован он, как хороший разведчик, владеет всеми видами оружия. Очень уравновешенный и храбрый. Владимир, фельдшер в третьем батальоне. Очень толковый парень. Работал на «Скорой помощи» и это отложило свой отпечаток. Не такой боевой, как Дима, но зато отличный специалист и организатор. В других подразделениях с медициной было похуже, и Юрий занимался поисками хороших медиков на вакантные должности. С этим нужно было торопиться, ведь люди должны были пройти обкатку, привыкнуть к сослуживцам и своим обязанностям.

В середине декабря месяца наша рота, как и другие подобные на территории Новороссии, прошла комплексную проверку из штаба корпуса. Особой суеты при подготовке не было, поскольку мы только открылись и все четко выполняли свои обязанности. Но в то же время даже за такой малый срок успели сделать очень много.

Однажды Юрий Юрьевич приехал из штаба после вечернего совещания и объявил, что завтра приедет с проверкой комбриг. Особых приготовлений специально никто не делал, в помещении всегда был порядок, но некая нервозность присутствовала. Я хоть и часто бывала в штабе, генерала не видела лично ни разу. Но Юра о нем отзывался очень положительно, да и наблюдая процесс формирования бригады «с нуля», я понимала, что это человек незаурядный. Но, на всякий случай, помимо кофе и чая, запаслась бутылочкой коньяку.

Подъехал генерал с машиной охранения. Юрий Юрьевич представлял нас генералу, и когда я посмотрела в глаза этому человеку, я поняла — здесь коньяк не нужен. Пройдя по всему зданию, генерал осмотрел палаты, все кабинеты, кухню, столовую. Задавал очень умные вопросы. Сразу видно, что человек понимает предмет разговора. И отлично понимает роль медицины в условиях такой войны, которая идет у нас в Новороссии. Генерал сказал нам, что по результатам комплексной проверки, прошедшей буквально накануне, наша медицинская рота признана лучшей в двух республиках — ДНР и ЛНР. Генерал поздравил коллектив и поблагодарил за службу. Юрий Юрьевич был очень тронут. Будучи человеком далеким от Армии, он за такой короткий срок сумел организовать боеспособное подразделение практически без всякой помощи от высшего руководства корпуса и бригады. В кабинете у Юрия наш гость посидел недолго, спросил, какие у нас к нему просьбы. Собственно говоря, просьба была только одна: помочь с финансированием. Пообещал помочь, от чая или кофе отказался и уехал.

Видела его после этого еще несколько раз, Свое обещание он выполнил, выделил крупную сумму денег на нужды госпиталя. Мы на них закупали препараты, которые не приходили по гуманитарке — рентгеновскую пленку и препараты для стоматологического кабинета, ремонтировали машины и «латали» другие «дыры», которых было достаточно. Это был единственный случай за всю войну, когда нам командование оказало финансовую помощь. Приблизительно в это же время в роте назрел кризис в руководстве. Назначенный ротным доктор Юдин Александр Анатольевич, человек прекрасный и очень хороший специалист, но не руководитель. Тем более в условиях боевых действий. Для этого действительно нужно иметь определенный склад характера. Он очень просил у Юрия Юрьевича перевести его на другую должность. Юра пошел навстречу, нельзя человека заставлять силой. Не будет пользы. Мы столкнулись с проблемой замены. Ведь штат укомплектован и нужно выбирать из того, что есть. Врачей достаточно, но вот беда, ни один из них не соглашался. Как ни уговаривали, не получалось. Беда в том, что честные и порядочные люди, хорошие врачи не соглашались на командные должности. И Евгений Иванович, и Александр Анатольевич — прекрасные люди и отличные врачи, но не руководители. Да и нельзя, стукнув по столу, человеку приказать. Толку не будет.

Служил у нас на хозяйственно-административной должности Мерко Геннадий Васильевич. Как хозяйственник он может быть, и неплохой. Местный, знает здешние реалии, людей, он в основном и набирал коллектив. Когда при выборе кандидатуры командира роты остановились на нем, он с радостью согласился. К сожалению, это была наша роковая ошибка. Вот только выяснилось все это гораздо позже. Этот человек стал причиной очень больших проблем в будущем. А тогда еще ничего не предвещало беды. Приняв должность, он первое время пытался руководить ротой, ходил вместе с Юрием Юрьевичем на совещания в штаб. Пытался оформлять какие-то документы. Но часто от его деятельности было больше вреда, чем пользы. То забудет отдать ежедневные рапорты в штабе, то не так или не то сделает. Мы думали сначала, человек просто волнуется, тем более уже возраст, все-таки старались его оправдать и помогать. Но потом оказалось, что все то, что он делал, был прямой саботаж с целью подставить Юрия Юрьевича. За весь период с момента его вступления в должность он ни разу не оставался в роте на дежурство, ни разу не приехал из дома в госпиталь во время страшных обстрелов города. Я уже не говорю о том, что он ни разу не выезжал с бригадой на выезд.

Кроме нас выезжали все дежурные врачи и медсестры. Иногда в самые тяжелые дни или ночи это была карусель. Машины выезжали одна за другой, привозили людей в больницу, по телефону получали новый адрес и ехали дальше. Выезжали все, оставляя в госпитале одну дежурную медсестру. Вызывали из дома врачей, когда бригад не хватало. А командир роты не соизволил даже позвонить, чтобы узнать, как ситуация. Что еще можно говорить?

Приблизительно в это время к нам в роту приехал доброволец офицер-медик с желанием помочь нам с налаживанием службы в роте. Позывной его был Кумарыч. Я вначале восприняла в штыки этого человека. Мы ведь к тому времени с Юрием и нашими друзьями и соратниками все-таки своими силами наладили службу и помощь раненым и пострадавшим оказывали. Но потом, познакомившись поближе и получше узнав этого человека, сменила свое мнение о нем. Он оказался очень порядочным, честным и храбрым офицером и очень хорошим специалистом. Он — один из очень немногих наших офицеров, которых я уважаю и которые достойны звания «офицер» в том понимании, в котором я его вижу и понимаю. С приездом нашего помощника нам стало немного легче. Он толково помогал и разъяснял те вопросы и проблемы, с которыми мы сталкивались в процессе формирования полноценной боевой единицы. С его помощью и при его непосредственном участии проходили курсы и занятия для санинструкторов подразделений. Вместе с ним мы объехали все подразделения нашей бригады с проверкой медицинских служб. Когда в бригаду прибыла бронетехника и спецмашины, положенное по штату количество получила и наша рота. То, что половина этой техники была в негодном состоянии, это отдельный вопрос. Из трех положенных на роту МТЛБ в рабочем состоянии был только один. Титаническими усилиями наших водителей и ребят из ремроты поставили в строй ещё один. Хорошо помню день, когда ездили на полигон «обкатывать» технику. МТЛБ не машина и не трактор. Имеет свою специфику. Вместе с инструктором ездили все, даже я. Все бы ничего, но ручка переключения передач — это нечто. Ну да, это не «Опель» с коробкой «автомат»! Но если сильно прижмет, думаю, что смогу.