Клады Отечественной войны

«Армия теперь насчитывает 501 орудие. Зато возят орудия тощие лошади, не способные на большие переходы. То же можно сказать и про экипажных лошадей, про лошадей походных госпиталей и про др. Задают себе вопросы, как же перевозить ты драгоценную добычи, которая собрана была в Москве (и других городах тоже), которую иже нагрузили на телеги, если только Император не даст приказания оставить её здесь».

6 октября

«Император произвёл смотр инфантерии "старой" гвардии при довольно мягкой погоде. Генерал Лористон возвращается, выполнив своё поручение к русским; результаты его нам неизвестны. Он был очень любезно принят генералами: Кутузовым и Беннигсеном. На аванпостах — перемирие, обязались предупреждать за два часа».

Русские войска под командованием упомянутого в цитате соратника Кутузова выстояли против Наполеона в ожесточенном Прейсиш-Эйлауском сражении, но потерпели поражение под Фридландом. Одной из причин неудач стала неудовлетворительная организация материального снабжения армии во время войны. Беннигсен как главнокомандующий не смог справиться с возникшими трудностями. С 1808 года он находился не у дел и фактически вернулся на службу лишь в 1812-м. С прибытием в войска М.И. Кутузова был назначен исполнять обязанности начальника Главного штаба объединенных армий. После Бородинского сражения на военном совете в Филях отстаивал необходимость проведения нового генерального сражения у стен Москвы с наполеоновскими войсками, но не получил полной поддержки у генералитета. Отличился, командуя русскими войсками в Тарутинском сражении, где был контужен ядром в ногу. В конце кампании из-за разногласий с Кутузовым Беннигсена, уже реально не имевшего никаких нитей управления, удалили из Главной квартиры. До 1818 года занимал пост главнокомандующего 2-й армии, затем вышел в отставку и остаток дней провел в Ганновере, где написал ряд мемуаров, в частности, о дворцовом перевороте 1801 года и военных кампаниях против Наполеона.

10 октября

«Сегодня второе представление французского спектакля: дворцовому префекту Боссе поручено поставить его; нашлись всего две актрисы — с этим каши не сваришь».

11 октября

«Мы меняем помещение в шестой раз; я устроился у князя Куракина, великолепный дворец. У меня очаровательные комнаты; есть камин, редкость в этой стране; в моей спальне портрет князя — поразительно похожий... В доме полсотни портретов; нет недостатка в портретах Императора Павла и в портретах незаконных детей князя. Неудобство дворца в том, что он ещё дальше от Кремля, чем дом, в котором мы были раньше.

Перемирие между авангардами прервано. Император его формально отменил: оно служило лишь для того, чтобы казаки свободнее действовали на нашем арьергарде; в миле от него всё было для них лёгкой добычей; они захватили 27 солдат и одного офицера из 9-го гусарского полка. Наши аванпосты испытывают большую нужду в продовольствии.

Его Величество осматривал 600 лошадей 1-го и 5-го полков лёгкой кавалерии, прибывшей из Франции. Дорогой они потеряли 400 лошадей. Ежедневно мы получаем подкрепления. Две недели тому назад корпус маршала Нея состоял из 4000 человек; поляков Понятовского было не больше».

12 октября

«Я дежурный; стоит довольно холодная погода. В 10 часов 30 минут вечера шталмейстер двора, войдя в дежурную комнату, приказал трём адъютантам отправляться в Главный штаб его Величества, ждать там Императора. Император объявил, что он трогается в путь завтра в 9 часов утра. Никто этого не ожидал; были немного удивлены и раздосадованы».

13 октября

«Сегодня утром выступления не было; оставаться, так оставаться. Идёт снег. Старая гвардия, армейские корпуса, хозчасти получили приказ быть готовыми к выступлению».

Но некоторые части уже выступили именно в этот день. Тайно, без огласки. Что же увезли они из Москвы в своих закрытых повозках?

Об этом я расскажу вам в главе:

Обозы вице-короля

 Перед отступлением из Москвы в 4-м корпусе вице-короля по ведомости от 10 октября 1812 года имелось в наличии: 23 963 человека, кавалерии 1661 человек, 92 орудия и 450 армейских повозок.

16 октября 1811 года Роберт Вильсон в письме лорду Каткарту писал следующее:

«Сегодня поутру получено донесение от одного казачьего офицера с Можайской дороги, что (он) заметил конвой из 350 фур, в препровождении 4-х кавалерийских полков и двух батальонов. Он с 300 казаками напал ночью на их лагерь, и так перепортил все упряжки их повозок, что они не могли ехать далее, а потом дал знать генералу Дорохову, который взял Верею, и поэтому можно надеяться, что сей обоз, отправленный сперва в Саксонию, а после во Францию с разными драгоценными вещами, которые награбил Бонапарт, будут возвращены.

Роберт Вильсон. Мыза Тарутино».

Из этого письма мы узнаём о существовании немаленького обоза в 350 (как минимум) телег с награбленными в Москве сокровищами. Остановимся на этом факте поподробнее. Как я уже писал, основная масса войск Наполеона выдвинулась из Москвы 19 октября 1812 года, и очень интересно, что уже за три дня до этой даты даже англичане имеют точные сведения о продвижении очень крупного и хорошо охраняемого обоза. Причём (что удивительно), сведения о нём приходят из мест, весьма от Москвы удалённых. Громадная колонна отягощённых добычей оккупантов уже вышагивает где-то за сто километров от Москвы! Следовательно, она выступила уже как минимум три дня назад. Уж не 13-го ли?

Можно по-всякому относиться к всевозможным приметам и предрассудкам, но для Евгения Богарне и его столь секретно выступившего обоза цифра 13 оказалась роковой. Он рассчитывал оторваться от основных сил русских войск и без особых помех достигнуть Смоленска ещё до наступления холодов. В дальнейшем, видимо, планировалось укрепить охрану обоза польской кавалерией и ускоренным маршем за три недели довести его до Саксонии. Но не тут-то было.

Капитан Сеславин, уже некоторое время «партизанивший» в районе современного посёлка Голицино, получил донесение, что генерал Орнани с 4-я полками кавалерии, (из которых 2 полка французские) и двумя батальонами пехоты с 8-ю орудиями сопровождают обоз в 300 фургонов по дороге из местечка Вязёмы к Боровской дороге, с намерением идти на Верею, и далее в Смоленск...

Капитан правильно рассчитал свой манёвр. Он со своими 300 казаками обогнал вражескую колонну и притаился в лесу, ожидая удобного момента для нападения. Он пропустил и пехоту, и кавалерию (поскольку силы были заведомо неравны) и напал на обоз и артиллерию на марше. Ясное дело, что ни те ни другие активного сопротивления оказать без подготовки не могли, и казаки развернулись по полной программе. Французы потеряли генерала, полковника и до 300 солдат. Сеславин же потерял до 40 человек убитыми и 45 лошадей, после чего отошёл к деревне Слизнёво.

Обоз же, устранив нанесённый налётом урон, 17 октября двинулся по Боровской дороге к селу Быкасову, до которого было около 12 вёрст. Из Быкасово обоз должен был идти на Фоминское и далее на Верею, до которой было около 30 вёрст. Но именно в это время Верея была занята войсками генерала Дорохова. Поэтому обоз дальше окрестностей Фоминского не продвинулся. 21 октября туда же прибыла 14-я дивизия генерала Брусье. 22 октября к ним присоединились две дивизии «старой» гвардии. Соответственно, пожаловал и сам Наполеон, крайне раздосадованный тем обстоятельством, что его пасынок не успел прошмыгнуть в Смоленск.

23 октября вице-король миновал Боровск и расположился в его окрестностях. (Там встали три дивизии: 14-я Брусье, 15-я графа Пино и дивизия гвардии.) А 13-я пехотная дивизия Дельзона направилась к Малоярославцу в качестве авангарда. Представляется, что этот головной обоз, порученный Наполеоном Евгению Богарне, простоял в окрестностях Боровска до 25-го, до получения приказа от императора отступать на Старую Смоленскую дорогу...