Боевой путь передового перевязочного отряда имени преподобного Серафима Саровского (1915-1917)

После этих боев командир дивизии «за умелую организацию помощи раненым на поле боя под огнем противника» представил графа дю Шайля к Георгиевской медали 2-й степени [78].

4 июня дивизия передвинулась из района деревни Малое Ситно в окрестности местечка Радзивиллов, на болотистую речку Слониевку, заняв оборонительную позицию. Так как за три предшествующих боя дивизия понесла значительные потери, выполнять активные задачи она временно не могла. Поэтому пришлось заняться исключительно укреплением позиции и спешным обучением прибывшего пополнения. Особое внимание обращалось на обучение полков маневрированию и ведению боя в лесах, которых на Волыни было очень много. А между тем эти навыки у личного состава практически отсутствовали.

9 июня генерал К. Л. Гильчевский получил приказ оказать содействие 105-й дивизии в атаке сильно укрепленной австрийской позиции у деревни Редьково. Для этого предстояло переправиться через речку Слониевку. Однако, перейдя реку, четыре наступающих батальона попали в болото, а затем в старое глубокое русло Слониевки, которое не смогли преодолеть. Передовые роты вынуждены были залечь в болотах. Атака потерпела неудачу, а потери составили около 600 человек с шестью офицерами. И снова санитарам приходилось выносить раненых через болото и реку. От наступления на данном участке фронта временно пришлось отказаться.

24 июня 101-я дивизия сосредоточилась на реке Стырь, напротив австрийской позиции, имевшей впереди предмостное укрепление в две линии окопов с проволочными заграждениями. 3 июля дивизия силами 403-го Вольского полка предприняла попытку овладеть предмостным укреплением противника. Вечером, после частого обстрела вражеских окопов, полк бросился в атаку. Его штурмовые группы встретил заградительный артиллерийский огонь австрийской легкой и тяжелой артиллерии, а также сильный ружейный и пулеметный огонь с близких дистанций. Понеся в короткое время большие потери, поредевшие штурмовые группы отхлынули в свои окопы.

Через час 403-й полк повторил атаку, но она также была отбита. Спустя два часа была произведена третья атака, но снова неудачно. Безуспешными оказались еще две атаки. Все пять атак 403-го полка, при больших потерях, были отражены противником, упорно защищавшим позицию.

Ночью комдив организовал еще одну атаку, но уже силами двух полков. На этот раз удалось выбить австрийцев из предмостного укрепления, и его гарнизон поспешно отошел на левый берег Стыри, взорвав деревянные мосты. Полки потеряли около 700 человек с семью офицерами.

7 июля 101-я дивизия совместно с другими частями начала форсирование Стыри, приняв на себя всю тяжесть упорного боя на левом берегу. Она же понесла и огромные людские потери — потери еще небывалые. Уже к вечеру дивизия оказалась на левом берегу, дойдя до Берестечка. 404-й Камышинский полк, забирая пленных, неожиданно попал под перекрестный огонь австрийской артиллерии. Пехота противника дважды контратаковала. В течение короткого времени от яростного огня 404-й полк потерял 2100 солдат и 32 офицера. Во время боя шрапнельная пуля смертельно ранила командира полка Петра Яковлевича Татарова. Падая, он успел выкрикнуть: «Умираю, камышинцы вперед!» Человек бесстрашный, ветеран Шипки, Татаров был одним из лучших полковых командиров дивизии. «Для 101-й дивизии это была очень крупная потеря, — вспоминал Гильчевский. — Мы лишились доблестного, храброго и симпатичного товарища. Накануне, когда я передавал ему приказание о форсировании Стыри, он долго упирался, чего с ним ранее не бывало. По-видимому, у него было предчувствие близкой смерти» [79]. Во время боя Серафимовский перевязочный отряд находился у штаба полка, а носильщики шли в передовой цепи. Они и вынесли тело убитого полковника Татарова [80].

На рассвете 8 июля передовые роты и разведчики 403-го полка заняли Берестечко и захватили мост через Стырь у деревни Пески. Бой завершился. Все полки, особенно 404-й, оказались крайне переутомлены и расстроены громадными потерями. 101-я дивизия, ведя сражение единолично, должна была сломить упорство противника собственными силами, принять на себя все его контрудары и понесла огромные потери — 66 процентов личного состава. Дивизия из 9000 человек потеряла около 6000 убитыми и ранеными нижних чинов и 80 офицеров [81]. Это была самая тяжелая и вместе с тем самая лучшая ее операция. Во время боя у Берестечка Серафимовский отряд потерял убитым одного носильщика.

В боях у деревни Вербень на реке Стырь и у деревни Бугаевки снова отличился бесстрашный младший унтер-офицер Петр Горшенин. Под неприятельским огнем он перевязывал раненых и выносил их из-под обстрела [82]. За полтора месяца боев Горшенин удостоился двух Георгиевских медалей — 3-й и 2-й степени.

Хотя 101-я дивизия в последних сражениях понесла громадные потери, а пополнение еще не прибыло, тем не менее, из штаба 11-й армии пришел приказ: немедленно перейти на речку Слониевку за 25 верст от Берестечка и форсировать ее 11 июля.

«Становилось тяжело, — вспоминал К. Л. Гильчевский. — Когда в каждой операции приходилось всю тяжесть боя принимать дивизии на себя без содействия соседних войск, — дивизия должна была, чтобы достигнуть успеха, употреблять неимоверные усилия и не останавливаться перед крупными потерями» [83]. Неимоверные усилия вместе с тем приходилось прилагать и Серафимовскому передовому перевязочному отряду, обслуживавшему дивизию.

Дойдя до Слониевки, 101-я дивизия заняла прежнюю позицию, с которой месяц назад предприняла неудачную атаку, стоившую ей значительных потерь. Между тем штаб армии отложил операцию по форсированию реки с 11 на 12 июля. Это дало возможность подготовиться к грядущему тяжелому бою. Дивизии предстояло форсировать речку Слониевку и атаковать противника на его укрепленной позиции, а затем наступать на деревню Клекотув, лес Воляник и далее на город Броды. Вместе с тем К. Л. Гильчевский получил приказ о своем производстве в генерал-лейтенанты.

На этот раз атака была подготовлена гораздо лучше — учли прошлый неудачный опыт. Ночью накануне боя несколько рот, переправившись через речку и закрепившись на болотах и в рощицах на левом берегу, прикрыли устройство мостов. В семь часов утра 12 июля началась артподготовка атаки. Легкая артиллерия пробивала проходы в заграждениях, а гаубичные батареи обстреливали внутреннее пространство клекотувской рощи, батареи противника, пулеметные гнезда и фланкирующие постройки в окопах. Однако дивизия, перейдя речку, встретила упорное сопротивление австрийских частей. Так началось тяжелое трехдневное сражение за город Броды.

В первый день боя отступавшему отряду австрийцев удалось закрепиться в шести верстах от Брод на северной опушке леса Воляник. Это была важная позиция, с которой можно было контролировать шоссе Броды-Лешнюв. Кроме того, в окрестных лесах скрывались, хотя и рассеянные, но еще боеспособные части противника.

Обессиленные и без того полки 101-й дивизии за этот бой ослабли еще больше, и, тем не менее, дивизия должна была выполнить поставленную задачу: занять лес Воляник, атаковать 13 июля противника к югу от леса и затем наступать на Броды.

Готовя главный удар, К. Л. Гильчевский разместил наблюдательный пункт и штаб в сарае возле охотничьего домика на южной опушке рощи. Дом не занимали, так как он находился всего в версте от противника и был на виду. Наблюдательным пунктом служил одиночный стрелковый окоп перед домом лесника. Здесь же рядом со штабом расположились обоз Серафимовского отряда и рота носильщиков.

Атака австрийских позиций в роще Воляник началась поздним вечером. Во время нее смертельное ранение в живот получил новый командир 404-го Камышинского полка Дзякевич. Хотя санитарам и удалось на конных носилках вывезти его с поля боя, он вскоре скончался [84].