Император Николай II и заговор генералов

Виктор Сергеевич Кобылин

Император Николай II и заговор генералов

О.Г. Гончаренко

Несколько слов о книге В.С. Кобылина

Тайна 28 февраля 1917 года продолжает будоражить умы вот уже более девяносто лет, и ей исследователи успели посвятить огромное количество публикаций самого разнообразного объема – от газетных статей до фундаментальных книг. Трагический надлом русской жизни, повлекший за собой неописуемые бедствия и крушение самой империи, казалось, стал величайшим событием прошлого века.

Не прошло еще и ста лет, когда вновь возникла потребность в осмыслении поступков и событий тех лет для более ясного понимания греха отступничества всего народа, представителей всех его сословий, дававших в 1613 году соборне клятву верности государю.

За семьдесят лет советской власти в сознании большинства народа это величайшее событие померкло и потеряло свой сакральный и судьбоносный смысл, главным образом, благодаря противоречивым и неглубоким книгам, авторы которых пытались трактовать отречение Государя как своего рода обыкновенную смену власти и заурядный переход от монархической формы правления к республиканской. Читателю объяснялось, что «народ устал», что конституционная монархия быстро утрачивала свое значение, и ее падение было предопределено естественным ходом мировой истории. Столь упрощенный и лукавый посыл обесценивал значение личности Государя, превращая его в безвольную «игрушку судьбы», а сам факт отречения в мало достойный внимания эпизод, характерный для смены вех.

Познать вселенский масштаб событий не смогли, увы, и многие их современники. Отречение не казалось величайшей драмой ни Блоку, ни иным властителям дум от литературы, ни Синоду и большинству составлявших его архиереев, ни даже представителям царствующего дома.

Как стало ясным потом, у каждой из социальных групп России были свои причины если не делать гибели Императора, то, по крайней мере, приветствовать его низвержение. И этот факт поражает нас больше всего, ибо кому, как не современникам императора, людям начала ХХ века, была превосходно известна величайшая духовная составляющая императорского служения и его предначертания для России и мира.

Напомним вкратце философское наполнение монархической идеи для читателей нового века, по вполне объективным причинам, мало знакомым или не знакомым с ее содержанием. Православная монархия еще со времен Византийской империи четко обозначала форму власти, при которой церкви, как одной из важнейших ее составляющих, облегчалась задача по спасению душ человеческих. Эта форма представляла собой симфонию, а иными словами – соправление светских и церковных властей, вместе служащих единой идее различными средствами. В описанной выше модели земного правления Церкви предоставляется спасать души для жизни вечной в Царствии Божием и бороться с внутренним злом в человеке, а государству защищать Церковь и свой народ от внешнего зла, в том числе, если необходимо, и силами своего флота и армии.

Православная монархия в России до февральской трагедии была единственным государственным строем, который расширял критерии своих «земных» задач за приделы исключительно «земных» интересов и видел в каждом человеке бессмертное существо, созданное по образу и подобию Божию для вечной жизни в Царстве Божием. Успешность и эффективность государственной деятельности измерялись его правителями не только экономическими показателями и политическими свободами, но тем, насколько оно помогало собственному народу спастись для жизни вечной.

Между тем православное вероучение говорит и о том, что развитие человечества даже в христианскую эпоху завершится его отходом от Бога и временным торжеством сил зла перед концом Истории. Это и есть тот несомненный духовный фактор, которым легко проверяются все те исторические события февраля 1917 года и последующей борьбы со злом с точки зрения Священного Писания и святоотеческого Предания.

В ходе знакомства с трудом В.С. Кобылина, о главной теме которого мы поговорим ниже, читателю имеет смысл избирать главным критерием в оценке противоборствующих сторон их отношение к Главной Истине – к Богу и Его предначертанию для Святой Руси. Это высокое духовное название-предназначение к началу 1917 года уже было потеснено идеей «Великой России», предусматривавшей для государственного устройства копирование западных стран, столь соблазнительно преуспевавших в глазах ее адептов в своем экономическом развитии в ущерб своему духовному развитию. Приближаясь к пику материального благополучия накануне Великой войны 1914–1918 годов, Россия начала все более обнаруживать явные признаки духовного упадка общества, проявившегося, прежде всего, в легкомысленном отношении правящих классов и дворянства к религиозному смыслу самодержавия. Навязчивая идея русской интеллигенции стать частью «цивилизованной» Европы, быть ею признанной и сподобиться сомнительной похвалы ее незаметно подвела российское общество к последней черте упадка.

Даже Св. Синод Православной Российской Церкви перестал сознавать важный духовный смысл православного самодержавия, и в церковной среде стали бурно расти антимонархические настроения еще с началом войны, разразившейся летом 1914 года. Самый непредвзятый анализ действий Синода, предпринятых в смутные дни февраля – марта 1917-го, заставляет поразиться беспечностью позиции Православной Российской Церкви в отношении верховной власти Государя.

В дни государственного кризиса и возникшей угрозы крупных социальных беспорядков члены Св. Синода взирали на происходящее по меньшей мере с поразительным равнодушием. В первые дни после отречения Государя, как вспоминал протопресвитер военного и морского духовенства о. Г. Шавельский, в Синоде «царил покой кладбища». Синодальные архиереи вели текущую работу, занимаясь, главным образом, решением различных бракоразводных и пенсионных дел. За этим на первый взгляд необъяснимым молчанием большинства иерархов скрывались их антимонархические настроения.

Бездействие и даже отстраненность проявлялись в отсутствие всякой реакции некоторых членов Синода на поступавшие к ним письменные обращения и петиции в защиту самодержавия, направляемые подданными Его Величества, среди которых было немало государственных чиновников, озабоченных происходящим в стране.

2 марта 1917 года синодальные архиереи частным образом собирались в покоях Московского митрополита. Члены Синода признали необходимым немедленно войти в сношение с Исполнительным комитетом Государственной Думы. На основании этого можно утверждать, что Св. Синод Православной Российской Церкви де факто признал Временное правительство еще до отречения Николая II от престола. Необъяснимым с точки зрения здравого смысла было и торжественное заседание Св. Синода, состоявшееся сразу после свержения Государя – 4 марта 1917 года. На нем председательствовал уже известный нам митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) и новый синодальный обер-прокурор В.Н. Львов, назначенный на эту должность Временным правительством. Без всякого видимого принуждения и, надо полагать, вполне искренне митрополит Владимир и члены Синода выражали искреннюю радость по поводу наступившей «новой эры в жизни Православной Церкви».

На следующий день, 5 марта 1917 года, Синод распорядился, чтобы во всех церквях Петроградской епархии многолетие Царствующему Дому «отныне не провозглашалось», а 6 марта 1917 года митрополит Киевский Владимир поспешил направить от своего имени по всем епархиям телеграммы. Они содержали распоряжение о том, что «моления следует возносить за Богохранимую Державу Российскую и Благоверное Временное правительство Ея».

Российское же правительство, которое должно было бы ясно сознавать опасность общественного крена идей, не только не предприняло никаких мер к обузданию грядущей смуты, но легко самоустранилось от участия в защите интересов страны. «В 10 лет “Государственная” Дума промотала все, что князья Киевские, Цари Московские и Императоры Петербургские, а также сослуживцы их доблестные накапливали и скопили за тысячу лет», – обобщал словно бы в послесловии к истории погибшей империи философ Василий Васильевич Розанов весной 1918 года.