Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы)

Олег Мороз

Хроника либеральной революции

ПРЕДИСЛОВИЕ

Хотя от событий 1991–1993 годов нас отделяет совсем немного времени, большинство наших сограждан уже мало что о них помнит. Отчасти по этой причине в ходу бессмысленные клише — «шоковая терапия», «приватизация по Чубайсу», «ограбление народа»… И еще — «РАССТРЕЛ ПАРЛАМЕНТА». Происходившая тогда ожесточенная политическая борьба походя представляется как беспринципная с обеих сторон борьба за власть.

С удивлением думаешь: как же это людям удается «помнить» о том, что было в Древней Греции или Древнем Риме, если пеленой забвения оказалось подернуто случившееся в нашем собственном отечестве каких-то 12–13 лет назад?

Но дело, конечно, не в одних лишь изъянах человеческой памяти. Противники российских реформ, явные и скрытые, — а имя им легион, — потерпевшие в начале 90-х сокрушительное поражение, до сих пор не желают с ним смириться, всеми силами стараются очернить и принизить произошедшие в те годы в России радикальные рыночные, демократические преобразования. Великая либеральная революция, возвратившая страну с абсолютно тупикового пути на путь в своем потенциале единственно перспективный, по которому идут все успешно развивающиеся страны мира, изображается ими как некое досадное недоразумение, как затея, потерпевшая закономерный провал, но последствия которой, дескать, еще долго придется расхлебывать.

В этой книге с достаточной степенью подробности (хотя, разумеется, и не исчерпывающим образом) восстановлены все основные этапы противоборства двух главных сил, составлявшего основной стержень политической жизни страны с октября 1991-го по октябрь 1993-го. Возможно, читатель сумеет лучше понять, кто и за что на самом деле тогда боролся, как эта борьба происходила, какие двери в результате оказались перед нами распахнуты.

Во всяком случае, эта книга для тех, кто хочет понять.

По своему опыту знаю, как нелегко бывает начать читать новую книгу, особенно объемистую. Это потом, когда углубишься в чтение, почувствуешь интерес, «разогреешься», обретается легкость…

Чтобы упростить читателю задачу вхождения в текст, приведу один из читательских откликов на «бумажный» вариант этой книги, благо существование Интернета, когда «сетевая» версия издания появляется спустя какое-то время вслед за «бумажной», позволяет это сделать. Возможно, кого-то этот отклик подтолкнет на более активное и заинтересованное чтение.

Впрочем, не исключаю и другое — что какая-то часть потенциальных читателей, увидев этот отклик, особенно подпись под ним, напротив, воздержится от чтения книги. Что ж, это тоже неплохо: в конце концов зачем отнимать время у того, для кого эта книга не предназначена?

Итак:

I. СТАРТ ГАЙДАРА

НАКОНЕЦ-ТО ЕЛЬЦИН РЕШИЛСЯ…

26 октября 1991 года. Мы разговариваем с госсекретарем РФ Геннадием Бурбулисом. Разговор происходит в Белом доме, в том его крыле, что повернуто к мэрии, бывшему СЭВу, — как раз к тому месту, где два года спустя, 3 октября, начались главные события первого дня мятежа. Сидим в «комнате отдыха» позади обширного кабинета Геннадия Эдуардовича.

Меня интересует главным образом один вопрос: когда же наконец, черт возьми, кончится это топтание на месте? После августовского путча прошло уже два месяца. И вот, вместо того, чтобы принять какие-то энергичные меры, поставить страну на твердые рельсы, взять какой-то новый курс, Ельцин «расслабляется» в Сочи. Страна между тем летит в тартарары… Я пытаюсь добиться от Бурбулиса, в то время, пожалуй, одного из самых близких к президенту людей, хоть сколько-нибудь вразумительного ответа на это мое — да и не только мое — недоумение. Однако Бурбулис отделывается общими словами.

Я:

— Чем объяснить, что после блистательной августовской победы произошел столь же блистательный сентябрьско-октябрьский провал? Я имею в виду двухмесячное беспомощное переминание российского руководства с ноги на ногу перед порогом реформ на фоне стремительно ухудшающегося положения в стране.

Бурбулис:

— Хотя я и не оцениваю последние два месяца как блистательный провал, я понимаю, что неудовлетворенность этим периодом очень сильна…

Я:

— Вон под вашими окнами люди стоят с плакатами: «Ельцин, действуй смелее!». Это сегодня у всех на устах.

Бурбулис:

— Пауза была необходима, чтобы осознать принципиальную новизну ситуации. Надо было выработать новую стратегию. Сегодня она выработана. Главное ее содержание — радикальные реформы. Не приступать к этим реформам мы сегодня не можем.

Я:

— Вы хотите сказать, что выработать эту стратегию нельзя было быстрее, чем за два месяца? Так ли уж необходимо было Ельцину уходить в отпуск в столь критический момент? Одни говорили, что он пишет книгу о путче, другие — что он играет в теннис… Это в то время, как все рушится и летит к чертовой матери.

Бурбулис:

— Я считаю, что это было оправданно. Была острейшая необходимость сменить обстановку. «Отпуск» позволял Борису Николаевичу определить новый курс и как раз покончить с этой затянувшейся паузой.

Я:

— Но все-таки политик, руководитель страны, наверное, должен принимать решения, в том числе и по каким-то основополагающим вопросам, достаточно оперативно. Это же политик, а не философ. Что было бы, если бы во время путча Ельцин удалился для размышлений на гору Афон? В конце концов, то, что надо делать, было ясно давно…

Бурбулис:

— Да, стратегические задачи и цели были ясны, но в каких конкретных формах их решать и добиваться, — над этим пришлось до последнего времени думать.

Я:

— Вот здесь, в Белом доме, тепло, уютно, повсюду ковры лежат. Эта обстановка уюта, комфорта, довольства, спокойствия, конечно, не соответствует атмосфере растерянности, тревоги, смятения, которая там, за окном. Может быть, стоило бы здесь кое-где просверлить потолки, чтобы капало? Или выставить из двух хотя бы одну раму, чтобы поддувало? Может быть, тогда появились бы дополнительные стимулы действовать более энергично?

Бурбулис:

— Этот укор я не принимаю. Может быть, в будущем нам или тем, кто придет за нами, будет грозить этот «комфорт власти», однако сегодня он нам не грозит. Большинство из нас и прежде, и теперь напрямую связаны с реальной жизнью, той самой, которая, говоря вашими словами, там, за окном.

Страшно далеки они от народа…

Эти слова Геннадия Бурбулиса вспоминались мне годы спустя, летом 2001-го, когда я разговаривал с другим известным деятелем — последним союзным премьером Валентином Павловым. Разговор происходил на Тверской, в офисе Международного союза экономистов, где Валентин Сергеевич исполнял обязанности вице-премьера (кроме того, в ту пору он был вице-президентом еще одной общественной организации, с совсем уж экзотическим названием — Вольное экономическое общество России).