Давид против Голиафа

Я вижу свою аудиторию среди мусульман Франции, Германии, Англии, с которыми общаюсь на едином языке и в едином понятийном поле. Когда же приезжаешь в арабскую страну, приходится преодолевать методологические проблемы. Либо твой собеседник находится под интеллектуальным контролем у профессионального класса толкователей, и в этом случае ты «бьешься головой» о некую жесткую догматику. Либо он стоит в формальной оппозиции к этой догматике, то есть находится в плену столь же спорных контрдогматов. А если он – либеральный антиклерикал, то, как правило, утрачивает связь с Исламом, он просто хочет нормально жить и зарабатывать деньги. Что же касается европейской диаспоры, она практически вся – зерна без плевел. Это поколение, которое там родилось. Конечно, есть люди, которые пытаются «раствориться», превратиться в обычных немцев или французов. Но Всевышний так сделал, что у них это не выходит, потому что их прессуют, так или иначе они противопоставлены среде, и чтобы выжить, должны стать лучшими. «Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат».

Л.Г. Возможна ли гармонизация отношений или хотя бы стремление к такой гармонии, которая исключает как исламизацию всего мира, так и его атеизацию?

Г.Д. Речь не идет об исламизации мира. Речь идет о том, что мусульмане являются авангардом освобождения человечества. Истинные мусульмане – это люди, которые обладают пассионарной «волей к власти» во имя Божественной справедливости. Их задача – свергнуть сверхэлиту, которая опирается на инструменты ростовщического капитала и глобалистскую инфраструктуру ТНК.

Л.Г. Проблема в том, что никакие земные социальные формы никогда не воплощают в полной мере огненность истинной веры. В тот момент, когда будет сломлено могущество транснациональных корпораций, образуются другие институты, неизбежно бюрократические. Или Вы хотите сказать: после победы наступает что-то подобное христианскому Апокалипсису?

Г.Д. Мы боремся не для того, чтобы жить, а для того, чтобы кончить Историю, подготовить приход ожидаемого Махди и Иисуса Христа. Если бы мы действовали только из задачи перераспределить материальные блага в пользу тех, кто зависит от собеса, это была бы чудовищная пошлость. Миллионы людей, пассионариев тела, умерли напрасно, потому что в основе основ была неправильная и вульгарная материалистическая посылка. Когда в 1961 году Никита Сергеевич Хрущев объявил, что коммунизм – это бесплатная колбаса, и мы построим такой строй через 20 лет, он тем самым просто подписал смертный приговор исторической миссии советского народа.

…Существуют пассионарии тела и пассионарии ума. К сожалению, эти качества редко соединяются в одном человеке. Допустим, революционные кронштадские матросы – пассионарии тела, а Ленин и Троцкий – пассионарии ума. Но к этому надо добавить включенность в теологический проект истинного великого противостояния с князем мира сего. Когда пассионарии тела, пассионарии ума и великое теологическое послание об оппозиции естественному ходу вещей находятся на одной оси, вот тут-то и происходит критическая масса – «ядерный» взрыв. Останавливается промывка мозгов, заканчивается информационная война, приходит конец всему информационному обществу с его электронной диктатурой над внутренним и интимным сердцем человека. А там, где это останавливается, начинается крушение естественного хода вещей.

Пришествие Махди и Иисуса Христа – венец Истории. Эту задачу должны решить «Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». Они стремятся вовсе не к созданию Халифата. Всеобщая исламизация – бредовые домыслы, изобретенные в каких-то политических лабораториях Запада.

Правда, некоторые мусульмане говорят: мы – не политические субъекты, мы раздавлены, вот был бы Халифат, возвращающий нас в историю на равных с другими цивилизациями. Я спрашиваю: а как вы собираетесь его создать в условиях бомбардировок США? Тут Саддама поймали, а вы Халифат хотите создать. Они не знают ответа. Объясняешь: Халифат возможен при условии санкций от мирового правительства. Так же в свое время Сталин смог создать социалистическое государство в капиталистическом окружении – потому что окружение это допустило для собственной стимуляции. Подобным же образом Халифат может появиться в истории как часть мировой системы контроля. Мусульмане как огня должны бояться такой перспективы, которая возвращает нас во времена Высокой Порты XIX века – нам не нужен новый «больной человек Европы», как называли османского халифа западные журналисты. …Махди и Иисус Христос не придут к рабам – к тому, кто их не ждет, кто их недостоин. В Коране сказано: «Не слабейте и не призывайте к миру, ибо вы выше». Человек – это инструмент Божественного провидения, который поставлен перед сверхзадачей: бесконечно малое должно победить бесконечно большое. То есть исчезающе малая искра Святого Духа должна преодолеть бесконечную массу энтропии. Пока это Чудо не свершится, нужно снова и снова идти на пулемет.

Л.Г. У вас репутация тонкого знатока Корана. Чем дается такое знание? Упорным трудом?

Г.Д. Нет. Любовью. Хотя любовь – абсолютно неисламское слово. Но что такое, в сущности, любовь? Это жертва. Любовь – это готовность умереть, когда внутренний огонь «выхлестывает» за твои пределы и сжирает тебя. Для меня Ислам – не то, что может быть воплощено в бюрократической организации. Он не может быть установкой сверху, «охмурением» простых и угнетенных. Ислам – горение сердца.

Беседовала ОЛЬГА ВЕЛЬДИНА «ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА». 06.07.2003

Религиозная сущность гражданской войны

Одна из наиболее острых мыслей Маркса, которую не оценили по достоинству, состояла в том, что в каждой национальной культуре на самом деле содержатся две культуры: буржуазная и пролетарская. Если это справедливо по отношению к культуре, то в еще большей степени это положение применимо к религии. Действительно, внутри любой конфессии, традиции, внутри любой теологии противостоят друг другу две тенденции, которые можно с полным основанием назвать «религия (или теология) господ» и «религия (или вера) угнетенных». Нет такой духовной практики, которая была бы свободна от этого дуализма. Противостояние господ и рабов выходит далеко за рамки чисто социальной проблематики. Речь идет не об относительной общественной несправедливости, объясняющейся недостаточным развитием производительных сил; противостояние «верха» и «низа» относится к числу наиболее фундаментальных характеристик реальности.

Современные полуинтеллигенты-«образованцы» в постсоветской России жадно накинулись на постмодернизм как на право ни во что не верить и ничего не принимать всерьез. Особенную радость вызывает у них отказ от так называемых «идеологических мифов», к числу которых они, в первую очередь, относят любое упоминание о гнете, несправедливости, неправедности богатств и т. п. Видимо, они надеются на теплые лакейские места при выскочках-олигархах. Тем не менее, все, что отвергла партноменклатура во время приватизации, – это не марксистский миф, а глубинная метафизическая правда о человечестве и его истории, которую марксизм, подвергнув сильной редукции, просто использовал.

Такие понятия как «свобода» и «рабство», «тирания» и «справедливость» – это основы теологического понимания человеческого существования, религиозные категории, в которых описывается подлинное устройство мира. Дело в том, что как «религия господ», так и «религия рабов» всегда содержит в себе политическое измерение, которое раскрывается в теологии власти. Власть есть важнейшая категория общественно-политической реальности, потому что в ней подразумевается вся сфера возможного и вся мера доступной в данный момент человеку свободы.

Для любого трезвого историка, политического философа бесспорным является то, что вся история человечества есть история рабства и угнетения и борьбы против него. Человечество порабощено дважды: силами природы и собственными «элитами». Смысл истории как раз и заключается в том, чтобы преодолеть это двойное угнетение. Поэтому религия как духовно-экзистенциальное раскрытие и проживание этого смысла всегда будет площадкой, на которой происходит противоборство между «верхом» и «низом» за конечную интерпретацию, за контроль над этим смыслом. В конечном счете господа и рабы противостоят друг другу в определении того, что такое Добро и Зло в их фундаментальном последнем значении. Об этом как нельзя лучше свидетельствует аят Св. Корана: «И может быть, вы ненавидите что-нибудь, а оно для вас благо, и может быть, вы любите что-нибудь, а оно для вас зло – поистине, Аллах знает, а вы не знаете» (2:216). Именно исход борьбы за интерпретацию добра и зла окончательно предопределяет расстановку сил в последнем смысле истории: кто будет истинным низом и кто будет истинным верхом. Именно об этом говорит в своей нагорной проповеди Христос, и именно это подразумевается также в политическом и метафизическом одновременно обещании, общем для Евангелия и Корана: «Последние будут первыми».