Давид против Голиафа

Главная проблема сегодняшних мусульман в том, что они мыслят о себе в терминах цивилизации. Они думают, что живут по своим правилам. Те, кто сегодня задает тон в исламском дискурсе, находятся на соглашательских цивилизационно-диалогальных позициях. Они выражают идею: мы такие же люди, не надо нас бомбить, мы просто хотим жить. Мы хотим жить по установленным Богом правилам.

Л.Г. Если доктрина Маркса и Энгельса соответствует уже исчезнувшей эпохе, а модель столкновения и диалога цивилизаций можно считать маргинальной, то тогда на что можно опереться, создавая новый универсальный язык?

Г.Д. Серьезная методология заключается в том, что мы должны установить: есть субъект тирании и субъект подавления. Ничего не изменилось оттого, что в современном мире нет фараона, который выезжает на колеснице… и давит коленопреклоненных рабов. Вместо фараона Ветхого Завета есть коллективный фараон, властвующий над Системой. Нужно только определить, кто в этой Системе является субъектом тирании, а кто, наоборот, берет на себя волю и право защищать угнетенных и оскорбленных. Это та политическая субъектность, которая носит партийный характер. Я настаиваю на том, что после конца марксизма это измерение снова становится теологическим – каким оно и должно быть. Еще Маркс говорил, что все революционные перевороты в истории носили религиозную окраску. Было совершенно нормально, что социальная борьба имеет религиозный характер, и сущность социальных отношений всегда описывалась теологически. Она объяснялась так Моисеем и Христом, да и во время Уота Тайлера (лидер крестьянского восстания в Англии в 1381 году) люди пели: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был тогда дворянином?»

Тот, кто стоит наверху социальной пирамиды, выражает своей позицией некий фундаментальный знак – так же, как и тот, кто раздавлен. Поэтому Божественное провидение объективно использует в своей реализации истории и того, и другого. Каждому отводится некая роль, и за каждым закреплена своя историческая энергетика, которые некоторые называют «своей правдой». Если тот, кто раздавлен, встанет с колен и сможет удержаться, встав с колен, значит, капля Божественного света, которая в него вложена, добилась победы над энтропией, над колоссальной инерцией материи.

Л.Г. Вопрос в том, кто больше всего подходит на роль авангарда субъекта подавления, на роль мессии, каким был в своем роде пролетариат в марксистском учении?

Г.Д. Сегодня в роли пролетариата выступает исламская община. Авангардом угнетенного человечества, который действует не только во имя себя, но и тех, кто находится в Бразилии, в Китае, в России, оказываются мусульмане.

Л.Г. Почему именно мусульмане?

Г.Д. Потому что все они стоят на одной религиозно-теологической позиции монотеизма, которая по своей внутренней логике лишает всякой легитимности естественную социальную пирамиду. Только авраамический универсализм бросает вызов Системе, потому что он обессмысливает этот закрытый космос, где человек является самодостаточной целью в себе.

Ислам категорически антиклерикален и не является индивидуальным кодексом поведения. Это стратегия внутреннего человека, который должен каким-то образом обыграть тюремщиков и захватить тюрьму. Бежать из тюрьмы – бесполезно, нужно победить в ней с тем, чтобы ее уничтожить. Это можно сделать только силами всех заключенных. Именно в этом и состоит главная социально-политическая разница между Исламом и другими религиозными традициями: другие предлагают бежать, а бежать, как известно, лучше в одиночку. Увы, поймают!

Л.Г. Можно ли говорить о тенденции исламского глобализма – в противовес глобализму Запада?

Г.Д. Да. Дело в том, что Ислам – тоже глобализм, только снизу.И только два глобализма могут вести между собой спор.

Л.Г. Как правило, употребляя термин «глобализм», мы автоматически подразумеваем его связь с экспансией западных ценностей.

Г.Д. Марксизм претендовал на глобализм, имея в виду мировую победу коммунизма. Уверяю вас: люди, которые управляют миром, мыслят оккультно. Шаман, Папа Римский, принц Чарльз – представители одного и того же варианта самодовлеющего человечества, которое построено на принципе угнетения. Для них человек и есть цель. Это обязательно пирамида, наверху которой стоят «истинные» люди – реальные власть имущие, которые, естественно, не являются ни банкирами, ни соросами. Последние – просто служебнофункционерная мелкота – пыль, поднимаемая ветром. Но есть мощная верхушка пирамиды, которая не меняется при любой «погоде», что бы ни грянуло – мировая война, революция. Все делается по сценарию интеллектуальных клубов, которые работают под председательством «истинных» людей, под их попечительством.

Сегодня создана очень мощная глобалистская инфраструктура, которая представляет собой систему транснациональных корпораций. ТНК – не экономическая, а управленческая модель, которая курирует гигантские финансовые потоки, освобожденные от любой социальной, институциональной, территориальной ответственности, брошенные на освоение политического и человеческого пространства. Реальные хозяева – те, кто сидит в попечительских советах ТНК; прежде всего представители традиционной знати – династий, аристократических домов, старая европейская знать. В это сообщество включены также представители традиционной знати Третьего мира и международные финансовые дома – в качестве «приправы».

Реальные хозяева мира – ядро элиты и сверхэлиты, которое начало формироваться приблизительно 400 лет назад – в период крушения традиционных феодальных каст. Существовала система сословной иерархии: был Папа Римский, ему подчинялись императоры, на следующей ступеньке стояли рыцари, еще ниже – скромные купцы и т. д. Когда система стала крушиться, и на место ее пришел абсолютизм, началась Реформация, а потом Контрреформация, и в этот момент произошла очень мощная реорганизация мира. Всемирная Церковь вынуждена была перейти к стратегии непрямых действий, на смену открытой иерократии пришла криптоиерократия, действующая через закрытый клуб «светской» знати. Это, прежде всего, Система правящих кланов, которые характеризует наследственность и преемственность. В основном формирование клановой корпорации завершилось к 1860 году. На последнем этапе в нее вошли верхушки российской и азиатских элит, чему способствовали: упразднение крепостничества в России, революция Мейдзи в Японии и восстание сипаев в Индии. Тогда же началась финансовая экспансия мировой элиты на российское пространство. Уже к 1900 году 80 процентов российской экономики было в руках международных финансовых ростовщических групп.

Л.Г. Вы ничего не сказали о сверхэлите Соединенных Штатов.

Г.Д. Дело в том, что США имеют свою котрэлиту, которая не является частью элиты Старого Света. С этим обстоятельством вначале не очень считались, поскольку до 1914 года США были маргинальной страной-должником. К 1914 году США должны были Европе 5 миллиардов долларов, по тем временам – огромные деньги. А к 1919 году Америка стала вырастать в серьезный фактор на мировой арене, но появилась и Советская Россия, которая отвлекла внимание элит Старого Света на себя. Возник тандем США и Советской России, и оказалось, что он не по зубам европейской Антанте. Она боролась с большевиками, а тех подпитывала Америка. Вся советская индустриализация поднялась на американской технологии, с американскими кадрами, на американские деньги. И тем временем США тоже набирали силу. А потом разразилась Вторая Мировая война, в ходе которой Европа была разгромлена и превратилась просто в экономическое пространство. Сегодня, после падения коммунистического партийного режима, основанного на шестой статье бывшей советской Конституции, возникла ситуация конфликта между элитой Старого Света, которая еще в организационно-военном отношении слишком слаба для противостояния, и соответствующей сверхэлитой американской, то есть протестантской. Он основан на том, что американская элита ни в каком случае не может быть частью элиты Старого Света, ее невозможно интегрировать.