Давид против Голиафа

Я не знаю, насколько она соблюдает нормы Шариата и вовлечена в жизнь исламского сообщества Британии, но тот факт, что она мусульманка, всячески подчеркивается в рекламных документах Amnesty International, более того, акцент делается на то, что впервые в руководство пришла женщина, исповедующая Ислам. Из разговора с ней я понял, что она простой чиновник, который получает четкие программные указания.

Но все сказанное отнюдь не отменяет достоинств Amnesty International. И последняя конференция, поддержанная титулованным истеблишментом, – только начало прямой конфронтации между США и Великобританией.

И. Что Вы считаете важным достижением конференции и, в частности, российской делегации?

Г.Д. Я считаю большим успехом то, что наши российские мусульмане – узники Гуантанамо – там побывали, что они обозначили себя как самостоятельную группу, участвующую в борьбе и имеющую личную судьбу. К ним в Лондоне относятся с огромным вниманием, и, я подчеркиваю, судьба каждого из них находится под контролем очень серьезных инстанций. Так что сегодня расправиться с ними безнаказанно невозможно.

И. Конференция прошла в Лондоне, где не так давно состоялся крупный теракт. Изменилось ли положение исламских политических и общественных организаций после летних взрывов?

Г.Д. В принципе все осталось как прежде. Возможно, некоторые изменения претерпела атмосфера. Может, мусульмане стали несколько осторожнее: стараются меньше говорить на «неудобные» темы, уходят в тень. Понятно, что американская агентура присутствует везде, поэтому мне кажется, что спецслужбы Британии сами четко отдают себе отчет, откуда шел заказ на теракт, кто является ставленником ЦРУ, кто работает на американской площадке.

В Британии существуют группы, члены которых могут свободно уехать воевать в Ирак или Афганистан, а потом спокойно вернуться в Лондон. Зачем им было что-то взрывать? Понятно, что взрывы – это ответ американцев на такую политику Лондона.

Но на коротком поводке у ЦРУ есть люди, из числа «этнических мусульман», которые будут проводить различные мероприятия по дестабилизации положения. В этой связи интересно, что после 11 сентября приезжих мусульман британские спецслужбы проверяли не на предмет связи с «исламским экстремизмом», а по поводу сотрудничества с американской разведкой.

В этом плане мало что изменилось, просто в чисто общественной сфере появилась некая истерическая нотка.

И. На Ваш взгляд, даст ли конференция отклик в России? Как отреагируют верхи?

Г.Д. Власти России не едины. И есть группа, которая, возможно, будет использовать тему преступлений США. Некоторые чиновники в Администрации президента при желании могут увидеть в этом антиамериканский ресурс даже на уровне хотя бы риторики и маневров.

Конфронтация между Россией и США будет увеличиваться – это математический факт. Она не может не расти, т. к. есть много проблем. Скажем, некоторые противоречия, существующие между Россией и Украиной и связанные с поставкой газа, уже дают Соединенным Штатам возможность вести игру, нацеленную на энергетическую изоляцию Европы.

Это только одно из звеньев общей цепи. В этом контексте российскому руководству могут понадобиться все ресурсы, на которые можно опереться.

С другой стороны, нельзя забывать, что в России проамериканские силы невероятно мощны, очень традиционно укорены. И нет никакой уверенности в том, что политики, занимающиеся антиамериканской риторикой, искренни. Эти люди вполне могут ставить своей целью игру на негодовании населения.

Мы не видим реально антиамериканских политиков – тех, кто не ездил в США, не пожимал руку президенту и вице-президенту, не читал лекций в американских университетах, не получал гонорары за свои книжки, изданные в США. Даже В. Жириновский несколько лет назад получил разрешение ездить в США, сдал Саддама, несмотря на все свои предыдущие встречи с ним, заверив, что беспредельно лоялен Штатам, – но при этом его регулярно выпускают как моську, лающую на Америку и кричащую о своей дружбе с Саддамом.

И. Насколько сильна интеграция мусульман Британии и представителей левых сил? С другой стороны, что происходит на правом фланге европейского политического пространства? Известно ведь, что интерес к Исламу в правой среде особый. Сохранился ли он на сегодняшний день?

Г.Д. Будучи в Британии, я встречался с руководителем левой партии «Respect» Джоном Рисом. Конечно, они полны доброй воли и готовы всячески крепить отношения с Исламом, но, к сожалению, их собственная интеллектуальная ценность и готовность понимать и реагировать на вызовы агрессивного внешнего мира пока вызывает сомнения. Анализ левых показывает, что это отнюдь не протестные силы, у них нет ресурса, для того чтобы изменить сегодняшнюю социальную ситуацию.

В этой связи мне кажутся симптоматичными те похвалы, которые левые расточают в адрес Тарика Рамадана, известного и очень спорного мусульманского политического философа, который участвует в конференциях, является автором многих книг и известен сотрудничеством с левыми. Он стоит на позициях модернизации исламской мысли, считая, что мусульмане должны по-новому понять многое из базовых источников, чтобы осуществить прорыв. Но куда?

К сожалению, анализ его работ выявляет, что под прорывом Рамадан понимает интеграцию мусульман в западное Общество (с большой буквы). Он говорит о необходимости интегрироваться, рвать связи с этнокультурными корнями стран происхождения, что, с его точки зрения, является балластом. Коран и Сунна понимаются им как фундамент, позволяющий человеку быть одним и тем же мусульманином дома и в офисе, и при этом не привносится элемент некой шизофрении.

Для левых, как ни парадоксально, это вполне нормальная идея. Они хотели бы иметь дело с мусульманами, которые уже являются неким элементом этой машины, в которой они чувствуют себя как рыбы в воде и хотят что-то делать, исправлять нечто.

С другой стороны, Тарику Рамадану возражают тоже неадекватно. С ним полемизируют интеллектуалы Уммы, утверждающие, что мы не имеем права жертвовать культурной самоидентификацией, выбрасывать за борт вековое наследие. Но эти люди не понимают другую вещь: когда они говорят о культурной самоидентификации, они не ставят на место Тарика Рамадана с его идеей интеграции, они опять же попадают в ловушку иновариантного отчуждения от Ислама.

Решение же, по моему мнению, состоит в том, что современному мусульманину нужно быть абсолютно внутренне специфичным в качестве избранного, чувствовать себя наделенным особой миссией, поставленным Всевышним в качестве представителя Уммы в абсолютный центр, для того чтобы свидетельствовать. Поэтому культурная самоидентификация тем и отличает мусульманина, что она лишает его избранности, уравнивает его с представителями ацтекской, китайской, буддийской культуры, а это противоречит задачам и принципам Ислама.

В сегодняшней ситуации мусульманин должен быть борцом с очень сложной политической стратегией и тактикой, а не становиться материалом в руках левых. Наоборот, левые им должны использоваться при необходимости.

Что касается правых, то, они, кстати, тоже заинтересованы в союзе с Исламом. В Лондоне я встречался с Энтони Хенкоком, известным крайне правым издателем. Он обеими руками за союз с мусульманами в борьбе против современной Системы.

Это кажется парадоксальным, потому что правые возражают против безлимитного въезда гастарбайтеров, в основном мусульман. Но тут уже начинается политиканство, поскольку иммигранты нужны Великобритании. Стоит приостановить их поток – и в буквальном смысле некому будет работать…

Крайне правые более низового уровня – европейские скинхеды – также нацелены на диалог с Исламом. В общем, Ислам сегодня крайне интересен для всех борцов с нынешним международным порядком, с мусульманами хотят дружить почти все.