Царство количества и знамения времени

Один из лучших примеров, который можно привести в данном случае, это многочисленные организации, которые в настоящее время называют себя «розенкрейцеровскими» и которые, само собой разумеется, не перестают быть в противоречии друг с другом и даже друг с другом открыто сражаться, претендуя равным образом быть представителями одной и той же «традиции». Фактически можно признать правоту каждой из них без всякого исключения, когда они провозглашают своих конкурентов незаконными и обманщиками; никогда, конечно, не было такого количества людей, называющих себя «розенкрейцерианцами», если только не «Розой-Крестом», в то время как это более уже ничему не соответствует! Впрочем, не очень опасно считать себя продолжением чего-то такого, что полностью принадлежит прошлому, в особенности когда опровержений тем менее можно опасаться, что, как и в случае, о котором идет речь, все покрыто некоторой темнотой, так что его конец не более точно известен, чем начало; но кто же среди профанной публики и даже среди «псевдоинициированных» может знать то, чем на самом деле была та традиция, которая в течение некоторого времени квалифицировала себя как розенкрейцеровская? Мы должны добавить, что эти замечания, касающиеся узурпации имени организации посвящения, не применимы к случаю, например, так называемой "Великой Белой Ложи", о которой, что довольно любопытно, со всех сторон спрашивают, и не только у теософов; это наименование, в действительности, никогда ни в коей мере не обладало ни малейшим подлинно традиционным характером, и если это конвенциональное имя и может служить «маской» чему-то, обладающему хоть какой-то реальностью, то это, конечно, в любом случае не сторона посвящения, которую следовало бы здесь искать.

Довольно часто критикуют тот способ, при котором кое-кто отправляет рекомендуемых ими «учителей» в какой-нибудь почти недоступный район Центральной Азии или в какое-нибудь иное место; и в этом, действительно, состоит средство сделать их утверждения неверифицируемыми; но оно не единственное — удаление во времени может в этом отношении играть роль, сравнимую с удалением в пространстве. Так, иные не колеблясь причисляют себя к какой-нибудь традиции, целиком исчезнувшей и угасшей уже много веков тому назад, даже много тысячелетий; но правда, что, если только они не осмеливаются дойти до утверждения, что эта традиция постоянно сохранялась в течение всего прошедшего времени способом столь тайным и столь хорошо скрытым, что никто другой, кроме них, не мог открыть ни малейшего ее следа, то это их лишает ценного преимущества относить к себе прямую и непрерывную преемственность, которая обладала бы большей видимостью правдоподобия, каковую она еще может иметь, если речь идет о более недавней форме, которой является розенкрейцеровская традиция; но этот недостаток, кажется, не имеет большого значения в их глазах, так как они настолько несведущи в подлинных условиях посвящения, что охотно воображают себе, что простая «идеальная» приверженность без всякой регулярной передачи, может занять место действительной приверженности. К тому же, совершенно ясно, что традиция тем с большей легкостью будет доступна любым фантастическим «реконструкциям», чем более полно она утрачена и забыта и чем меньше знают, как поступить с реальным значением сохранившихся от нее остатков, которые, таким образом можно заставить говорить почти все, что угодно; каждый, естественно, вложит туда то, что будет согласовано с его собственными идеями; без сомнения, не надо искать кроме этого иной причины для осознания того факта, что египетская традиция особенно часто «эксплуатируется» в этом отношении и что столько очень различных «псевдоинициационных» школ отдают ей предпочтение, что иначе было бы непонятно. Мы должны уточнить, чтобы избежать всякого ложного применения того, что мы здесь говорим, что эти наблюдения никоим образом не касаются Египта и подобных вещей того же рода, которые могут встречаться также иногда в некоторых организациях посвящения, но которые имеют там характер только лишь символических «легенд» без всякой претензии действительно похваляться подобными истоками; мы имеем в виду только то, что выдает себя в качестве реставрации, ценной как таковой, традиции или посвящения, которые уже не существуют, реставрации, которая, впрочем, даже при невероятной гипотезе, что она была бы во всех отношениях точной и полной, все же не имела бы никакого иного интереса сама по себе, кроме простого археологического курьеза.

Здесь мы прекратим свои и без того длинные рассуждения, которых вполне достаточно для того, чтобы сделать понятным все то, что вообще представляют собой все эти «псевдоинициационные» подделки традиционной идеи, которые все еще так свойственны нашей эпохе: более или менее связное (скорее менее, чем более) смешение элементов, отчасти заимствованных и отчасти изобретенных, и над всем доминирующие антитрадиционные концепции, свойственные современному духу; все это может служить, в результате, лишь еще большему распространению этих концепций, навязывая их некоторым людям в качестве традиционных, не говоря уже о явном обмане, который состоит в выдаче за «посвящение» того, что на самом деле имеет чисто профанный характер, чтобы не сказать «профанирующий». Если нам укажут после этого, как на смягчающее обстоятельство, на то, что почти всегда есть внутри, несмотря ни на что, несколько элементов реально традиционного происхождения, то мы ответим следующее: всякая имитация, чтобы заставить принять себя, естественно, должна принять по крайней мере некоторые из черт того, чему она подражает, но как раз это еще больше увеличивает опасность, не является ли самой ловкой и самой зловещей ложью та, которая смешивает неискоренимым образом истину с ложью, силясь, таким образом, заставить служить первую ради победы второй?

Глава 37. ОБМАН "ПРОРОЧЕСТВ"

Смесь истины и лжи, которая встречается в «псевдотрадициях» современного изготовления, вновь встречается также в так называемых «пророчествах», которые, особенно в последние годы, распространяются и используются различными способами для целей, по меньшей мере, очень загадочных; мы говорим "так называемые", так как должно быть хорошо понятно, что слово «пророчества» может применяться, собственно, к сообщениям о будущих событиях, содержащимся в священных Книгах различных традиций и исходящим от внушений чисто духовного порядка; в любом другом случае его использование является абсолютно незаконным, и тогда подходит только одно слово «предсказания». Предсказания эти могут быть, впрочем, очень различного происхождения; по крайней мере, некоторые из них были получены применением некоторых вторичных традиционных наук, и они, разумеется, являются самыми важными, но при условии, что реально можно понять их смысл, что не всегда бывает самым простым, так как по множеству причин они вообще формулируются в более или менее темных терминах, часто проясняющихся лишь после того, как события, о которых в них идет речь, реализуются; всегда, следовательно, можно к ним отнестись подозрительно, но не из-за самих этих предсказаний, а из-за ошибочных и «тенденциозных» интерпретаций, которые им могут быть даны. Когда, к тому же, то, что есть в них подлинного, происходит почти исключительно от искренних, но очень мало «просветленных» "провидцев", которые усмотрели нечто неясное, более или менее точно относящееся к будущему, довольно плохо определенному чаще всего в том, что касается дат и последовательного порядка событий, и которые, смешивая их бессознательно со своими собственными идеями, выражают их еще более спутано, так что нетрудно найти там почти все, что будет угодно.

Отсюда можно понять, чему все это может служить в современных условиях: поскольку эти предсказания почти всегда представляют вещи в беспокойном и даже ужасающем освещении, потому что именно этот аспект событий, естественно, более всего поражает «провидцев», постольку для того, чтобы возмутить общественное умонастроение, достаточно просто их распространять, сопровождая по мере надобности комментариями, подчеркивающими их угрожающую сторону и представляющими те события, о которых идет речь, как неизбежные; [149] если эти предсказания согласуются между собой, воздействие будет усиливаться, а если они будут противоречить друг другу, что тоже бывает, то они ничего, кроме беспорядка не произведут; как в том, так и в другом случае это будет одинаково на пользу сил разрушения. Впрочем, следует добавить, что все то, что происходит из достаточно низкой области психики, тем самым вместе с собой привносит влияния, разлагающие и разрушающие равновесие, что значительно увеличивает опасность; и несомненно, именно поэтому те, кто этому не верит, испытывают, тем не менее, во многих случаях болезненное чувство, сравнимое с тем, которое производит даже на очень мало «сенситивных» людей присутствие тонких сил низшего порядка. Трудно поверить, например, сколько людей были опасно и иногда непоправимо выведены из равновесия многочисленными предсказаниями, в которых речь шла о "Великом Папе" или о "Великом Монархе", и которые, однако, содержат некоторые черты определенных истин, но странным образом деформированных «зеркалами» низшего психизма и, сверх того, заниженных по мерке ментальности «провидцев», которые их в некотором роде «материализуют» и «локализуют» более или менее узко, чтобы ввести в рамки своих предвзятых идей. [150] Способ, которым эти вещи представляются упомянутыми «провидцами», которые часто также и "внушаемы", [151] очень сильно зависит, к тому же, от определенных слишком темных «низов», неправдоподобные разветвления которых, по крайней мере с начала XIX века, было бы особенно любопытно исследовать для того, кто хотел бы создать подлинную историю этого времени, историю, разумеется, очень отличную от той, которой «официально» обучаются; само собою разумеется, что у нас нет намерения входить в детали этого и мы должны ограничиться некоторыми общими замечаниями по данному очень сложному вопросу, к тому же, намеренно запутанному во всех своих аспектах, [152] что мы не могли полностью обойти его молчанием без того, чтобы перечисление главных характерных элементов современной эпохи оставалось бы очень неполным, так как в этом есть еще один из самых значительных симптомов второй фазы антитрадиционной деятельности.