В последние дни (Эсхатологическая фантазия)

IV

Удивительны судьбы человеческих отношений! Еще, казалось бы, недавно, какой-нибудь десяток лет назад, эта самая Лидия Лучицкая, над страшной участью которой раздумывал Валентин, составляла центр, около которого дружески единились люди, теперь разбившиеся по непримиримо враждебным лагерям. Это было в Париже. Хотя Франция тогда политически очень поблекла, Париж играл в мире роль древних Афин, и привлекал в свои высшие школы молодежь со всего света. Привлек он и русскую семью Лучицких, состоявшую из вдового отца и молоденькой дочери Лидии, которая училась в знаменитой Парижской консерватории. Сам Лучицкий, бывший профессор, был еще свежий старик, радушный, любящий молодежь. Лидия очаровывала всех, кто ее встречал. Живая, умная, талантливая, она сразу привлекала одухотворенной прелестью лица. Особенно поражали ее голубые глаза, глубокие, как море. Еще почти подросток, она своей самостоятельностью умела подчинять себе людей гораздо старше. Молодежь кучей теснилась в доме Лучицких, вечера которых прославились изящной оживленностью. Но Лидию и тогда охватывало религиозное настроение, и она тогда исчезала для общества, проводя целые дни в церкви или на молитве в запертой на ключ комнате, и этого никто не смел найти «странным». Среди молодых гостей Лучицких особенно выдавались Валентин Стожаров, студент-медик, которого прочили в звезды ученого мира, Антиох Масон, Аполлоний Загрос и Эдуард Осборн, англичанин, усердно работавший над социальными вопросами. Антиох Масон, американский еврей, темного происхождения, поражал блестящими способностями и энергией. Он углублялся во все науки и, между прочим, серьезно изучал Каббалу и оккультизм. Поразительна была его почти таинственная способность влиять на людей. При безграничном честолюбии, он казался природным вожаком народных масс. Аполлоний — восточный человек, не то сириец, не то перс, [11] состоял на естественном факультете, но весь ушел в оккультизм и теософию, [12] и по окончании курса много ездил по Востоку, изучая таинства каббалистов, дервишей, факиров и йогов. Он был ближайший друг Антиоха. Общим любимцем компании был тогда Яни Клефт, албанец, не всегда склонный к наукам, но привлекавший к себе молодечеством, веселостью и благородным характером. Молодые люди поголовно ухаживали за Лидией, но она умела не допускать соперничества до ссор, и, в общем, они составляли тесный дружеский кружок.

Куда девалось все это по окончании курса? Все разошлись, погрузясь в общественную жизнь той сложной эпохи, полной внутренней борьбы, разъединявшей и ближайших друзей. В ней крупнейшая историческая роль суждена была Антиоху Масону, истинному выразителю господствующего духа времени и заключительному звену человеческой истории. Он стоял во главе всех событий.

А эпоха была сложная, неповторимая, ликвидационная. По существу, человеческая психика, конечно, была такая же, как всегда, добро и зло боролись в сердцах. Как всегда, добро истекало от Бога и вело к Нему, как всегда, зло истекало от человеческого самоутверждения, отрывающего от Бога и потому связывающего с его врагом. Но теперь подводились итоги этой вековечной борьбы, и в общем балансе оказывалось безмерное преобладание самоутверждения, дошедшего до узурпации Божественной власти. Получалось полное искажение реальности бытия, которая состоит в абсолютном преобладании Божественной власти, и понадобилось непосредственное вмешательство Божества для восстановления этой реальности. Но с ее восстановлением кончается и смысл старого мира, который был нужен именно для того, чтобы люди доходили до сознательного понимания — в чем истинная реальность бытия.

Эта ликвидационная эпоха, несмотря на необыкновенность замыслов своих, по существу не была творческой. Она лишь подводила итоги тысячелетней работы человеческого самоутверждения по всем областям жизни, всюду изгоняя Божественный закон и всюду поставляя высшим законом человеческое желание и рассуждение. Проявлялось это, конечно, в различных формах. Последние десятилетия перед началом нашего повествования представляли, в социально-политическом отношении, господство социализма, стремившегося отлиться в рамки строгого коммунизма. [13] Но удержаться на этой почве нигде не могли прочно, потому что в строгом коммунизме нет места свободе. Стремления к свободе постоянно прорывались в виде анархического беспорядка, который разрушал все построения коммунизма. Производительные экономические силы таким образом подрывались со всех сторон. Коммунизм подавлял свободную инициативу, анархизм разрушал обязательный труд. Народы погружались в бедность и необеспеченность, беспрерывно переходя от полукрепостного состояния к состоянию дикого произвола, в течение которого каждый, смотря по силе и удаче, захватывал себе кусок пожирнее так же легко, как вслед за тем терял его. Такая жизнь раздражала всех тем сильнее, что стремление к чувственным благам наполняло все сердца, составляло главное содержание человеческих пожеланий. Предания о старых временах могучего буржуазного производства, о богатстве и великолепной жизни, возбуждали лишь бесплодную зависть, потому что в обществе уже не было сил, способных воскресить дисциплину рабочего класса, потребную для буржуазного строя. Но настоящее положение, постоянно бедное, иногда доходящее до полной нищеты, возбуждало общее раздражение и порицание. Страшные гражданские войны, переходящие часто в международные, довершали общее разорение. Утомленные и разочарованные народы готовы были отдаться кому угодно, лишь бы их вырвали из такой невыносимой жизни. На этой-то почве и выросла блестящая политическая карьера Антиоха Масона, который в цвете молодости успел достигнуть высшей в мире власти — Председателя Союза Народов, им же и организованного из десяти держав, разделявших тогда между собой Земной Шар.

Еще со школьной скамьи Антиох сделался франкмасоном и обратил на себя внимание центрального еврейского общества Кол Изроель Хаберим [«Кол Изроель Хаберим» — это собственно еврейское название Alliance Israilite Universel. [14] Я беру это название только как подходящее по смыслу, вовсе не желая сказать, чтобы упоминаемое в рассказе патриотическое общество было Alliance Israilite Universel], работавшего на создание всемирного владычества израильского народа. Гениальные способности Антиоха рано возбудили в этом обществе мысль — выдвинуть его в свое время в качестве Мессии. Приняв его в свои члены и тайно управляя действиями франкмасонства, Коль Изроель Хаберим дал Антиоху всю свою могущественную поддержку, которую он умел всесторонне использовать. Он прославился как писатель, сделался всемирно известным руководителем рабочих организаций, получал министерские должности в разных государствах, играл крупнейшие дипломатические роли и несколько раз проявил выдающиеся военные дарования. Из старых школьных товарищей неизменным его другом и помощником постоянно являлся Аполлоний. Яни Клефт преклонялся перед талантами Антиоха и готов был все для него сделать, но оказался годен только на военном поприще в качестве блестящего партизана; роль крупного военачальника была уже не по нём. Антиох однако очень ценил его преданность и мужество.

При всемирной популярности в народных массах, огромных политических связях и поддержке всюду проникающего франкмасонства, направляемого Кол Изроель Хаберим, Антиох в немного лет создал себе своеобразное положение международного деятеля, более могущественного, чем короли и президенты республик, и успел объединить все державы в один Союз, Председателем которого он же и был выбран. Власть Председателя была так велика, что главы отдельных держав оказались вполне в его руках, и Антиох немедленно начал обширные преобразования во всем мире. В экономическом отношении он повсеместно сразу ввел новый строй, который, сохраняя принудительно государственный коммунизм и право безграничного государственного вмешательства, восстановил на правах срочного и бессрочного владения, частную собственность, частное производство и вольную торговлю. Это быстро оживило производство, обеспечило частные интересы и личную инициативу и привело к такому процветанию, которое, по сравнению со вчерашней нищетой, казалось волшебным. Весь мир признал Антиоха гением, и всенародное голосование во всех державах дало ему особый титул Великого Устроителя, с расширением власти Председателя Союза до размеров императорской. Своей столицей он избрал Иерусалим, в то время ставший крупнейшим центром мировой торговли.