Зеленая революция

Город для всех

Современные крупные города — слишком сложные образования, чтобы централизованно контролировать их «сверху вниз». Это особенно касается мегагородов в Азии, Африке и Латинской Америке. Разумеется, комплексное планирование строительства, транспорта, водо- и энергоснабжения, школьной системы и социальных услуг необходимо. Но оно невозможно без участия граждан на всех этапах планирования и принятия решений. В этом смысле особенно показателен был «Штутгарт XXI» [273]. Граждане обретают уверенность в себе; гражданские инициативы действуют на том же (а зачастую и на более высоком) профессиональном уровне, что и администрация. Интернет расширяет возможности митинговой демократии, задавая новый формат получения информации и ведения дискуссий по вопросам общественного значения. Планы застройки, транспортные проекты, решения по эксплуатации частных домов можно выложить в Сеть и заранее обсудить. Официальные планы должны оставлять место самоуправлению, инициативе снизу и принципу конкурентности при принятии решений.

Самый мощный потенциал города — здоровое гражданское общество: гражданские инициативы, фонды, проекты по переустройству городских кварталов, самоуправляемые социальные и культурные учреждения, объединения, группы самопомощи, товарищества и инициируемые ими проекты. Они образуют социальный и культурный капитал, который не менее важен для процветающих городов, чем инвестиции в основной капитал. Речь, если хотите, и о том, чтобы превратить предприятия в корпоративные гражданства (corporate citizens), которые уделяли бы внимание вопросам общественного значения — не только как спонсоры, но и как партнеры школ, университетов, театров, культурных центров, социальных проектов и спортивных объединений.

Экологическое обновление городов едва ли станет возможным, если не будет связано с преодолением социальной пропасти, которая становится все шире. Когда город распадается на пространственно разделенные островки благосостояния и зоны бедности, это сказывается даже на транспортной структуре: в условиях обострения социальных противоречий, понижения уровня безопасности состоятельные граждане укрываются в своих лимузинах. Политическая опора финансирования общественного транспорта ослабевает, его качество понижается, от пользования автобусами и трамваями отказываются и другие пассажиры. В проблемных районах арендодатели не спешат инвестировать в недвижимость. Начинается регресс. Постепенно деградирует публичное пространство. Чтобы остановить эту тенденцию, необходимы концентрированные усилия ведомств и граждан. Стабилизации могут способствовать улучшенная застройка, товарищеские инициативы, огороды во дворах городских домов, спортивные объединения, культурные проекты, мелкие предприятия, последовательные меры, предпринимаемые против насилия и вандализма. Но выход заключается в образовании и повышении профессиональной квалификации — только это в долгосрочной перспективе может вывести из нищеты и тупика. Экологическое переустройство городов требует больших усилий, создавая множество рабочих мест и в сфере средней квалификации: строители, монтажники, мастера по обслуживанию энергетического и эксплуатационного оборудования, озеленители и т. д. Даже если сторонники зеленого города, как правило, относятся к средним слоям, это не значит, что проект преследует интересы сытых за счет голодных. Как раз люди с невысокими заработками не могут позволить себе жить в домах с некачественной теплоизоляцией и высокими счетами за отопление. Приоритет общественных институтов — от городских детских садов до доступных и разветвленных сетей общественного транспорта — в интересах именно людей со скромным достатком.

9. Экокапитализм

Критика капитализма нынче в моде. На конференциях и театральных сценах все время ставят «системный вопрос». Ничего удивительного. Вместе с неразберихой на финансовых рынках кризис добрался и до центра капитализма. «Захвати Уолл-стрит!» («Occupy Wall Street!») Протест метит в самое сердце чудища. Хотя революция в очередной раз отложилась — в том числе за неимением революционного субъекта и мало-мальски убедительной альтернативы, — но устойчивый кризис легитимности рыночной экономики налицо. Не покидает ощущение, что бессовестные игроки подвели к пропасти экономики целых стран. Когда лопнул финансовый мыльный пузырь, пришлось подключиться государствам. Были социализированы государственные субсидии банкам, но это старая песня. Кризис только обострил социальное неравенство, которое проникло в западные общества уже в 1990-е гг., когда глобализация лишь набирала обороты. То были золотые времена для капитала и тяжелая пора для тех, кому нечего было продавать, кроме собственной шкуры. Высококвалифицированные работники были нарасхват, неквалифицированный труд не стоил ни гроша. Экономика развивалась, но прибыли концентрировались на самом верху пирамиды доходов. Сегодня в США 60 % доходов (до выплаты государственных трансфертов) приходится на 20 % домохозяйств; верхний процент «зарабатывает» намного больше, чем нижние 40 %. Еще сильнее неравенство при распределении капиталов. Более чем третью всего капитала владеет 1 % населения. Имущественное неравенство с 1990-х гг. существенно выросло и в Германии. Верхние 10 % получателей доходов в ФРГ зарабатывают 57 300 евро, что в восемь раз больше, чем получают нижние 10 %. В 1990-е гг. соотношение было примерно 6:1, сегодня в развитых странах — 9:1 [274].

Резкое неравенство в распределении доходов усиливает и неравенство возможностей, тем самым капитализм не выполняет свое главное обещание: каждый — кузнец своего счастья. Восхождение на вершину успеха — суть «американской мечты» и вместе с тем мощный стимул динамичной экономики. Если этот принцип перестает действовать, если капитализм не в состоянии обеспечить равенство возможностей, он теряет главную опору своей легитимности. Тогда нет смысла без конца поминать былые успехи экономической формации, которая создала невиданное общественное богатство, особенно если усиливается нехорошее ощущение, что этот прогресс разрушает свой собственный фундамент. Общественно-экономическую систему нужно оценивать не по успехам в прошлом, а по перспективам. А эта оценка у все большего количества людей мрачновата: надежды, что будущее будет лучше прошлого, уступают место растущим тревогам, связанным с тем, что ожидает нас и наших детей. Это касается по крайней мере Старой Европы. В молодых обществах Юга, которые только что присоединились к капиталистической мировой экономике, (пока) царит подъем.

Деформация финансового капитализма объясняется не только экономическими причинами. Часть капиталистической элиты сняла с себя всякие обязательства, как перед конкретными сообществами (городом, страной), так и те, что налагает нравственный кодекс предпринимательской чести. Собственно, роль предпринимателя укладывается в понятие создания стоимости: предприниматель получает прибыль, поставляя на рынок товары и услуги, которые обладают для общества добавленной стоимостью. Меновая стоимость того или иного товара может быть реализована, только если он обладает потребительской стоимостью. В долгосрочной перспективе успех гарантирован лишь тем компаниям, которые не чураются инноваций и соблюдают нормы порядочности. Только так можно сохранить старых клиентов и привлечь новых. То, что звучит как сказка минувших времен, по сути еще актуально. Так работают миллионы мелких и крупных компаний, которые каждый день пытаются стать лучше. Они и должны определять лицо капитализма.

За произошедшим в финансовой индустрии разрывом связи между прибылью и созданием стоимости последовал разрыв между прибылью и ответственностью. Он во многом приблизил финансовый кризис, который, после того как лопнул американский мыльный пузырь недвижимости, дает все новые вспышки. Если потери несут не предприниматели, а общество, распространяется менталитет казино. В современных алхимических лабораториях инвестиционных банков забыли об осторожности и осмотрительности, которые были свойственны почтенному сословию купцов, несмотря на их готовность рисковать. От перспективы получения сумасшедших бонусов и премий, а также уверенности, что в крайнем случае к делу подключится государство, полетели все предохранители. Поэтому всякая устойчивая реформа финансового сектора должна снова возложить на банки и хедж-фонды ответственность, вплоть до персональной ответственности руководства. Система, когда менеджер, ответственный за потери, понесенные компанией вследствие спекуляций, покидает ее с золотой кубышкой под мышкой, коррумпирует любую предпринимательскую структуру.