Считай звёзды (СИ)

— Тебя кто-то обижает? — чувствую себя кретином. Хотите ощутить себя идиотом? Райли Янг-Финчер поможет вам. Универсальная и незаменимая.

Щурюсь. Никакой реакции. Она только громче мычит, кусая тыльную сторону правой ладони.

— Что-то болит? — у меня нет вариантов, так что перебираю всё, что приходит в голову. — Поругалась с кем-то? Получила плохую отметку? Отец твой звонил? В стране ввели санкцию на морковь? — усмехаюсь, но эмоций со стороны Райли не дожидаюсь, поэтому уголки моих губ опускаются:

— Что с тобой? — задаю в лоб. Девушка мычит, начав вытирать слезы. Хнычет, подавляя в глотке рвущееся рыдание. Хмурю брови, следя за её поведением:

— Просто скажи, хватит драму разыгрывать, — если есть проблема, пускай признает её, что толку ныть без остановки? Янг-Финчер мычит, качая головой. Ладонями накрывает уши, будто её раздражает какой-то назойливый звук, но кроме тишины нас ничто не терроризирует.

— Райли, — требовательно обращаюсь к ней, зная, что рано или поздно она сдастся. — Райли, — повторяю, ледяными ладонями сжав её голени, заставив её явно продрогнуть от неприязни к чужому прикосновению. Не убираю руки, продолжив давить:

— Что случилось? — а сам мысленно даю себе пинка, ведь у неё такая теплая кожа. — Эй, — пальцами сдавливаю голени, отталкивая мысли о неправильном. Не подходящий момент для подобного.

— Я… — девушка произносит с надрывом в голосе, словно еле удерживает себя от срыва. Заикается, пытаясь вернуть себе ровное дыхание, но тот продолжает оставаться сбитым, поэтому Райли не может говорить спокойнее:

— Я хочу домой, — голос дрожит. Её ответ вгоняет меня в очередной тупик. Поднимаю брови, слегка наклонив голову вперед:

— Эм, идиотизма кусок, ты дома.

Крольчиха лишь качает головой, вновь накрыв свои уши ладонями, и опускает лицо, лбом упираясь в колени. Плач становится громче. Она пытается унять его, вот только тщетно. Пока я стараюсь осознать тайный смысл её слов, девушка вовсе теряет контроль, начав открыто рыдать, как чертов обиженный миром ребенок. Ни с того, ни с сего. Трет глаза, раздирая горло, пока плачет в голос, захлебываясь собственными эмоциями. Серьезно, тут уже клиникой попахивает.

Костяшками стучу по кровати, больно сжав зубами кончик языка во рту, и теряюсь, наконец, поняв, что её состояние реально ненормально. Райли кое-как двигается, рухнув на кровать, отворачивается от меня, укутываясь в одеяло, и плачет, заставляя меня сильнее нервничать.

— Да блять… — встаю на ноги, качнувшись в сторону. Ставлю руки на талию, врезавшись взглядом в затылок надрывающей глотку крольчихи, отказывающейся идти со мной на контакт. Это ненормально. Вот он — мой вердикт.

Знаю, что пожалею об этом, но есть только один человек, способный объяснить мне, что происходит с девчонкой. Может, даже посоветует, что ей дать, чтобы вернуть спокойствие. Мне не нравится перспектива проживания с умалишенной под одной крышей. Её нестабильность напрягает.

Выхожу из комнаты, вынимая из кармана телефон, и с трудом кликаю по номеру телефона, которым надеялся никогда не воспользоваться, но судьба — чертова мразь, раз уж вынуждает меня прибегнуть к данному действию. Слышу, как за спиной рыдает кусок мяса, и проглатываю свой ком в горле, настраиваясь морально на разговор с не самым приятным человеком.

И, как ни странно, он решает мне ответить сразу, в то время как мать игнорирует меня несколько дней подряд.

«Слушаю?» — голос Митчелла полон удивления. Мда, пиздец как рад слышать этого типа, просто эмоции через край.

— Это Дилан, — думаю, он в курсе, так что сразу перехожу к делу. — Тут у вашей дочери, походу, крыша поехала.

Недолгое молчание, за которым следует невозмутимое:

«Как давно?» — так он в курсе? Хорошо, значит, мне не нужно будет объяснять.

— В начале недели началось, — оглядываюсь на комнату, когда до ушей прекращает доноситься рыдания. Успокаивается? Конечно, для слез так же нужны силы. А так она просто выжимает себя, после чего ходит, как бесчувственное зомби.

«Это не так страшно», — у меня появляется предположение, что мужчина на этом хочет оборвать наш разговор, поэтому суетливо тараторю:

— Эй, эй, — пускаю неприятный смешок. — Не так страшно? Она нападает на людей, — подразумеваю себя. — Может, есть лекарство какое? Или…

«Дилан, я сейчас очень занят», — перебивает, вызывая взрыв моего негатива:

— Да ты что, на хуй, а у меня прям уйма свободного времени, которое с радостью потрачу на ту, что пытается меня прибить, — ругаюсь, не сдерживая порыв злости. — Мне поебень, чем вы там заняты, она же ваша дочь, скажите, что мне с ней делать? — и тут же переключаюсь, добавляя. — Кстати, чем вы там так долго занимаетесь? Вы давно должны были вернуться? — уверен, поставленный вопрос вызывает легкое замешательство, поэтому именно его мужчина игнорирует, решая всё-таки удосужиться объяснить, что делать с его, блять, дочерью. Это ещё я не заставляю его приехать сюда и разбираться самостоятельно, а он изначально так открыто посылает меня, хотя предлагаю свою помощь. Ну, на хер. Папаша конченный.

«Ладно, — он прокашливается, стараясь держать тон ровным. — Думаю, у неё просто закончились таблетки».

— Если всё так «просто», — коверкаю его слова. — То не соизволите ли вы сообщить мне, где можно достать эти херовы таблетки? — я на взводе. Я устал. Последние дни толком не спал. Поэтому пусть только попробует вести себя, как мудак, я найду его и четвертую.

«Нам их выписывают, — мужчина долго думает над ответом. — Нужно будет заехать к нашему семейному врачу в клинику, чтобы забрать. Я только могу позвонить ему и предупредить, что вместо меня приедешь ты, чтобы не возникало вопросов».

Отлично, теперь я обязан ехать куда-то. Супер. Но, если это гарантирует мне спокойную ночь, то окей. Можно и поднатужиться.

Оглядываюсь, изучая обстановку в темной комнате. Кажется, Райли совсем выдохлась. Отрубилась. Набирается сил, чтобы потом вновь начать рыдать. Нет, оберегите меня от этого.

Потираю ладонью лоб, еле собираясь с силами:

— Где эта клиника?

«Я вышлю адрес, — мужчина не станет отвечать мне, где он с мамой проводит эти дни, ладно, стоит насрать. — Сейчас тогда предупрежу врача».

Отключаюсь, не поблагодарив. А за что? За информацию? За обязанность покинуть стены дома, когда я вымотан? За то, что оставил меня с этой…

Выдыхаю. Ладонь теперь скрывает сжатые веки глаз. Стою. Морально готовлю себя к выходу на холодную улицу. Вновь оглядываюсь, переступив порог комнаты. Прислушиваюсь. Сопение. Хриплое. Тихо шагаю к кровати, сжав в ладони телефон. Встаю у кровати, изучая мокрый от слез профиль лица Райли, которая даже во сне выглядит так, словно вот-вот разрыдается. Ну, на хер. Лучше правда перестраховаться и сгонять.

Мобильный аппарат вибрирует. Митчелл прислал адрес.

Опять тру веки, устало глотнув кислород. Помнится, мать заикалась о каких-то таблетках, которые крольчиха принимает для костей. И как это должно быть связано с её эмоциональной нестабильностью?

Башка раскалывается на части. Прохожусь ладонью по волосам, потрепав их пальцами, и ставлю руки на талию, уставившись на спящую девушку.

Не пойму. Ни черта.

Понятия не имею, что хуже: ехать в такой мороз в другой конец города, или остаться дома, слушая постоянный рёв соседки? Нет сил и желания разбираться в данном вопросе. Стараюсь ничем лишним не забивать голову, пока сижу за рулем. Приходится ехать дворами, чтобы не попасться патрульным. Прав у меня нет, так сказать. Надо было в тот раз поискать денег для оплаты штрафа, тогда, может быть, не отбирали бы права. Что толку думать об этом сейчас?

Веду автомобиль, концентрируя внимание на дорожных знаках, чтобы не сбиться с пути. Небо давно уже черное, непроглядное, ветер морозный. Холоднее, чем зимой, или преувеличиваю? Впускаю пар изо рта. Господи, была бы моя воля, вообще из теплой ванной не выбирался бы. Но нет. Жизнь не отвечает моим запросам, ведь я сейчас здесь.