Мужчины свои и чужие

Вечером Хью снова позвонил.

Лиони уже совсем успокоилась.

– Я готова считаться с тем, что у тебя есть дети, Хью, – перебила она поток его извинений. – Но ведь и ты не дол­жен забывать про моих детей.

– Я и не забываю! – возразил он.

– Что-то не похоже, – печально произнесла она. – Я понимаю, что, когда встречаются люди нашего возраста, у них обязательно имеется нелегкий эмоциональный багаж, но им следует научиться с этим справляться. Мне трудно об­щаться с Джейн, а тебе, судя по всему, трудно общаться с моими детьми.

– Ничего подобного, – возразил он.

– Хью, ты ведь не хочешь, чтобы девочки поехали с нами отдыхать. – Лиони больше всего обидело именно это. – Но ведь мы все вместе. Хочешь меня, значит, должен хотеть и их. Все просто.

– С чужими детьми трудно ладить, – признался Хью. – Единственный ребенок, с кем мне легко, это Джейн. Я даже со Стивеном в натянутых отношениях. Я вообще плохо лажу с детьми.

– Очень скверно, – холодно констатировала она. – Я попыталась подружиться с Джейн, хотя она сразу приняла меня в штыки. А ты даже почти не видел моих детей. Сколь­ко раз я приглашала тебя к нам поужинать! А ты пришел только один раз. Ты предпочитал встречаться в городе или у тебя, и теперь я понимаю, в чем дело.

– Джейн вовсе тебя не ненавидит, – сказал Хью, все еще думая о том, что Лиони сказала о его дочери.

Лиони вышла из себя:

– Проснись, Хью, открой глаза! Она возненавидит лю­бую женщину, которая попытается отнять тебя у нее. Ты что, хочешь сказать, что я ошибаюсь?

– Она очень чувствительна, болезненно реагирует, когда я с кем-то встречаюсь, – признал он.

Если бы разговор не был таким серьезным, Лиони бы расхохоталась. Джейн чувствительна?

– Хью, если ты так думаешь, твое дело. – Лиони с тру­дом отказала себе в удовольствии сказать, что Джейн – хит­рая и ревнивая стерва, которую не мешает привести в чувст­во. – Мне кажется, нам надо немного остыть, подождать, подумать о наших отношениях.

– Почему? – возмутился он. – Ты что, предлагаешь рас­статься?

– Да нет. Нам просто нужно время, чтобы подумать. Ты должен решить, хочешь ли ты встречаться с женщиной, у ко­торой трое детей, а я должна решить, хочу ли я встречаться с тобой.

Он помолчал.

– Ты слишком круто ставишь вопрос, Лиони.

– Да нет, совсем не круто, – возразила она. – Просто я реалистка. Я беспокоилась, поладит ли Пенни с твоими соба­ками. А надо было волноваться, сумеешь ли ты найти общий язык с Мел, Эбби и Дэнни, а я – с Джейн и Стивеном.

– Нельзя ссориться из-за такой глупости! – возмутился Хью.

– Это не глупость, и мы не ссоримся. Мы просто берем тайм-аут. Я позвоню тебе через пару недель, когда мы все ус­покоимся.

– А как же отпуск?..

– Поезжай с Джейн!

Лиони повесила трубку и задумалась, что же она по этому поводу ощущает. Заплачет и побежит за джином? Она мрач­но улыбнулась. Ничего подобного! Никаких эмоций. Хью ка­зался подходящим вариантом, с ним приятно было встре­чаться, ходить в кино, заниматься сексом. Но не больше. Страсти и тоски он. в ней не вызвал. Иначе она бы сейчас ре­вела белугой, боролась бы за то, чтобы освободить его из же­лезной хватки Джейн. И научила бы его понимать, как силь­но она любит своих детей. Так что, он вовсе не тот, кто ей нужен.

Лиони отправилась на кухню и стала придумывать, что бы приготовить на ужин. «Бедняжка Хью! – подумала она, нарезая овощи для рагу. – Ему никогда не избавиться от уду­шающих объятий Джейн. Он мечтает о любви, но она отпуг­нет любую женщину, которая посмеет к нему приблизиться».

Ханна сидела на ковре в гостиной и аккуратно развора­чивала безделушки, упакованные в папиросную бумагу. Она уже распаковала все для кухни и теперь занималась ящика­ми, в которых были упакованы вещи для гостиной. Их было так много! Откуда у нее набралось столько барахла?

Громко хлопнула входная дверь, и фарфоровые статуэт­ки, расставленные на полу, задрожали.

– Ханна! – заорал Феликс. – Ты дома?

«Где я еще могу быть, черт побери? – подумала Ханна. – Я здесь никого не знаю, все мои друзья в Ирландии, и у меня нет машины. Куда я денусь?»

– Я здесь! – откликнулась она.

В дверь просунулись две руки. В одной – подарочный пакет, в другой – огромный букет лилий.

Ханна помимо воли улыбнулась. Феликс подошел к ней, нагнулся и презентовал букет. Она вдохнула дивный аромат.

– Есть кое-что еще, – заявил Феликс, протягивая ей ро­зовый подарочный пакет.

Внутри Ханна обнаружила бутылку шампанского, она до­стала ее и помахала ею перед его носом.

– Я же не пью, дурачок!

Феликс отобрал у нее бутылку и засмеялся.

– Это для меня. Остальное тебе.

«Остальным» оказались флакон духов «Аллюр» от Ша­нель, коробка роскошных шоколадных конфет и шелковая ночная рубашка янтарного цвета, которая наверняка стоила целое состояние. То самое состояние, которого у них не было. Для фильма, в котором Феликс должен был сниматься, не нашлось денег, так что с финансами у них было очень туго.

– Феликс! – воскликнула она, не сумев скрыть восхище­ния. – Мы не можем себе этого позволить!

– Нет, можем, радость моя. – Он сел рядом с ней на ко­вер и поцеловал в шею. – Мы снова разбогатели. Одобрили вторую серию «Зевак», так что гонорар будет огромный.

– Ох, Феликс, это просто замечательно! Я так беспокои­лась насчет денег…

– И, надеюсь, обо мне, – строго добавил он. – Я знаю, прости меня. Когда у меня нет работы, я становлюсь настоя­щей сволочью. Я был ужасен, но я собираюсь все исправить. Прощаешь?

Ханна неуверенно кивнула.

Феликс принялся стаскивать с нее кардиган.

– Давай поглядим, как будет выглядеть на тебе эта ми­ленькая ночнушка, – пробормотал он.

– Феликс, нельзя! – воскликнула Ханна. – Еще светло, а на окнах нет занавесок. Каждый прохожий может нас уви­деть.

Он искренне расхохотался.

– Что же, это даже неплохо!

После Феликс задремал на диване. Светлые пряди падали на его идеальный профиль. Ханна смотрела на мужа и не ус­тавала поражаться его способности засыпать где угодно. Он спал в самолете, пока она переживала турбулентность. Он од­нажды даже заснул в метро, когда они всего-то и ехали от Грин-парка до Ковент-Гардена.

Ханна прикрыла его свитером и осторожно встала, чтобы поставить цветы в воду. Она любила своего мужа, несмотря на все перепады его настроения. Наверное, это особенности актерской профессии, и ей придется научиться с этим ми­риться. Невозможно быть женой актера и выходить из себя каждый раз, когда он впадает в депрессию. Ведь она же знает, как Феликс на самом деле к ней относится. Он приносит ей цветы и подарки, они идеально понимают друг друга!

27

Дуг настоял на том, чтобы отвезти Лиони в аэропорт встретить Мел и Эбби.

– Свинство с моей стороны постоянно отрывать тебя от работы, – сказала она, зная, что он заканчивает важную для него картину.

– Я находился у истоков этой драмы в семействе Делани и я желаю поприсутствовать на финише! – заявил Дуг. – Кроме того, мне все равно надо в город, встретиться с при­ятелем из галереи. Если ты пойдешь со мной, мы можем по­обедать и потом поехать в аэропорт. Таким образом убьем сразу двух зайцев.

– Ты в самом деле уверен… – начала было Лиони.

– Да в чем дело? – внезапно рассердился он. – Я же сказал, что уверен! Или ты хочешь, чтобы с тобой поехал Хью?

– Нет, – промямлила Лиони.

Она все еще ничего не рассказала Дугу об их разрыве. Дуг наверняка придет в ужас: как могут Хью не интересовать Эбби и Мел? Сам он обожал близнецов, хотя даже не ухажи­вал за их матерью. Лиони поежилась. Неприятно вспоми­нать, что она встречалась с человеком, который не любит детей.

– Тогда завтра встретимся в половине одиннадцатого, – сказал Дуг.

Когда он заехал за ней на следующий день, Лиони его едва узнала. Она всегда видела Дуга только в старых джинсах и бесформенных свитерах цвета мокрого цемента. Сегодня он выглядел совсем по-другому. Роскошные русые волосы аккуратно зачесаны назад и необыкновенно хорошо сочета­ются с темно-серым костюмом, синей рубашкой и строгим галстуком стального цвета. Лиони, открыв рот, смотрела на стоящего перед ней мужчину. Шрамы были едва заметны, они почти исчезли в последнее время. С тех пор как Лиони прочитала про витамины и минералы, помогающие заживле­нию ран, она заставляла Дуга каждое утро пить горсть табле­ток. Он даже шутил, что они гремят у него внутри, когда он ходит. Так или иначе, но они помогли.