Мужчины свои и чужие

– Спасибо тебе, – прошептала она.

– Не надо меня благодарить, – тихо сказал он. – Я делаю это из эгоистических соображений.

Ханна почувствовала, что не может говорить, и в этот мо­мент Дэвиду передали Клоди.

– Привет, котенок, – сказал он, сажая ее на колено. Клоди громко загулькала и разулыбалась.

– Я знаю, что мы сделаем, – сказал ей Дэвид. – Ты пой­дешь ко мне работать, и тогда твоей мамочке тоже придется прийти, чтобы присматривать за тобой. Разумеется, боссом будешь ты и поможешь маме сдать экзамены на старшего агента.

Клоди начала радостно пускать пузыри. Ханна рассмеялась, глядя на них.

– Обычно, когда она так делает, это означает, что она го­товиться срыгнуть.

Дэвид прижал к себе девочку:

– А мы не станем возражать, верно?

Эмма приехала, когда все уже пили кофе.

– Простите, что опоздала к ужину, – сказала она, обни­мая Лиони, а затем Ханну. Потом забрала Клоди у Дэвида. – До чего же ты хороша! – восхитилась она. – Привет, Клоди. Я твоя тетя Эмма, мамина подружка.

Клодия удивленно взглянула на нее – и тут наконец срыгнула. Эмма расхохоталась, Клоди тоже принялась улы­баться.

– Ты просто прелесть! – восхитилась Эмма. – У нее твои дивные волосы, Ханна.

«Тут что-то происходит, о чем я не имею представле­ния», – подумала Ханна. Эмма обожает детей, она это знала. Но ей всегда было трудно с ними из-за своих собственных неудач в этом плане. Но сейчас она смеется и воркует с Клоди, и ни намека на напряжение или слезы, как раньше.

– Девочки, идите в гостиную и посплетничайте, – пред­ложил Дуг. – А мы тут наведем порядок.

Он не смог себе отказать и нежно поцеловал Лиони, когда она выходила их кухни.

– Прямо голубки! – поддразнила Эмма. Лиони счастливо улыбнулась.

– Ты и сама выглядишь вполне довольной, – заметила Ханна, обращаясь к Эмме.

Пришла очередь Эммы просиять:

– У меня потрясающие новости, Ханна. Я беременна! Шесть недель! И представь себе, я даже не обратила внима­ния на задержку. Это я-то! Наверное, я просто потеряла вся­кую надежду. Но тут моя грудь выросла и стала очень чувст­вительной. Выходит, для меня это главный тестер.

– Невероятно, – сказала Ханна. – Я так за тебя рада!

– Спасибо, – улыбнулась Эмма. – Я знаю, что случи­лось: я просто перестала паниковать. Мы собирались попро­бовать искусственное осеменение, и у меня появилась на­дежда. А оказалось, ничего такого и не нужно. – Она взяла Клоди на руки и прижала ее к себе. – Я так счастлива – слов нет. Жаль только, мама никогда не узнает своего первого внука или внучку…

Все помолчали.

– Как она? – спросила Ханна, чувствуя себя виноватой за то, что не была в курсе событий в жизни Эммы. Она толь­ко знала, что Анне-Мари значительно хуже, и она большую часть времени находится под присмотром сиделок.

– У нее есть хорошие дни и плохие дни, – сказала Эмма. – Она принимает новое лекарство, оно ей помогает. Она нас всех узнает, стала спокойнее, но все равно катится вниз. – Эмма печально помолчала. – Постепенно начина­ешь к этому привыкать, хотя все равно сердце разрывается. Тем важнее для меня этот ребенок. Получается, что мы мед­ленно теряем маму, но обретаем нового человечка.

– Извини, что я редко тебе звонила, – сказала Ханна, легко касаясь руки Эммы. – Тебе так досталось, а я ничем не помогла.

Эмма печально улыбнулась.

– Мы друзья, но мы же не срослись бедрами. И вообще, тут больше я виновата, – призналась она. – Не могла сми­риться, что ты беременна этой милой крошкой. – Она поце­ловала Клоди в макушку. – Это, наверное, прозвучит ужас­но, но я теперь верю, что надо говорить все, что думаешь. Я тогда вытолкнула тебя из своей жизни, Ханна. Гордиться нечем, но я обязательно исправлюсь.

– Все нормально, – искренне сказала Ханна. – Кстати, я могу тебе кое в чем помочь. У меня есть прелестные платья для беременных, я тебе их обязательно привезу.

– Не могу дождаться, когда надо будет носить такую одежду, – вздохнула Эмма. – Я все поворачиваюсь боком и смотрю, не вырос ли живот. Представь себе, я тоскую о жи­воте, растяжках – всему, что полагается. Я так долго ждала.

– Пит тоже счастлив? – спросила Ханна.

– Он уже отделал детскую, – улыбнулась Эмма. – Нет, конечно, шучу. Но он купил краску, обои и картинки из мультиков Диснея.

Все рассмеялись.

– Если пожелаешь иметь в детской египетские мотивы, не стесняйся, обращайся ко мне, – сказала Лиони.

– Обязательно, – улыбнулась Эмма. – Только – нико­му, девочки! – добавила она. – Никто еще не знает, кроме вас и Кирстен. До трех месяцев мы решили хранить тайну.

– Раз уж мы собрались здесь жить, Клоди потребуются друзья, – сказала Ханна, забирая ребенка у Эммы. – Она сможет дружить с твоим малышом.

– Особенно если это будет девочка, – охотно поддержа­ла ее Эмма. – Господи, где бы я была без своих подруг?

– Гнила бы в египетской тюрьме за убийство своего па­паши, – пошутила Лиони.

– И не напоминай! – попросила Эмма. – Хотя сейчас он со мной очень мил. Правда, Кирстен говорит, что он про­сто .хочет, чтобы я снова начала на него стирать. Но это все-таки большой сдвиг.

– А хорошо бы нам снова вместе поехать в отпуск, – за­думчиво произнесла Лиони. – Дуг очень хочет куда-нибудь смотаться.

– В Италию, – предложила Эмма. – Мы можем снять дом на лето. На всех получится не очень дорого. Боюсь, нам с Питом теперь придется экономить.

– Мне тоже, – поддержала ее Ханна. – Сомневаюсь, что на Феликса можно надеяться в смысле алиментов.

– Но ведь Дэвид богат, – удивилась Эмма. Ханна нахмурилась.

– Я только что оставила мужа, – сказала она. – Не надо меня сразу пристраивать.

Эмма с Лиони переглянулись.

– Пожалуй, спрошу-ка я этого милого Дэвида, не хочет ли он этим летом съездить в Италию, – сказала Эмма. – Чем больше народу поедет, тем дешевле нам это обойдется. Уверена, что кто-нибудь пустит его в свою спальню.

Ханна швырнула в нее подушкой.

– Клянусь, я с вами больше ни в какой отпуск не поеду! – заявила она.

Следующее утро выдалось солнечным, но на траве лежал иней. Клоди мирно спала в специальном креслице, которое Дэвид приобрел накануне.

– Мне не надо было соглашаться, – сказала Ханна. – Коннемара у черта на рогах. Ты пропустишь еще пару рабо­чих дней.

– Самое большее – четыре часа, – ответил Дэвид, следя за дорогой. – Сейчас всего половина восьмого, как раз к обеду подъедем.

– Это в одну сторону. Мне ужасно стыдно. Я могла бы поехать поездом, – сказала Ханна. – Клоди обожает поез­да, – соврала она.

– Мне хотелось тебя отвезти, – сказал он.

– Но ты не должен!

– Ханна, как ты думаешь, почему я это делаю? – спро­сил он. – Почему приехал в аэропорт, почему сейчас везу тебя повидать родителей? Потому что я от тебя без ума, вот почему!

– Останови машину, – потребовала она.

Дэвид удивился, но послушно съехал на обочину и стано­вился.

Клоди проснулась и захныкала.

– К этому привыкаешь, – заметила Ханна, когда дочь прибавила децибелов. Потом наклонилась и крепко поцело­вала Дэвида в губы. Он немедленно схватил ее в объятия и тоже принялся целовать. Он был просто замечательным – и на вкус, и на ощупь. А еще надежным, уютным… – челове­ком, созданным для нее?! Впрочем, она знала, что именно таким он и окажется. Она таяла от его страстных поцелуев.

Наконец Ханна неохотно отстранилась и взглянула на него.

– Нам потребуется время, – предупредила она.

Я ушла от Феликса, но он еще не ушел от меня – если ты по­нимаешь, что я хочу сказать. Я не могу забыть о нем в одну секунду.

– Пусть все будет постепенно, – согласился он, с любо­вью глядя на нее. – Медленно. Вот так…

Дэвид привлек ее к себе и снова принялся целовать. Клоди зашлась в крике.

– Ты права, – удивленно сказал он, на мгновение отры­ваясь от Ханны, – к этому действительно привыкаешь.