Мужчины свои и чужие

Ханне было ужасно противно, что ее жизнь стала пово­дом для обсуждения в газетах. Но, по крайней мере, их свадь­ба на Карибском побережье не была расписана на восьми по­лосах в «Алло!» (хотя Ханна подозревала, что агент Феликса, Билли, просто не исхитрилась получить от журнала подходя­щего, с ее точки зрения, предложения). Впрочем, в некото­рых воскресных газетах все же появились фотографии, и Ханна весьма критически к ним отнеслась. Платье у нее было роскошное, специально заказанное у модного кутюрье, чтобы скрыть быстро растущий живот. И все равно она каза­лась себе толстой и определенно беременной – особенно рядом с Билли.

Агент Феликса оказалась весьма разбитной жительницей Лондона, не вынимающей изо рта сигареты. Маленького роста, худенькая, с копной волос цвета чернослива, Билли прибыла на свадьбу в кремовом брючном костюме, надетом на голое тело, и приковывала к себе больше взглядов, чем не­веста. Ханна, которой с детства внушили, что неприлично пытаться затмить невесту, надев на свадьбу белое или кремо­вое, была в ярости. До появления Билли она чувствовала себя прекрасно одетой.

«Какая дрянь!» – хотелось ей прошипеть кому-нибудь, когда она стояла у украшенного цветами алтаря. Но побли­зости никого подходящего не наблюдалось. На свадьбе, кроме нее и Феликса, присутствовала Билли и ее помощник, неуклюжий молодой человек, который молчал, даже когда Билли на него орала. Ханна ужасно жалела, что рядом нет ни одной близкой подруги или друга. Она, пожалуй, обрадова­лась бы даже Джиллиан: с ней все-таки можно было нор­мально поговорить.

Решение о свадьбе они приняли в последнюю минуту, похватали, что попалось под руку, и сели на ближайший рейс. Теперь эта церемония была позади, и Ханна развлека­лась тем, что читала статьи про себя.

Подобно романтическому герою, роль которого он играет в новом сериале, Феликс Андретти не смог удержаться и женил­ся на своей подруге Ханне самым идиллическим способом. Он не стал тратить месяцы на подготовку к венчанию, цветы и рос­кошный прием, а умчал брюнетку Ханну на Санта-Люсию, где они и поженились на берегу моря в присутствии двух свидете­лей, ближайших друзей.

– Нам хотелось, чтобы все было как можно проще и чище, – откровенно признался Феликс, не в состоянии ото­рвать глаз от своей прелестной жены-ирландки. – Я парень романтичный и всегда считал, что, как только встречу роман­тичную женщину, женюсь на ней сразу же и без суеты. Для меня брак священен, так что идея провести брачную церемонию на природе, у океана мне очень импонировала. Что может быть лучше, чем остаться наедине с природой и той, кого вы люби­те ? Мы оба стояли босиком на песке. Я этого никогда не забуду.

Пара провела медовый месяц, отдыхая, купаясь и гуляя под луной вдоль того самого пляжа, где они вступили в брак. Фе­ликс даже попытался нырять с аквалангом, а Ханна, которая ждет своего первого ребенка, просто радовалась солнцу и морю.

Ханне едва хватило терпения прочитать эту статью до конца. Феликс действительно увлекся подводным плаванием и отсутствовал с утра до позднего вечера, оставляя ее наедине с проклятой Билли. А.поскольку Билли считала лучшим вре­мяпровождением поглощение неумеренного количества кок­тейлей с ромом, в подруги Ханне она не годилась. Загорать было слишком жарко, поэтому большую часть времени Ханна проводила в спальне, где имелся кондиционер, раз­глядывая в окно счастливые пары около бассейна.

Можно было побиться об заклад, что она была здесь единственной новобрачной, которая столько времени прово­дила в одиночестве.

В последний день Ханна попыталась уговорить Феликса не нырять, а проехать с ней по острову, где-нибудь пообе­дать…

– Я уже заплатил за акваланг на сегодня, – возразил Фе­ликс. – Зря деньги пропадут.

– Ты зря потратил деньги, привезя меня сюда! Ты мог здорово сэкономить, если бы не брал меня с собой, потому что ты не провел в моем обществе и пяти минут! – закричала Ханна и совершенно неожиданно для себя швырнула в него пепельницей.

Феликс увернулся, и пепельница с грохотом ударилась об стену, оставив в ней вмятину.

– Ну вот, смотри, что ты наделала, – удрученно заме­тил он.

Ханна разрыдалась.

– Если ты собираешься скандалить, я ухожу!

Он действительно ушел, а Ханна долго сидела в баре и пила чай со льдом, после чего немного прогулялась по пляжу. Но было слишком жарко, так что она купила не­сколько журналов и вернулась в номер. «Просто лягу на кро­вать и немного подремлю», – решила она.

Феликс разбудил ее в семь часов.

– Вставай, дорогая, пойдем поужинаем. Я жутко прого­лодался.

Ханна не сразу сообразила, где она находится. Но ведь Феликс был рядом с ней, а это самое главное! Кожа у него золотилась от загара, волосы стали почти белыми от солн­ца – короче, выглядел он лучше, чем когда-либо. Он накло­нился и поцеловал ее. Ханна почувствовала запах морской воды и загорелой кожи. Все еще в полусне, она позволила ему расстегнуть пуговицы на ее блузке и взять потяжелевшие груди в ладони.

– Поужинаем потом, – провозгласил Феликс, стягивая с нее платье вместе с хлопчатобумажными трусиками.

В Бирмингемском аэропорту какая-то женщина узнала Феликса.

– Вы парень из сериала «Зеваки», верно? – воскликнула она.

Феликс по-мальчишески улыбнулся.

– Точно, – сказал он, – это я.

Женщина расцвела от его улыбки, громко позвала знако­мую, и все трое пустились в оживленный разговор. Феликс раздавал автографы со сноровкой человека, занимающегося этим всю жизнь. Он болтал с женщинами, как с добрыми знакомыми, задавал им вопросы, отвечал, когда они его о чем-то спрашивали. Ханна стояла в сторонке и от души за­бавлялась. «В шарме Феликсу нельзя отказать, – с гордостью подумала она. – Он совершенно очаровал своих поклон­ниц». Она следила за транспортером с багажом, одновремен­но прислушиваясь к разговору.

– Это ваша подружка? – спросила женщина, которую, как выяснилось, звали Жозефиной.

– Нет, – ответил Феликс, – она моя жена.

– Хорошенькая, – оценила Жозефина.

Ханна удовлетворенно улыбнулась. Она сделала все воз­можное, чтобы получше выглядеть, ведь ей предстояло познакомиться с матерью своего возлюбленного. Она надела шикарное красное платье от Джаспера Конрана, высокие са­поги и к тому же прихватила квадратную сумку, стоившую вчетверо дороже любой сумки, которая у нее когда-либо была. Платье слегка натянулось на животе, хотя покрой был свободный, поэтому она накинула на плечи красивую чер­ную с белым шаль, купленную на Санта-Люсии, чтобы не привлекать взгляды к своему животу.

Общее впечатление было элегантным, Феликс одобрил. Но он и словом не обмолвился о том, как отнесется его мать к ее наряду, а главное – к ней самой. По сути, он вообще не говорил ничего о своей матери, и Ханна начала немного нервничать. Ко всему прочему, она ужасно проголодалась.

– Мать тут же начнет готовить, стоит нам появиться, – успокоил ее Феликс. – Даже если ты заранее предупрежда­ешь о приезде, она тут же вытаскивает сковородку.

– Ты хочешь сказать, что не предупредил о нашем приез­де? – поразилась Ханна.

– Нет, – сердито ответил он. – У нас совсем не такая семья, мы не любим родственные встречи.

Единственное, что Ханна знала о семье Феликса, это то, что они испанские эмигранты второго поколения. Она прочитала об этом в журнале, когда начался показ сериала «Зеваки». .

– Как мне обращаться к твоей маме? – спросила она Феликса, решив не затевать очередного бесполезного спора.

– Вера, – ответил он.

– Не слишком испанское имя, – заметила она.

– Ханна, дорогая, наверное, мне придется кое-что объ­яснить. Актеры часто берут себе псевдонимы; надеюсь, ты об этом знаешь. И я тоже в свое время сменил имя, ясно?

– Так ты вовсе не испанец? – удивилась она. – А в жур­нале писали…

Феликс пожал плечами:

– Мне тогда казалось, что это удачная идея, раз уж я такой блондин. Понимаешь, светлый испанец. Надеялся, что так меня легче будет запомнить, – и не просчитался. Но это все для прессы. Моя настоящая фамилия Лун, а не Андретти.