Журавлик - гордая птица (СИ)

Спасенье моё и мой рай.

Верь же в меня, верь в себя и в нас!

И помни, мне рано за край!

Эдвард сидел за столиком кафе, в котором они договорились встретиться с Никитой Дубовым. На столе перед ним стояла порция кофе. Напиток, бывший когда-то горячим и ароматным, уже успел остыть, а Каллен так и не притронулся к нему, наглухо увязнув в собственных мыслях. Над входной дверью звякнул колокольчик, заставив Эдварда, томившегося в ожидании, в очередной раз повернуть голову в сторону выхода. Пара новых посетителей оказалась как раз теми, кого Каллен ждал. Женя, заметив Эдварда, приветливо махнула ему рукой и резво двинулась в его сторону, таща на буксире высокого со спортивной выправкой блондина лет тридцати.

— Привет, — бодро произнесла она вскочившего со своего места Каллена. Он кивнул и посмотрел на её спутника.

— Это — Никита. Именно с ним ты договаривался по телефону о встрече.

Мужчины одновременно протянули руки для пожатия и представились, после чего все трое уселись за стол. Вновь пришедшие заказали подошедшей официантке по чашке кофе, и Каллен, последовав их примеру, заказал новую порцию кофе для себя, обнаружив, что предыдущая давно превратилась в холодную неаппетитную жижу.

— Эдвард, — обратился к нему Никита, — из нашего телефонного разговора я понял, что речь сегодня пойдёт о Дмитрии. Что он натворил? Конечно, тех сведений, что я почерпнул, ознакомившись с официальным запросом из США, мне хватило, чтобы в общих чертах представить то, что Дима устроил в Сиэтле. Но всё же хотелось бы услышать версию непосредственного свидетеля тех событий. Со слов Жени я понял, что ты был там и видел всё своими глазами. Это так?

— Да, — Каллен тяжело сглотнул. Вопрос Никиты заставил его снова окунуться в недра собственной памяти. Он невольно вздрогнул, когда перед его мысленным взором всплыли изуродованное тело Насти и мёртвые, с поволокой навечно застывшей боли, глаза Розали.

Эдвард сделал глубокий вздох, пытаясь вернуть себе самообладание, и начал рассказывать. Он не утаил ничего, подробно описав сцену в подворотне его родного Сиэтла. Да и к чему сейчас было опускать леденящие душу детали? Перед ним сидел профессионал — учитывать все подробности происшедшего, вызывающие у рядовых граждан страх отвращение, было его прямой обязанностью.

— Понятно, — Никита коротко прокомментировал услышанное.

Эдвард молчал, давая своему собеседнику время переварить полученную информацию.

— А ты, значит, решил достать его здесь? — Никита подозрительно прищурился.

— Слушай, — примирительно начал Каллен, — я понимаю, о чём ты сейчас думаешь. Считаешь, наверное, меня самоуверенным американским снобом, пришедшим со своим уставом на чужую территорию?

— В чужой монастырь со своим уставом… — по-доброму усмехнувшись, поддел его парень. — Но… нет! Не считаю. Хочешь честный ответ?

— Давай, — Эдвард замер под пристальным взглядом Дубова.

— Как офицер полиции, я сказал бы тебе, что ты должен был отойти в сторону, тем более, твои личные мотивы лишают тебя хладнокровия, необходимого при расследовании. Но…

— Но? — повторил за ним Каллен, требуя продолжения.

— Но, как мужик мужику, я скажу тебе, что на твоём месте поступил бы так же. Зная, что из-за интернационального характера этого дела расследование затянется на очень долгий срок, я тоже не стал бы сидеть, сложа руки. Что произошло после того, как ты оказался в нашем городе?

Каллен снова пустился в объяснения, рассказывая об угрозах, поступающих на телефон Изабеллы, о стремлении Корнева во что бы то ни стало забрать Аню и том, что случилось с Сашей на катке. По мере того, как его рассказ подходил к концу, Никита всё сильней сжимал зубы. Скулы его от злости ходили ходуном.

— Ты думаешь, что он всё еще сидит в том посёлке? — спросил он после того, как Эдвард поведал ему о клочке бумаги с записанным на нём адресом.

— Это — всего лишь предположение, — вмешалась в их беседу Женя. — Он мог просто хранить этот обрывок у себя на всякий случай, считая, что это может пригодиться когда-нибудь.

— И всё же это шанс, — пояснил Никита, обращаясь к бывшей жене, и Эдвард с удивлением отметил, как потеплел при этом его голос. Говоря о Корневе, Дубов использовал жёсткий и холодный тон, но стоило ему обратить внимание на Евгению, интонации его голоса поменялись, лёд обернулся расплавленным золотом. За одну секунду бравый офицер полиции превратился в ласкового щенка.

Впрочем, длилось это недолго. Никита быстро взял себя в руки, и к тому моменту, когда он снова переключил своё внимание на Каллена, от нежности и покладистости в его тоне не осталось и следа.

— Нужно наведаться туда завтра, — произнёс Дубов, обращаясь к Эдварду. — Естественно, с группой поддержки.

— Хочешь подключить ребят из группы захвата? — уточнила Женя. — Успеешь согласовать всё с начальством?

— Успею, — успокоил её Никита. — Ты ж меня знаешь. Когда нужно какую-то бумажку у старшего выбить, всегда меня посылают. Привыкли, что я лоб себе расшибу, а своего всё равно добьюсь.

— Да уж… — подтвердила Евгения, ухмыльнувшись. — Ты скоро дверь в кабинет шефа будешь ногой открывать. Наглость — второе счастье.

— Зато это — всегда хорошее подспорье, если нужно быстро преодолеть все бюрократические проволочки. А скорость… Она в нашей профессии зачастую решает всё. Я ведь прав, мистер Каллен?

— Целиком и полностью, — согласно кивнул тот и вдруг пристально посмотрел в глаза Никиты.

— У тебя есть что-то ещё, что ты хотел бы мне сказать? — уточнил тот, хитро при этом прищурившись.

— Да, — Эдвард прокашлялся, потом сделал глоток кофе, чтобы смочить внезапно пересохшее горло. — Я понимаю, что просить об этом не имею никакого права, но… Ты мог бы… завтра взять меня с собой?

Никита напрягся, потом фыркнул. Примерно с минуту он просто молчал. По его глазам было видно, что он пытается принять решение, и это давалось ему нелегко.

— Хорошо! — Дубов медленно склонил голову набок, глядя Каллену в глаза. — Под мою ответственность! Но ты должен прямо сейчас мне пообещать, что не будешь лезть поперёк батьки в пекло!

— Куда? — спросил Эдвард в недоумении.

Женька фыркнула и пояснила:

— Поговорка такая русская. Не лезть не передний план — именно об этом он попросил тебя. Серьёзно, Эдвард, Никита идёт на нарушение устава, позволяя тебе участвовать в этом. Если с тобой что-то случится, не сносить ему головы.

— Я понимаю, — заметил Каллен, с уважением глядя на Никиту. — Это справедливо — просить о таком. И я бы понял, если бы ты отказался. Но ты решил иначе, и спасибо тебе за это!

— Да не за что пока, — Никита пожал плечами.

Они поговорили ещё немного, обсуждая детали. Договорившись созвониться вечером, чтобы уточнить время отбытия в Алёхино по результатам предстоящего визита Дубова к начальству, они встали из-за стола с намерением покинуть кафе. Никита ушёл первым, сославшись на занятость.

— Ты сейчас домой? — уточнила Женька, глядя на Эдварда.

— Да, — ответил тот, — вчера Эммет попросил своего знакомого риелтора подобрать несколько домов в черте города, выставленных на продажу. Тот оказался довольно расторопным парнем, поэтому уже сегодня мы с Беллой едем по нескольким адресам, чтобы осмотреть коттеджи.

— Что же… — Женя приподняла уголки губ, изобразив улыбку и стараясь выглядеть при этом беззаботно. Но это получилось у неё довольно неудачно — глаза так и остались потерянными и грустными. — Удача вам в помощь.

— Спасибо. Пригодится, — кивнул Каллен и внимательно посмотрел на крёстную его сына. — Можно задать вопрос?

— Давай, — согласилась Женя, выглядя при этом несколько напряжённо.

— Не хочу лезть не в своё дело, — осторожно начал Эдвард, пытаясь подобрать правильные слова. — Пойми, Эммет — родной мне человек, и я беспокоюсь о нём. На его долю в последние время выпало много тяжёлых испытаний. Но он, вроде, стал потихоньку вылезать наружу из своего панциря, в который сам себя загнал с тех пор, как…