Земля несбывшихся надежд

Аруна призрачно и нереально сидит в ногах на моей кровати в комбинации и смотрит на меня, ее глаза открыты, но пусты… Нет сомнений, что все это видения, но меня не оставляет мысль о том, что она живет в ногах на моей кровати.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Сердце змеи

Адрес дал дядя Севенес. Сначала он не хотел, но мой просящий вид с синяками под глазами причинил ему боль. Я отправилась к Рамешу, второму сыну заклинателя змей. Он научился опасному ремеслу своего отца, медитировал на кладбищах, ему было официально разрешено изгонять нежелательных духов и продавать людям могущественные амулеты за денежное вознаграждение. Озарение застало его в одежде санитара больницы, повторно женатого, без детей, сопровождаемого слухами о том, что его первая жена сошла с ума.

Я выехала в Сепанг. Это был очень бедный район. Вдоль дороги выстроились маленькие деревянные домики. Группа молодых людей внимательно рассматривала мой «БМВ» со смешанным выражением восхищения и зависти. Дом Рамеша было легко найти. Там в саду стояла большая статуя Мариамана, бога пива и сигар черут. Когда я стала звать кого-нибудь, к дверям вышла сухая костлявая женщина с выдававшимися лопатками. У нее было плоское лицо летучей мыши, вот только на человеке оно смотрелось не так симпатично. И все же она была относительно молода. Я заметила, что моя одежда и моя персона произвели на нее впечатление.

— Вы приехали встретиться с ним? — спросила женщина.

— Да, — ответила я.

Она пригласила меня войти. Дом был деревянным и маленьким, мебели мало, да и та старая. На потолке крутился вентилятор, но во всех остальных отношениях комната скорее выглядела нежилой, чем обитаемой.

— Садитесь, пожалуйста, — предложила она, указывая на один из стульев у двери. — Пойду позову мужа.

Я улыбнулась с благодарностью, и она скрылась за занавеской из висящих бисерных нитей. Через несколько минут занавеска раздвинулась, и в комнату шагнул мужчина в футболке и брюках цвета хаки. Мне показалось, что его появление заставило комнату сжаться до пропорций, вызывавших клаустрофобию, — у него было лицо, похожее на морду леопарда на охоте: голодное, очень темное, от которого исходил опасный мужской запах. Белки его глаз выделялись так контрастно на темном лице, что это пугало. Он слегка улыбнулся и сложил ладони в древнем индийском жесте вежливого приветствия.

— Намастэ, — сказал мужчина. В его голосе было почтение и вместе с тем величие. Это было так неожиданно, что я просто подскочила, чтобы ответить на его приветствие. Он показал, что я должна сесть. Я села, и он проскользнул к стулу, самому дальнему от меня.

— Чем я могу вам помочь? — вежливо спросил он. Рамеш смотрел не мигая. Я была в замешательстве, мне казалось, что он видит меня насквозь и уже знает, зачем я здесь.

— Собственно, я племянница Севенеса, с которым вы вместе играли, когда были маленькими, — быстро объяснила я. На какую-то долю секунды его гибкое тело напряглось, а глаза моргнули, словно он получил неожиданный удар. Может, конечно, мне все это и показалось. Наверное, так оно и было.

— Да, я помню вашего дядю. Он играл со мной и с моим братом.

Нет, мне это не показалось. Я начала думать, что Рамеш, скорее всего, испытывал неприязнь к моему дяде. Мне не следовало приезжать и не нужно было говорить ему, что мы с дядей Севенесом родственники.

Но внезапно он широко осклабился, обнажив плохие зубы. Этот дефект помог мне расслабиться.

— У моего мужа кто-то есть. Можете вы помочь мне вернуть его? — выпалила я.

Рамеш кивнул, еще раз напомнив крадущегося леопарда.

— Пойдемте, — сказал он, поднимаясь и отодвигая бисерную занавеску. За этой занавеской находилась комната, в которой не было окон и стоял полумрак. Он повернул направо, отодвинул зеленую штору и вошел в небольшую комнату с удушливым запахом ладана и камфары. На полу высился переносной алтарь, на котором стояла большая статуя бога или полубога, которого я не узнала. Вокруг статуи по кругу горели масляные лампады. У ее подножья стояли подношения в виде жареных цыплят, фруктов, бутылки пива и подносов с цветами. Лицо бога было омерзительным, с огромным пурпурным языком, глазами навыкате, уставившимися прямо перед собой, и ртом, растянутым в ужасном вопле злобы. Из отверстия разинутого рта капала красная краска. На полу возле алтаря лежал изогнутый нож, а рядом с ним — человеческий череп. В мерцающем свете масляных ламп оба эти предмета источали опасность. Я подумала, был ли это тот самый череп, который, как рассказывал мне дядя Севенес, принадлежал Раджу.

Рамеш сделал мне знак сесть на пол и сам последовал за этим приглашением. Казалось, со скрещенными ногами ему намного удобнее, чем на стуле в гостиной.

— Она красива, его возлюбленная, очень красива, — сказал он, зажег еще одну палочку ладана и воткнул ее в податливую мякоть банана. — Есть ли у него на лице две довольно глубокие складки, проходящие вертикально от носа ко рту?

— Есть, — с готовностью согласилась я, желая поверить в его сверхъестественную силу, с которой он обращался так непринужденно, без помпы и ненужной драматизации.

Рамеш налил молока в чашу.

— Ваш муж не тот, кем вы его считаете, — он глядел мне прямо в глаза. — У него есть много секретов. У него лицо человека и сердце змеи. Не удерживайте его. У него есть сила, способная уничтожить вас.

— Но я его люблю! Это все она. Он так изменился, когда она вошла в его жизнь, — отчаянно защищала его я. — До того как она пришла, он построил мне летний дом. Он посылал мне желтые нарциссы, зная, что мне известно: на языке цветов это означает «навеки твой».

Рамеш, не двигаясь, смотрел на меня.

— Вы ошибаетесь на его счет, но я сделаю, как вы просите.

Тогда я почувствовала, как когти страха скребут по сердцу. Ослушаться леопарда неожиданно показалось мне губительным. Если бы он еще убеждал меня… но его быстрая капитуляция говорила о разочаровании. А разочарование приходит только с высшим знанием.

— Я вложу его болезнь в молоко, и Бог выпьет его.

— Почему вы сказали, что у него сердце змеи?

Он улыбнулся чрезвычайно мягко и мудро.

— Потому что я знаю змей, а он — одна из них.

Такой ответ очень огорчил меня. Но нет, я все-таки удержу Люка! Когда она уйдет, он станет другим. Мать Александра Великого спала, обвившись змеями. И ничего плохого с ней не приключилось. Я еще удержу его.

— Заставьте ее уйти, — прошептала я с трепетом.

— Вы хотите причинить ей боль? — мягко спросил он.

— Нет, — мгновенно ответила я. — Нет, просто заставьте ее уйти. — А затем мне в голову пришла мысль: если она уйдет, он ведь будет сохнуть по ней, а это было не то, чего я хотела. — Постойте! — вскрикнула я. Белки глаз Рамеша всплыли перед моими глазами в комнате без окон. — Заставьте его прекратить любить ее. Заставьте его бояться ее.

— Да будет так, — кивнул он. — Мне потребуются некоторые ингредиенты из продуктового магазина, — сказал он вставая. Леопард был стремительным и грациозным. Он посмотрел на меня сверху вниз. — Я приду не позднее чем через двадцать минут. Вы можете подождать здесь или выпить чашечку чаю с моей женой на кухне. — Когда штора за его темной фигурой закрылась, комната приобрела зловещий вид. Тени в углах ожили, череп понимающе ухмылялся. Пламя масляных ламп мерцало, и тени шевелились. Я встала и резко прошла через занавеску.

В коридоре было темно и прохладно. Я прошла через него и очутилась в светлой кухне. Здесь все было чистым и аккуратным. Женщина с лицом летучей мыши оторвалась от своего занятия по выскабливанию половинки кокосового ореха, чтобы взглянуть на меня.

— Вашему мужу пришлось выйти купить кое-что из продуктов, — торопливо объяснила я. — Он сказал, чтобы я выпила с вами чашечку чаю.