Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало

— Сначала расскажи мне, где ты была тем вечером, — сказала Валька, не выпуская диктофон из рук.

Стаська опустила руку. Минуту в задумчивости разглядывала сестру, потом решилась и кивнула головой.

— Только между нами, — предупредила она.

— Конечно.

— Я была не одна, — начала Стаська. И вдруг умолкла.

— С молодым человеком? — деликатно подсказала Валька.

Стаська вздохнула.

— С немолодым человеком, — злобно отчеканила она. — С бывшим генеральным директором нашей фирмы, с Рамоном. Он, видишь ли, собрался уходить на пенсию, а преемника на свое место пока еще не присмотрел. Ну, мне пришлось его убеждать…

— Долго убеждать пришлось? — спросила Валька, не поднимая глаз с ковра на полу.

— Всю ночь.

— А почему ты не сказала этого следователю?

Стаська выразительно покрутила пальцем у виска.

— Ты, что, с дуба упала? У нас такие взаимоотношения не приветствуются! Если бы в головном отделе узнали, почему меня Рамон порекомендовал, фиг бы я это место получила! Да и Рамон не стал бы меня проталкивать, назови я его имя в прокуратуре… Он мужик семейный, с внуками…

— Понятно, — сказала Валька и протянула сестре кассету. — Бери. Твое.

Стаська взяла диктофон, не спуская с гостьи настороженного взгляда, словно опасалась, что та ее просто разыгрывает. Достала кассету, подцепила красивым ухоженным ногтем пленку и с силой рванула на себя. Лента змейкой свилась у нее на коленях, но не порвалась.

— Черт!

Стаська вскочила со стула и ринулась к письменному столу. Торопливо зашарила в ящиках, вывалила их содержимое прямо на пол.

— Черт, где же они, — бормотала она в нетерпении. — Вечно, когда нужно… Ага!

И она с торжеством извлекла наружу маленькие ножницы. Подхватила двумя пальцами кусок пленки и полоснула по нему острием. Потом взялась за второй кусок…

Через минуту пол был усеян мелкими обрывками диктофонной пленки.

— Все, — сказала Стаська и перевела дыхание. — Все.

Посмотрела на Вальку и спросила.

— Копий точно нет?

— Точно.

— Ладно, верю.

Стаська успокоилась. Взяла второй полный бокал, от которого отказалась гостья, и вернулась на место. Уселась на стул и сделала небольшой благовоспитанный глоток.

— А чего это ты мне поверила? — спросила она насмешливо. — Вдруг я тебя обманула? Вдруг я не была с Рамоном?

— Да это, честно говоря, и не важно, — ответила Валька. — Хотя, мне кажется, что ты сказала правду. Я спросила просто так… для отчетности. Самое главное, что Андрея ты не убивала.

— Откуда ты знаешь? — спросила Стаська лукаво. — А вдруг?

— Мне Димка сказал очень правильную вещь, — спокойно объяснила Валька. — Андрей тебя слишком ненавидел, чтобы запросто пустить в свой дом и доверить сделать ему укол. Я думаю, что он прав.

— Ах, Димка сказал!

И Стаська рассмеялась.

— А ты знаешь, что твой любимый Димка…

— Знаю, — оборвала сестру Валька. — И он больше не мой любимый. Ладно, счастливо оставаться.

И она поднялась со стула.

— Подожди! — остановила ее Стаська. — Ты бабку давно видела?

— На поминках.

— Она про меня не спрашивала?

— Нет.

— Слушай…

Стаська замялась в нерешительности.

— Как ты думаешь… Она знает, что я… В общем знает, про этот разговор?

И Стаська поддела носком кусок магнитофонной пленки на полу.

Валька пожала плечами.

— Я ее не спрашивала. Но, думаю, что знает.

— Да, — задумчиво подтвердила сестра. — Я тоже так думаю. Тогда объясни мне, зачем она это сделала?

И Стаська, не вставая со стула, развернулась к разгромленному столу. Достала из нижнего ящика плоскую прямоугольную коробку, обтянутую коричневой кожей. Футляр выглядел одновременно потрепанным и дорогим. Пупырышки на коже были такими крупными, что Валька невольно вспомнила пояс из кожи аллигатора, который видела на витрине дорогого магазина в Лионе. Вспомнила ценник, невинно лежавший рядом, и содрогнулась.

Если коробка запросто обтянута дорогой крокодиловой кожей, то что же таится внутри нее?

Стаська медленно подняла крышку и повернула коробку к сестре. Та поддалась искушению и с любопытством вытянула шею.

Внутри искрилась и переливалась радуга разноцветных ярчайших огней. Белые и зеленые камни, оправленные в белый металл, лежали вперемешку, сваленные небрежной драгоценной горкой. Коричневая кожаная крышка козырьком нависала над волшебным холмом, и от этого казалось, что в темной пасти небольшого монстра мерцают переливы хрустального света.

— Что это?

— Это гарнитур, — ответила Стаська. Она, как и сестра, не сводила глаз с драгоценного небрежного беспорядка внутри коробки.

— Колье, серьги, кольцо и браслет.

Валька двумя пальцами подцепила узкий длинный ремешок, весь переливающийся мелкими белыми камнями. И только в центре драгоценной нитки вальяжно и удобно расположились три крупных зеленых камня, оправленных в белый металл.

— Это колье, — тихо подсказала Стаська. — Изумруды с бриллиантами.

— Боже мой!

Валька медленно перебирала в пальцах равнодушную к собственной красоте драгоценность.

— Сколько же это может стоить? — спросила она почти испуганно.

— Не знаю, еще не оценивала, — ответила Стаська, тоже завороженная переливами света. — Думаю, речь идет о сотнях тысяч долларов. Изумруды очень крупные, а они сейчас стоят дороже бриллиантов. Месторождения почти выработаны.

Валька с трудом оторвала взгляд от драгоценной радуги и с сожалением вернула драгоценную змейку на место. Захлопнулась пасть маленького монстра, и Стаська убрала коробку в стол.

— Это мне сегодня принесли, — объяснила она.

— Кто принес?

— Понятия не имею. Какой-то дядька, довольно немолодой.

— Он представился?

— И не подумал. Просто отдал коробку, сказал: «Это вам» и ушел. Слушай, — вдруг взволновалась Стаська, — а может, это ошибка? Может, он дверь перепутал? Может, это не мне?

— В коробке что-нибудь было?

— Было, — ответила сестра.

— Что?

— Записка.

— Покажи.

— Да выбросила я ее! — с досадой ответила Стася. — И запиской-то это не назовешь! Всего одна фраза, без подписи.

— Какая? — спросила Валька.

И Стаська, сморщившись, процитировала:

— «Даю тебе шанс».

Валька поднялась с дивана и пошла к двери. Открыла ее и сказала:

— Можешь быть спокойна. Это, действительно, тебе.

И вышла в коридор.

— Уверена? — продолжала спрашивать Стаська, следуя за ней. — Ты точно знаешь? А то я такую красоту назад отдать не смогу…

— Не придется, — ответила Валька и залезла в сапоги. — Это твой подарок.

— Может, все-таки, посидишь еще? — предложила Стаська. — А то странно получается: у меня такое событие, а отметить абсолютно не с кем…

— А тебе кто-нибудь нужен?

Стаська пожала плечами, что-то прикинула в уме.

— Да, пожалуй, никто, — медленно ответила она. — Ты права.

Валька молча повернулась и открыла входную дверь.

— Валь! — позвала Стася. И спросила, когда сестра обернулась:

— Правда, зачем она это сделала? Знаешь?

— Догадываюсь.

— Объяснишь мне?

— Нет, — с улыбкой ответила сестра. — Догадайся сама, ты же у нас такая умная!

И закрыла дверь перед носом у огорошенной Стаськи.

Жизнь постепенно входила в свою колею. Новый год надвигался с неотвратимой быстротой, дни, казалось, все более укорачивались по мере приближения праздника, и Валька иногда просто не успевала подумать о том, что подарить своим немногочисленным близким.

Она вернулась на работу и с удовольствием окунулась в привычную атмосферу, которой была лишена почти две недели.

Семейные тайны больше не тревожили ее душу. Началось выздоровление, и Валька с каждым днем все радостней ощущала себя полноценным уравновешенным человеком.

Впрочем, был один праздник, дня которого она ждала с некоторым страхом.

Двадцать первое декабря. День рождения бабушки.