Джакс (ЛП)

Я откинулся на спинку стула. Она рассказывала мне истории о ее, так называемых родителях. 

– Как долго? – спросил я. Она покачала головой, в её шоколадных глазах отражалась боль, которую я наделся никогда больше не видеть. 

– Чертовски долго, – произнесла она. 

– Я даже представить себе не могу, – сказал я ей, целуя ее жаждущие губы. – Если моя Лил Бит отсутствовала бы дольше пятнадцати минут, я бы вызвал чёртов поисковый отряд. Сыщики прочёсывали бы весь район с собаками в считанные секунды, я обещаю тебе. 

– Ты такой странный, – вздохнула она. 

Но я мог сказать, что она была счастлива.

Зовите это юношеской любовью, первой любовью, щенячьей любовью – что бы это ни было – у меня было с ней. Я был счастлив. Возможно, счастливее, чем когда-либо. Но это было прежде, чем я всё заставил идти прахом.

Сейчас я собирался снова увидеть её.

И я жду, что она ударит меня в лицо.

– Хорошо, Джакс, я думаю, на сегодня мы закончим, – Блэкбёрд потёр переносицу, словно моё пение вызывает боль. И я точно мог сказать, что это причиняло мне боль. Чувствуя облегчение и злость в равной степени, я повесил микрофон и поплёлся обратно в кабинку.

– Тебе не надо ничего говорить. Я знаю, – сказал я Энни.

Она ничего не сказала, но вместо неё заговорил Наилс.

– Что за хрень там произошла? – поинтересовался здоровяк, демонстрируя что-то вроде искренней заботы.

Что же я собирался ответить? Мысли о том, что я снова увижу его дочь, вытеснили все остальное?

– Слишком много думаю, – сказал я сухо.

– Я пришлю машину, попроси их отвезти тебя домой, – сказала Энни. Периодически, она показывала признаки материнских чувств и это всегда меня удивляло.

– Хорошо. Только дай мне сходить в туалет, – виски прошёлся через мой организм без каких-либо эффектов. Я почувствовал липкость вместе с запахом провала. Мне нужно было принять душ, срочно.

– Я поеду за Лилианой в аэропорт, – Наилс грубо чмокнул губы моей матери.

– Возвращайся ко мне поскорее, – она глупо улыбнулась.

– Ага, я убираюсь отсюда, – я зарычал и поторопился в мужской туалет. В свете мерцающих флуоресцентных ламп моё отражение выглядело бледным и непривлекательным: мешки под глазами были тёмно-фиолетовыми, голубые волосы стали нездорового зелёного оттенка. Это не может быть Джаксон, что приветствовал Лилиану в первый раз больше года назад. Мне нужно было взять себя в руки прежде, чем она вернется ко мне домой.

Я выпрямился и попытался выдавить из себя дерзкую ухмылку.

Эй, Лил Бит, - я решил потренироваться. – Как ты?

Глава 7.

Лилиана.

– Окей, я вижу тебя, – сказала я отцу, затем повесила трубку, качая головой.

Он был в фургоне. Я не могла поверить, что у него всё еще была эта штука.

Я стояла на тротуаре за пределами аэропорта, истерически смеясь над фургоном.

Мой отец силой открыл хлипкую водительскую дверь и вышел найти меня, чуть ли не плачущую от смеха. Я вытерла глаза и попыталась объяснить, и затем снова растворилась в приступе смеха.

– Этот, этот фургон… – все, что я успела сказать.

– Конечно, – проурчал он, поглаживая потрепанный старый пережиток из восьмидесятых с любовью, которую он, обычно, приберегал для гитары и только изредка для меня. – Она все так же мурлычет как котёнок.

– Это же фургон, на котором ты забрал меня, - я покачала головой от такой гармонии, желая достать ноутбук, и я смогла бы это записать. Но мой отец не понял этого.

– Ага, – проворчал он, поднимая мои чемоданы. – Ты хочешь идти?

– Конечно, пап, – кивнула я, мою грудь медленно сдавило. Он не помнил, что забрал меня из дома Грэма на этом фургоне. Начало нашего дикого путешествия вместе. Даже если отец и помнил, он не был настолько сентиментальным, как я. Остановись, Лили. Я откинулась на неровное виниловое сиденье и попыталась собраться с мыслями.

Но шум от радио не давал мне думать. Мой отец всегда держал радио в фургоне на «поиске». Это была одна из его раздражающих привычек, оставшаяся с тех пор, когда он еще был странствующим техником, собирая работу то здесь, то там. Он любил искать группы, на которые мог бы поработать, потом орал и разглагольствовал о них, пока я безмолвно кивала, непонимающе соглашаясь. Это брало начало в моём самом дальнем детстве. Пока его не наняли загружать усилители на камбэк шоу Энни Блу и, храня воспоминания о том, что усилитель был подключен неправильно.

– Мы едем в отель? – я спросила отца в перерывах между треском статического шума.

– Отель? Нет, зачем нам туда ехать? – отец выругался, и я напряглась, прежде чем поняла, что он пытался проложить свой путь на левую полосу движения в последнюю минуту. Когда мы были на дороге, парни называли его «Капитан Рэйджболл»*, потому что каждый раз, когда он за рулем, малейшая вещь может вывести его из себя.

– Эм, последнее, что я знаю – вы с Энни жили в отеле «Шато Мармон»*, - неуверенно произнесла я.

– О, да, я забыл сказать тебе, Лил… – кажется, он многое забыл мне рассказать. – Мы с Энни основали студию. Она хотела собственное пространство, так что мы приобрели местечко.

На момент, в фургоне остался шум только статического радио, меняющего станции, и мой шокированный вздох.

– Вы купили дом? – ахнула я. Я не смогла сдержать шока в голосе. – Сначала ты говоришь, что женишься, сейчас – что вы, святой Боже, купили недвижимость?

Мой отец бросил на меня стыдливый взгляд, пока радио снова переключило станцию снова. Я клянусь, мы уже раз десять прошлись по кругу.

– Думаю, я расту, Лил Бит. Пора бы уже, ха?

Я почувствовала прилив нежности к моему большому, бородатому отцу и протянула к нему руку. Его здоровая мясистая рука полностью обхватила мою, как и всегда.

– Мой отец – семьянин, – поддразнила я. – Ты снова будешь «околачиваться» в гараже? Стоп… ты уже и к гольф-клубу присоединился?

– Смотри, какая умная, - прорычал отец, выпуская мою руку. – Говоришь как Джакс.

Станция снова сменилась. Как призванный джинн из бутылки, из динамиков донеслись басы песни «Наглец».

 Я замерла на сидении. Моё тело металось между ледяной водой, бегущей в моих жилах и горячей тошнотой, бурлящей в животе. Я клянусь, эта песня преследует меня.