Джакс (ЛП)

– Ты отвратителен.

– Ты когда-нибудь делала это, Бит? – поинтересовался я. Я не мог остановиться и прекратить выводить ее из себя. Чертова привычка. – Трогала себя, когда вспоминала обо мне?

– Нет! – выкрикнула она быстро. Слишком быстро. Кончики её ушей покраснели.

Моя Бит лгала мне.

– Не ври, Бит. Ты все еще можешь получить то, что хочешь. Оно прямо здесь, перед тобой.

Предполагалось, что это будет шутка, очередной выпад, чтобы спровоцировать её, но её глаза опустились вниз, когда я намекнул. Словно она ждала разрешения.

Она раздраженно фыркнула, словно взгляд на мой член мог как-то оскорбить её покойную мать. Но, тем не менее, она смотрела. Это напомнило мне, как всё было между нами. Её неистовые стоны, как она двигалась, когда кончала, её широко распахнутые глаза и безмолвное обожание, от которого я ощущал себя гребаным Богом среди мужчин.

Нет, вот сейчас я был возбужден.

– Лилиана, – произнес я ее настоящее имя, а не это долбаное прозвище, которое я ей дал, и которое все тоже начали использовать, потому что оно ей идеально подходило. Я хотел прикоснуться к её лицу, снова почувствовать теплоту её мягкой кожи под пальцами. Каждая девчонка, с которой я был после того, как она ушла, была просто попыткой забыть её. Но моё тело никогда не забывало Лилиану. Я точно знал, как она будет чувствоваться, если я коснусь её сейчас.

– Джаксон, – в её голосе до сих пор звучало раздражение, но больше на саму себя. Она покачала головой, а затем содрогнулось всё её тело. – Не мог бы ты прикрыться? И выйти из ванной, я хочу писать.

Глава 9.

Лилиана.

Я закончила и натянула обратно свои трусики, влажная ткань неприятно липла к ногам. Чертов Джакс. Увидев, как он выходит из душа, вызвало жжение между ног. Я чувствовала пустоту там внизу, словно это был какой-то кратер.

Я высунула голову из ванной и трижды проверила коридор, прежде чем броситься обратно в свою комнату и захлопнув за собой дверь. Моё сердце билось в горле, а пульс стучал между ног.

Боже мой. Боже Мой. Боже Мой. Боже Мой.

Год назад я точно была уверена, что восемнадцатилетний Джаксон Блу был сексуальнейшим мужчиной на планете.

Я ошибалась.

Девятнадцатилетний Джаксон Блу совершенно точно был сексуальнее.

Пока меня не было, он работал над своим и так идеальным телом, чтобы получить мускулистое совершенство. Упругий живот, который я так страстно целовала, сейчас был ребристым с шестью идеальными кубиками. Плечи, за которые я цеплялась, были шире. Спине, которую я царапала ногтями, была мощнее. Челюсть, которую я целовала, была более выделенной, и мягкая кожа, которую я обожала, была переплетена новой татуировкой.

Хотя его член был точно таким же, каким я его помнила. Толстый и длинный, с маленьким изгибом на конце. И блеснувший металл на его Принце Альберте. Тот, что я чувствовала, когда он скользил внутри меня. Это зрелище почти поставило меня на колени, и я начала опасаться, что однажды я это сделаю, а инстинкты возьмут верх.

Я громко застонала и уткнулась головой в подушку. Вдруг всё моё тело оказалось сверхчувствительным. Касания моей фланелевой пижамы к груди было достаточно, чтобы мои соски затвердели. Шов трусиков болезненно давил напротив пульсирующего клитора.

Это ничего не значит, говорила я себе, пока опускала руки вниз. Это просто фантазия. Это не реально.

Но та горячая влажность, которую нашли мои пальцы, была реальной. Со стоном, я крепко вдавила свою руку в бедра, представляя на её месте рот Джакса. Ему нравилось любить меня своим ртом, раскрывая ноги шире, чтобы он мог меня прижать и заставить кричать. Я поёжилась, когда вспомнила, как его плечи напрягались, пока они давили на внутреннюю часть моих бедер, глаза закрыты и те еле слышные «ммм» шумы, которые он издавал, заставляли меня чувствовать себя лакомым кусочком.

Я упала на спину и выгнулась вверх. Не было теплой груди напротив меня, не было губ напротив моего уха, шепчущих восхитительные непристойные обещания, но я же была писательницей – я могла представить всё это. Просто офигенные воспоминания, вплоть до мелочей. Я же могла немного повспоминать, и это все еще ничего не значило, так?

Оргазм настиг меня быстро, ноюще и с отдышкой. Я стиснула зубы, задыхаясь, пока дрожь рикошетом пронеслась через меня.

А потом всё исчезло.

И вместо того, чтоб насытиться этим, я осталась разочарованной и с желанием кое-кого настоящего, синеволосого.

Я выдернула руку из трусиков с отвращением. Серьёзно, Лилиана? Мастурбируешь после того, как увидела его? Ты чертовски жалкая. 

Я натянула на себя джинсы и накинула короткий топ, намереваясь сбегать обратно в ванную и смыть с себя запах своего отчаяния.

Вместо этого, я открыла дверь и практически врезалась в источник своего отчаяния с уже-одетой грудью.

– Какого черта ты здесь делаешь, Джакс? – взвизгнула я, отскакивая от него, словно он мог наэлектризовать меня. И он точно мог это сделать.

Он опустил руку, которую он поднял, чтобы постучать в дверь. Если бы я могла умереть от смущения, то только была бы этому рада. Убейте меня сейчас. Просто пусть самое крупное калифорнийское землетрясение начнется прямо сейчас, чтобы земля поглотила меня, и мне не пришлось бы смотреть ему в глаза.

Джакс поднял бровь. Блять, он хотел поддразнить меня. Я напряглась, пряча руки за спиной. Пряча улики.

Но вместо этого он вздохнул и расправил плечи.

– Это не так должно было быть, – чёрт бы его побрал, он на самом деле был смущённым. В его белой рубашке и низко сидящих джинсах, он не мог выглядеть более привлекательно, даже если бы и попытался. Его губы всегда были самыми мягкими изгибами, надутые губки бантиком, которые бы смотрелись женственно на любом другом лице, но на его, только делали изгибы его рта более дразнящими.

– И как это должно было быть? – я до сих пор была запыхавшейся. И зная эту способность Джаксона чуять мои слабости, он, возможно, мог учуять мой оргазм, витающий вокруг.

– Наша первая встреча.

Я прильнула к дверному косяку, скрестив руки.

– Нет, я бы даже сказала, что это было нормально.

– Почему ты всегда считаешь меня придурком?

– Потому что обычно ты им и бываешь?

С секунду он выглядел раненым. И тогда я сразу узнала этот изгиб его губ, который появлялся, когда он пытался скрыть свое раздражение.

– Так, как ты?