Влюбленный Дед Мороз

— Уже третий звонок, — мягко прервал ее Александр Васильевич, — в антракте, если хочешь, подойдем к ним. А кто такая Лилия?

Но тут в зале погас свет, и Нина не успела ответить.

— Знакомое лицо, — сказал Олег, — где-то я уже видел этого почтенного старца.

— Да? — удивилась Екатерина Сергеевна. — Он живет в Великом Устюге и в Питер приезжает редко. Вы, наверное, ошиблись.

— Может, и ошибся, — согласился Олег. — Хотя у меня хорошая зрительная память, а он…

Но тут раздались звуки увертюры, и на него зашикали сзади.

Музыка, если честно, оказалась так себе. По крайней мере, для Екатерины Сергеевны, любившей мелодии гармоничные и плавные, с выдержанным тактом и четким, но ненавязчивым ритмом.

Не очень ей понравились и исполнители, которые пели и плясали как-то лениво, без огонька. Но, глянув осторожно на сидевшего рядом Олега Павловича, она удивилась: на его худом горбоносом лице присутствовало выражение самого живого интереса.

«Скажу, что пришла сюда, потому что очень нравится музыка, — решила она. На всякий случай полезла в программку, уточнить фамилию композитора. Розенблюм… ни о чем не говорит. Ладно, не важно это! А важно, что ему нравится…»

Олег издал какой-то странный звук — то ли всхлипнул, то ли судорожно вздохнул.

Сзади зашипели. Екатерина Сергеевна, испугавшись, накрыла ладонью его вцепившуюся в подлокотник кисть. Олег, увидев у Екатерины Сергеевны программку, жестом попросил ее себе.

— Эврика? — нагнувшись к нему, шепотом спросила Екатерина Сергеевна.

Он буркнул что-то невразумительное — в зубах у него был зажат колпачок от паркеровской шариковой ручки. Сама ручка быстро записывала что-то на белых полях программки, которую Олег положил себе на колено. Екатерина Сергеевна, перегнувшись через подлокотник, попыталась разобрать, что он там пишет; но единственным знакомым ей символом оказался знак «равно».

— Интегрирование по эллиптическим контурам. Численным методом. В банаховом пространстве, — блестя глазами, сообщил ей Олег.

— Ну разве что в банаховом, — неуверенно согласилась Екатерина Сергеевна.

— А скоро антракт?

— Молодые люди, потише! Сколько же можно любезничать?!

— Извините, — обернувшись, виновато прошептала Екатерина Сергеевна.

— Вы не обидитесь, если я сейчас уйду? — едва дождавшись антракта, спросил Олег.

— Нисколько, — мужественно ответила Екатерина Сергеевна. — Мне и самой здесь не очень нравится. Этот мюзикл — не самая лучшая вещь Розенблюма…

При этих словах Олег взглянул на нее как-то странно.

— Кроме того, я обещала навестить заболевшую подругу, — продолжала Екатерина Сергеевна, — так что я тоже пойду.

Остатки джентльменских чувств заставили Олега спросить:

— А где живет ваша подруга?

— На Митрофаньевском шоссе, в доме номер тридцать шесть.

— Так это неподалеку от меня, я живу в тридцать восьмом.

«Знаю, — подумала Екатерина Сергеевна. — За небольшую шоколадку секретарше я досконально изучила твое личное дело. И про подругу наполовину правда — в тридцать шестой дом недавно переехала Нина Соболева со своим Митькой».

Вслух же она сказала:

— Надо же, какое совпадение! Значит, нам по пути!

— Ты смотри, они уже смылись! — воскликнула Нина. — Как у них быстро пошло на лад! Нет, все-таки Лилия — гений!..

— Ты второй раз произносишь это имя, — заметил Александр Васильевич.

— Ну да, да, Лилия — хозяйка нашего Клуба… Помнишь, я говорила тебе, что записалась в Клуб?

Александр Васильевич слегка поморщился.

— Но ты еще не знаешь, чем мы там занимаемся. — Нина, понизив голос, отвела отца в оконную нишу, подальше от бродящих по фойе и разглядывающих макеты и фотографии зрителей.

— Ты, верно, думаешь, что это обычная служба знакомств — так нет! Мы там…

И Нина начала рассказывать. Александр Васильевич слушал внимательно, и ироническое выражение его красивого, моложавого под седыми кудрями лица, которое очень оживляли ярко-синие глаза, постепенно смягчалось.

— То есть получается, что мы с этой Лилией — коллеги, — совсем уж доброжелательно усмехнулся он, когда Нина, смолкнув, стала осматриваться в поисках буфета.

— Получается, так, — согласилась Нина, — только ты занимаешься чудесами под Новый год, а она и весной, и летом, и осенью… А вот где бы нам с тобой выпить чаю?

— Похоже, что негде. В соседнем зале только водка, коньяк и минеральная вода. Но знаешь, какая мысль пришла мне в голову?

— Нет, — радостно улыбнулась Нина, знавшая, что отцу приходят в голову лишь удачные мысли.

— Ну его, этот мюзикл. Не знаю, как тебе, а у меня Пьер де Ферма, одетый в лиловое трико и поющий каким-то фальцетом, не вызывает никакого доверия. Поедем лучше в «Восточный экспресс», там метрдотелем мой старинный знакомый и бывший сотрудник. Это нам по дороге, так что успеем вернуться домой до полуночи, как и обещали Мите.

Екатерина Сергеевна никогда раньше не бывала на Митрофаньевском шоссе и не представляла себе, где в этой мрачноватой, плохо освещенной, со старинными зданиями местности может располагаться дом номер тридцать шесть. Оказалось, что в самом конце, перед Кубинской улицей. Там год назад возвели три новостройки, но еще не успели облагородить территорию.

Но Олег, разумеется, хорошо знал свои окрестности и уверенно вел Екатерину Сергеевну сквозь белесую от свежевыпавшего снега темноту к самому дальнему семиэтажному силуэту.

Екатерина Сергеевна лихорадочно обдумывала дальнейшие действия. Олег явно стремился как можно скорее исполнить джентльменский долг, довести ее до нужного подъезда и вернуться домой к компьютеру.

Со стороны детской площадки доносились звуки откупориваемых бутылок и молодецкое ржание. Екатерина Сергеевна потянула Олега за рукав, намереваясь обогнуть площадку по очень широкой дуге, но было поздно. Их заметили.

Из теремка выбрались пошатывающиеся тени и преградили им путь.

— Эй, мужик, закурить не найдется?

— По-моему, у детской площадки что-то происходит, — сказал Александр Васильевич.

— Происходит, — согласилась Нина и, близоруко прищурившись, посмотрела в сторону площадки, — опять местные хулиганы драку затеяли. Хорошо, что Митька всегда возвращается домой засветло… — Она повернула в сторону своего подъезда.

— Подожди, — остановил Нину Александр Васильевич. — Там не только хулиганы. Там женщина. Двое зажали ей рот и тащат в подъезд, а остальные трое дерутся с мужчиной.

— Так надо вызвать милицию…

— Иди домой, — коротко отозвался Александр Васильевич. Скидывая на ходу овчинный полушубок, он молодой рысью рванул к детской площадке.

— Эй, дед, тебе что, жить надоело?!

Александр Васильевич, небрежно отмахнувшись от вопрошавшего, на всякий случай оглянулся. Двое тащивших в подъезд молодую женщину теперь лежали в снегу и отдыхали. Сама молодая женщина что есть силы лупила сумочкой по голове упавшего на колени третьего нападавшего.

Молодой человек в длинном, облепленном снегом черном пальто отбивался от четвертого, который был на голову выше его и по крайней мере в два раза шире. Молодой человек яростно хлюпал разбитым в кровь носом, но держался достойно, и Александр Васильевич решил пока не вмешиваться в поединок.

— Эй, дед, ты что, оглох? — не унимался пятый.

Александр Васильевич небрежно ударил его под дых, чтобы тоже успокоился, и присел на скамеечку у детской горки. Прибежала Нина с его полушубком, уселась рядом, тяжело дыша и возбужденно сверкая глазами.

— Он совсем не умеет драться, — заметил Александр Васильевич, указав Нине на катающегося по снегу в обнимку с громилой молодого человека, — но в смелости ему не откажешь.

Молодая женщина, добив сумочкой третьего, подбежала к ним.