За широкой улыбкой (СИ)

- Ой, да брось ты! – скривился недовольно. Разворот – и оперся спиной на шкафчик. Размешивает ложкою сахар. Взгляд на меня. – Справимся! На, - протянул кружку.

…

Ну да, справимся. Куда деваться?

- Что там Грановский? – дую на кипяток. – Придумал что-нибудь интересное?

- Шутишь? Без тебя у него на это дело совсем не стоит... Это же Андрюха! Забыла что ли? Без пинка или злости этот человек – полный ноль: как с гуся вода, ни до чего нет интереса. То ли, когда его завести!

- А на прошлом выезде мало задора было что ли? – смеюсь.

Почесал затылок. Развел руки в стороны.

- Наверно. Может, думает,  что это так: подразнила и исчезнешь.

- В смысле? – нахмурилась я.

- Ты же не думаешь бросать это дело?

- Ну-у… - растеряно тяну. - А, вообще, как ты это всё представляешь? Мне же нельзя: посторонний человек.

- Я к чему и веду, - ухмыляется Фирсов. – Поговорить надо с Заболотным. Чего-нибудь да придумает. Раз такое дело, да и тебе бы оправдание, чего здесь торчишь.

- Ну, да…

- Кстати, что с нынешней работой? Как, где сейчас?

- Да уволилась сегодня… Какая работа с Евсеевым?

- А жить на что?

- На пособие… - «по инвалидности»… не осмелилась договорить я.

Поморщился от неловкости и печали Макс.

- А они такие большие? – тихо, грустно пробормотал в попытке пошутить.

Смеюсь:

- Спасибо и на этом…

Кивает головой.

- А лекарства?

- Что лекарства?

- Сильно дорого всё?

Хмыкнула:

- А ты как думаешь? – язвлю. Смолчал. Немного помедлив, добавила: - Но ничего, все как-то живут, и я проживу…

***

- Фирсов, мать т***! Вот ты где! – влетает к нам в кабинет без стука Грановский (замер на входе).

- А где мне еще быть? Не у тебя же! – смеется Макс.

- Балашо-ова! – ядовито протянул Андрей, округлив очи. – И ты здесь?! – улыбается. Ухмыляюсь на эту нашу «пылкую дружбу».

- Всё никак не изгонят тебя отсюда! – продолжил тот.

Хохочу.

- А ты, небось, первый выстроился провожать! И Заболотному жалобу подал.

Нахмурился.

- Стоп, я не понял, - шаги ближе. – Ты чего тут, работать собралась?

- А тебе жарко со мной, да? – ехидничаю.

Заикнулся от такого откровенного намека, даже побагровел враз. Но затем миг – и, полностью осознав, что дразню, злобно махнул на меня рукой:

- Ой, ты как всегда! Между прочим, мне больше не до тебя!

- Ну, и слава Богу! А то я уже переживать стала!

- Ох, ох! – паясничает. Но буквально секунды – и тотчас насупился от раздражения: – КОРОЧЕ! – и вновь взмах руки,  - вы меня вообще сбили! Не за тем я пришел! Фирсов, одевайся! Опять труп!

- В смысле? – оторопели мы оба. Ошарашенные взгляды на товарища.

- В прямом! И опять почерк Евсеева!

- Так он же за решеткой, - растерянно шепчет Макс.

- Вот именно! – качает головой Грановский. – Хренак – и всё: выпускайте героя, он здесь ни при чем! Представляете? – искренне возмутился. - Короче, куртку в зубы – и поехали. У нас еще есть время. Пока туда-сюда, бумажная волокита, ребята его придержат. Балашова, ты с нами?

***

- Ну, что скажешь? – скривился Андрей.

Грызу ногти от нервов. Осматриваю землю вокруг. Присела.

- Че молчишь? ОН? – рявкнул на меня Грановский.

Оборачиваюсь:

- Не знаю… - растеряно.

- Ну, приехали! Фирсов, а ты что думаешь?

- Это вы тут специалисты по этому ублюдку, я другое смотрю.

- Ну да, ну да… Биг босс – большие идеи. Мелочью не торгует! Том, - тихо позвал, приблизившись ко мне: уже оба сидим на корточках рядом с девушкой.

- А? – оборачиваюсь к нему.

- Ну, что ты, как ты?

Печально ухмыляюсь (эх, не ожидала такой доброты и искренности от него, по крайней мере, не так скоро):

- Да живу пока…

- Ты это, - морщится, подбирая слова, - не отчаивайся. Засадим мы его: и одного, и другого, - кивает головой. – Эти твари поплатятся, кто бы, и почему бы не творили такое.

Благодарно улыбаюсь, невольно краснея:

- Спасибо. А ты как?

- А? Да как? - смутился; пристыжено рассмеялся. Взгляд около, а затем в глаза: – Женат, двое детей.

- Двое? – радушно удивилась.

- Ага. Пацаны. Погодки. Сам охренел, когда узнал, что опять беременна. Но я рад. Ни капли не жалею.

- Молодец! – искренне. – Поздравляю! А Фирсов?

- Что? – вздернул бровями.

- Как Марина? Дети есть?

- Да они там… то всё расходились, то сходились. Не знаю, не вникал. Но дочь нажили. Вот в школу в том или в этом году пошла.

- Ясно…

- А ты? Что там твой?

- Да мы почти сразу и развелись.

- В смысле? – оторопел, едва чуть не упав на землю – пошатнулся.

Иронично улыбаюсь сама над собой:

- А что? Кому нужна калека? Да еще и… «на всю голову е****тая», - невольно цитирую.

Вздернул бровями:

- Нормальному мужику и такая баба сойдет, если до этого он сам её в жены выбрал. А то что получается? Пока конфетка – пока и жую? Или что? Вот меня бы так разбомбили, как тебя, - и жена бы ушла?  Да нахрен она тогда мне б вообще такая сдалась, даже сейчас?

Поджимаю губы.

- Там всё не так просто было… Я действительно его достала.

- Ты всех тогда достала. И что? Мразь он! И нечего тут оправдывать его. Ясно?

- Давай лучше о деле думать, - от неловкости улыбаюсь. – А то уже, воистину, холодно очень стало, да и Евсеева скоро отпустят.

- Ох, этот Евсеев, - бесцельный взгляд пред собой, ухмыляется смущенно Андрей. – Он уже мне самому пару раз снился.

- Да ладно? – не сдержалась от смеха.

- Ага… - задумчиво. Шумный вздох. – Ты это, Том, прости нас…

- За что? - удивилась я. Глаза в глаза.

- За то, что тогда не успели… Эти гады раньше нас приехали, и так вцепились в этого ублюдка, что мы уже ничего не смогли с ним поделать. А так бы еще тогда со всем покончили. И не было бы уже ничего всего этого. И девки бы были живы, наверняка…

- Эй, романтики! – послышался где-то сбоку грозный голос Фирсова. – Хватит ностальгировать! Народ нервничает. Изучайте скорей – да поедем!

- Слушай, - игнорирую я, обращаясь к Грановскому. – Ты в голову-то не бери. Он даже в колонии выжил, а говорили – невозможно. Всё возможно. У него – всё возможно. А этих девушек – и не он убил, сам видишь. А какой-то, с*ка, подражатель. Не знаю… И вроде старается же, но и, вместе с тем, словно не дожимает нарочно идеал.  Что-то в этом не так. И надо понять что. Вряд ли это – неумение или отсутствие усердия. Да, Евсеев уникален, и он - явно фанатик, сдвинутый на всём этом, а не только на перфекционизме, хоть и  утверждает экспертиза в обратном. Но тут: ладно, один промах, ну, два. Ладно, много, но связью. А то штрихами, осколками.

- Выборочно?

- Выборочно. А еще, - ныряю в карман, достаю оттуда резиновые перчатки (ранее врученные экспертами) и натягиваю быстро на руки. - Смотри, вот застывшая грязь, спасибо очередному морозу, и она явно…

***

Осмотреть бедную, опять зверски изувеченную, измученную до смерти, девушку; оглядеть место преступления в целом; найти путь, откуда и куда мог ехать автомобиль, в котором привезли тело, дабы затем выбросить в людном месте…

В общем, всё как всегда. Ничего нового. Увы, ничего нового. Никаких толковых, кричащих зацепок. Лишь догадки и намеки. Предположения…

Замереть около автомобиля Макса. Фирсов с Грановским сплотились с остальными ребятами – и давай курить: на дорожку.

Идиотический ритуал.

Взгляд около. Пройтись немного туда-сюда, лишь бы не дышать этим вонючим дымом.

- Оба! – послышался голос Андрюхи. – Опять пятница – и опять Ерёмов вместе со своими шавками развлекается.

Мигом оборачиваюсь в ту сторону, куда все устремили взгляды: через сквер, через проезжую часть, рядом с пиццерией – «баня-сауна».  Около входа целый таксопарк дорогих джипов. На лестнице - ублюдки. Курят. Что-то рассказывают друг другу, активно жестикулируя, травят шутки, отчего тотчас все ржут, словно кони.