Соблазны на берегу озера

Ей отчаянно хотелось запустить ладони в его волосы и притянуть голову к себе, и было до смерти страшно, что Бо это знает.

Улыбка удовлетворения появилась на его лице. Эмма лишь на мгновение увидела белизну его крепких зубов, а затем его рот обрушился на нее, после чего она… после чего она уже ничего не могла вспомнить по порядку.

Когда теплые губы прижались к ее рту, она отдалась головокружительному ощущению, прижавшись к его телу и обвив руками его шею. Он весь состоял из твердых бугров, его тело под ее ладонью излучало жар. Он положил руки ей на бедра. Эмма поразилась тому, что Бо уже успел основательно возбудиться. Он приподнял ее так, что она оказалась на цыпочках, притянул к себе, и его возбужденная плоть, выпиравшая под джинсами, расположилась во впадинке между ее бедрами. Эмма чувствовала, как мужская плоть трепещет и бьется о ее ноющий лобок.

Его язык, поиграв с ее губами, раздвинул их и дерзко вторгся внутрь, требуя ответа. Эмма почувствовала, что беспомощно уступает ему, ее руки крепко сжали его затылок.

Бо оторвал свою руку от ее бедра, провел по животу и накрыл ладонью ее грудь. Его палец стал нежно ласкать сосок, и она ахнула, ощутив, как сладостные волны побежали по всему телу. Она задвигалась и стала тереться лобком о твердую мужскую плоть, Бо тихонько застонал.

— Ложись со мной, — прошептал он ей рот в рот.

«Ложись со мной». Эти слова словно разбудили Эмму. И хотя в ней продолжало бушевать пламя и какое-то удивительное безрассудство нашептывало ей, чтобы она отбросила все свои сомнения, она тем не менее напряглась и, покачав головой, отстранилась от его губ.

— Нет… Я… не могу.

Бо также напряженно застыл, хотя и продолжал крепко прижимать Эмму к себе.

— Это совсем нетрудно.

— Нет… Бо, перестань… Я не хочу этого.

Из его груди вырвался глубокий вздох.

— Эмма, ты этого хочешь. Ты тревожишься потому, что ты девственница?

На секунду она онемела.

— Откуда тебе это известно?

Его глаза смеялись, на губах застыла самоуверенная усмешка.

— Я лишь высказал догадку. Спасибо, что дала мне знать. — Но затем лицо его посерьезнело. — Малышка, нет причин для беспокойства. Я буду очень-очень осторожен, обещаю тебе.

— Дело не в этом. — Она высвободилась из его объятий — он не стал ее удерживать. — Я знаю, что ты чудесный… Ой, что я! — Она почувствовала, что ее щеки снова начинают пылать. — Я не такая, как другие, — сказала она. — Для меня это невозможно.

Бо снова вздохнул.

— Я почему-то знал, что ты это скажешь. — Протянув руку, он погладил ее по щеке и изучающе посмотрел в лицо. Затем опять тяжело вздохнул, покачал головой и двинулся из кухни. — Мне остается только мечтать о том, что ты измелишь свое решение.

Глава 4

Однако она своего решения не меняла.

Каждый вечер Эмма ложилась спать в комнате, которая находилась рядом с его спальней. И если она спала сном безгрешного младенца, то Бо ворочался и метался, у него ныло все тело, он проклинал всех женщин за их вздорность и капризность.

Почему женщины всегда пытаются все осложнить? Почему она считает, что для нее это невозможно? Все ведь очень даже просто — обычная схватка двух сексуальных партнеров, взаимное снятие зуда, который оба испытывают.

Ладно, допустим, что слово «схватка» не совсем подходит. Хотя бы потому, что он был абсолютно уверен: одна-единственная схватка с мисс Эммой Хэмейкер не зальет пожар, который начался у него с того момента, когда он увидел, как она, задрав юбку, обнажила свои точеные ноги почти до самой попки.

Нужно было выждать какое-то время. Господи, как он хотел ее! Он только и думал о том, как выглядят ее обольстительные груди, если их обнажить; как будут трепетать и твердеть соски под его пальцами; как она разведет стройные длинные ноги и его взору откроется обрамленная густыми волосами расщелина; как он медленно войдет в нее, как будет нежен и осторожен.

Бо чертыхался и метался на кровати, отшвыривая простыню, которая терлась о возбужденный член, и это грозило тем, что он мог потерять над собой контроль. Воздух в комнате был свежий, даже прохладный, но он был не в силах охладить разбушевавшееся мужское естество. Это было какое-то безумие. Бо оставалось только отправиться в бар, в любой бар, откуда он скорее всего выйдет с какой-нибудь готовой оказать ему услугу женщиной. Однако никакая другая женщина его не устроит.

Хотя почему не устроит? Разве он имел какие-то особые виды на Эмму? После второй своей помолвки он понял, что не создан для женитьбы. Обязательства, эмоциональная близость с единственной женщиной — это не для него.

И те чувства, которые сейчас бушевали в нем, объяснялись тем, что он испытывал чувственную страсть. А его нацеленность на Эмму объяснялась тем, что она бросила ему вызов.

Да, это был именно вызов.

И как только он покорит ее, узнает все тайны ее стройного, соблазнительного тела, она превратится всего лишь в еще одну женщину, которой он какое-то время обладал. И тогда их отношения перейдут в приятную и не очень близкую дружбу, как это было с другими женщинами.

Ничего особенного.

На следующее утро солнце уже успело хорошо прогреть воздух, когда Эмма покончила с тостом, который приготовила себе на завтрак. Она работала над новым рецептом почти до полудня, а затем пошла прогуляться к небольшой пещере на берегу озера.

День был великолепный, самый теплый с того времени, как Эмма сюда приехала, и она решила, что грешно в такую погоду сидеть в помещении. Наскоро перекусив и оставив в холодильнике сандвич для Бо, который все утро работал в мастерской на веранде, она зашла в свою комнату и облачилась в синий купальный костюм.

Надев сверху юбку, она снова направилась к пещере и села на одно из бревен, которые остались, видимо, после того, как приезжавшие сюда летом семьи разводили по вечерам костры. Разнежившись на солнце и осмелев, Эмма сняла юбку и легла на бревне. Однако волосы, собранные на затылке в пучок, ей мешали, и она вынула шпильки, позволив им свободно развеваться под порывами легкого бриза, после чего со вздохом удовлетворения снова расположилась на бревне.

Бревно было теплое и удобное. Эмма нежилась под лучами солнца, и у нее не было ни малейшего желания что-либо делать. Закрыв глаза, она предалась легкой дремоте и необременительным мыслям.

Была ли она когда-либо такой ленивой?

Нет, никогда. Ее отец умер вскоре после ее рождения, мать всегда была болезненной. Эмма росла в постоянной заботе о матери. У нее просто не было времени для того, чтобы предаваться лени.

Как приятно лежать под теплыми лучами солнца… Каждый человек должен иметь возможность на какое-то время расслабиться, отбросить всякие тревожные мысли и…

— Привет, Спящая Красавица!

Голос был низкий, мужчина говорил в нос, растягивая слова, в его выговоре не было той приятности, которая была свойственна южному акценту Бо. Эмма мгновенно открыла глаза и села так резко, что едва не свалилась с бревна.

К каменистому берегу приближалась лодка с двумя мужчинами. Один был коренастый и толстый, другой — худощавый, с покатыми плечами. Оба откровенно уставились на нее, и под их нахальными взглядами Эмма почувствовала себя голой — ее купальник не мог служить защитой от их похотливых взглядов.

— Чудесненький день, а? — сказал коренастый мужчина. У него были длинные жирные волосы, которые упали ему на глаза, когда он вылез из лодки и стал втаскивать ее на берег. Он тряхнул головой и отбросил волосы назад. Казалось бы, что в этом такого? Однако Эмма почувствовала вдруг к нему отвращение.

— Да, славный день, — согласилась она.

Эмма от природы не была склонна к грубости. Тем не менее она схватила юбку и, прикрывшись ею, попятилась к деревянным ступенькам, которые находились всего в нескольких ярдах, но было такое впечатление, что они вдруг отодвинулись на целые мили.