Рикошет (ЛП)

У нее на глазах появились слезы, но прежде, чем им удалось украсть ее гордость, она метнулась взглядом к Блу.

— А что с ним? Кто позаботится о Блу?

— Блу тоже поедет.

Она моргнула три раза подряд, потом четыре, а после вскинула голову к потолку.

— Ну, Ник, ты как обычно охрененно подбираешь время. Я говорю тебе, что счастлива, а ты топчешь это.

— Эй, да ладно. Не говори так, — я наклонился в сторону, пытаясь поймать ее взгляд. — Помнишь? У нас была сделка.

— Нахер сделку. Что бы ты не наметил, я хочу этого. Я хочу быть частью этого.

Черт, нет. Я покачал головой.

— Слишком опасно.

— Ты думаешь, это… от этого легче? — ее голос надломился, и она нахмурила брови. — А что, если ты умрешь? Что, если с тобой что-то случится, а я так никогда и не узнаю?

Я потянулся к ее рукам, которые она сжала в кулачки на поверхности стола, но колебался, обдумывая, не держать ли мне мои руки на расстоянии.

— Теперь ты разобралась со своими проблемами. Ты собираешься в колледж…

— Я не знаю этого! — Она оглянулась, когда ее громкий голос срикошетил от стен, привлекая внимание Ханны. — А что если не поступлю? Что, если меня не примут, а?

— Тебя примут. Ты чертовски гениальна, Лорен, — фыркнул я. — Я говорил тебе, я всегда буду недалеко. Кто знает, может, я случайно встречусь с тобой и твоей девушкой. Но не приходи больше туда, где я жил. Слышишь? Не спрашивай обо мне. Обещай мне.

Это, казалось, принесло ей некое облечение, потому что она откинулась назад на своем месте и скрестила руки, а затем через мгновение потянулась к Блу.

— Ты будешь приводить его ко мне?

— Посмотрим.

Никаких обещаний. По факту, я не был уверен, смогу ли навещать ее. Зачем сыпать соль на рану?

Ее губы изогнулись, будто она жевала внутреннюю сторону щеки, как она делала часто, когда думала.

— Ладно. Я обещаю, — она вытерла слезу с щеки. — Черт возьми, Ник. Почему ты заставляешь меня плакать на публике?

Только в случаях, когда я заставлял ее чувствовать себя некомфортно, или злил ее, она теряла свою обычную манеру говорить.

— Прости. Мне не нравится видеть твои слезы. Что ты вообще получаешь от этих встреч каждую среду? Обычно такой фигней страдают старички.

Как и планировалось, мой комментарий заставил ее рассмеяться.

— Кому-то нужно позаботиться о твоей заднице. Не то чтобы ты нашел женщину, — ее губы дернулись в полуулыбке. — Если бы я не знала лучше, я бы подумала, что ты — гей.

Я вздернул бровь и откинулся назад, закидывая руку на спинку сидения, и будь проклят этот момент, если Ханна выбрала именно его, чтобы подойти к нам. Будто эти двое что-то планировали.

— Ханна? — Лорен стрельнула взглядом в меня, а потом перевела его на официантку. — Ник — очень привлекательный гей, не так ли? Ты бы трахнулась с ним?

Я подавился кофе, наклоняясь вперед, чтобы капли падали на стол.

— Какого хера?..

Наполняя наши чашки, Ханна поджала губы, а затем ее взгляд встретился с моим.

— Черт, да. Я бы трахнулась с ним, — она подмигнула мне и потопала обратно на кухню, бросая через плечо еще одну хитрую ухмылку.

— Видишь? Не то чтобы это практически не падало тебе на колени. И под это я подразумеваю простую киску. Множество кисок.

Я проигнорировал ее комментарий.

— Через несколько недель я переведу определенную сумму денег на твой счет.

— Тебе не нужно продолжать делать это.

— Кому-то нужно присматривать за твоей задницей, — я посмотрел на ее улыбку и грусть, которую она не смогла отпустить. — Эй, кто охраняет стадо?

Она закатила глаза.

— Пастух.

— А кто такой пастух?

— Мой брат.

— Не забудь этого, — я поддел пальцем ее подбородок и заставил посмотреть на меня. — Неважно, какое дерьмо произойдет, я всегда буду присматривать за тобой. Поняла?

Она наклонилась и поцеловала меня в щеку.

— Для садистского бессердечного ублюдка у тебя золотое сердце, Ник.

Глава 4

Ник

Было несложно определить наркопритон. Любое место в квартале, от которого нормальные люди обычно держались бы подальше, и ублюдки наткнулись бы на мечту кокаиновой шлюхи. Ломаные кирпичи лежали стопкой на косой площадке, которая когда-то была крыльцом, где столбики от того, что было поручнями в свои лучшие дни, торчали из полуразрушенных бетонных ступенек.

Протухший запах дерьма ударил мне в нос, когда я взошел на ступеньки. На крыльце было полно бутылок из-под алкоголя, грязных подгузников, шин от велосипедов, стояла магазинная тележка, белое ведро, наполненное черной густой жидкостью, валялись пакеты с мусором — такого типа вещи, которые не имеют смысла, если их сложить вместе.

Фанера, усыпанная рисунками граффити, которые покрывали двери и окна. Я постучал трижды по дереву, и голос изнутри сказал мне идти к аллее.

Вытащив свой «Глок» из кобуры и спрятав его в пальто, я направился к тылу здания.

Дверь распахнулась, и исхудалая женщина, спотыкаясь, спустилась по лестнице с сигаретой, висящей у нее между пальцев. Плюс четыре гребаных градуса на улице, а на ней была всего лишь узкая рубашка с длинным рукавом и джинсы. Под ногтями была грязь, волосы мутного коричневого цвета выглядели так, словно их не расчесывали месяцами. На худых, впалых щеках появились ямочки, когда она продолжительно смотрела на меня, стоящего в черной лыжной маске, скрывающей все лицо.

— Ктьо ты, бл*дь, тякой? — Она скользнула на одну ступеньку вниз, пока я проходил мимо. — Эй! — Холодная, словно лед, рука опустилась на мое предплечье. Господи, она была ледяной, словно труп. — Хочешь трахнуцца на лецнице?

Я вывернул руку из ее захвата. Печальный случай, зависимость от крэка. Одна и та же вещь могла заставить жизнь вертеться вокруг нее, и она же ее разрушала.

— Я стелаю тебе самый лучший минеть, котьорый у тебя был, — она машет мне. — Иди сюда. У мегя есть секреть, — она сделала затяжку своей сигареты. — Жгаешь, почему я лючше всех сосу член? — ее губы натягиваются в прямую линию улыбки. — Неть пегедних жубов! — От смеха ее голова запрокинулась назад, от чего она чуть ли не упала на задницу. — Неть пегедних жубов!

Я повернулся к боковой двери.

— Жначить, пошел нахген!

Наклонив голову со скрытым под маской лицом, я подождал. Распахнув дверь, я увидел двух мужчин, один из которых потянулся под низ своего не по размеру большого свитера. Его я застрелил первым. Прямо в голову, и пока его тело падало на пол, я схватил второго за горло и прижал к стене до того, как он успел вытащить свой пистолет или издать хоть звук.

Мои пальцы впились в его мясистую шею, и от желания скрутить ее появился зуд.

— Где Маркиз?

Его губы изогнулись в рычании.

— Пошел нахер!

Дергая пистолетом, я приставляю дуло к его лбу.

— Спальня. Спальня, бл*дь. Ты будешь покойником еще до того, как доберешься туда, сука, — его губы изогнулись в улыбке, и рукояткой пистолета я ударил в его нос, затем по зубам, а после нанес еще один удар, после которого он безвольной массой повис в моей хватке. Мужчина заскользил вниз по стене и рухнул кучей вниз.

Еще один человек появился в проёме двери с наставленным на меня пистолетом. Не отягощая себя усилием подумать, я всадил пулю между его глаз. Пистолет выпал из его руки, когда мужчина упал на пол.

Из-за угла доносился жуткий белый шум телевизора, когда я переступал через почерневшие трубки для крэка, презервативы, бумагу и мусор повсюду на грязном ковре, который лежал в гостиной на полу.

Чернокожий мужчина сидел на кушетке, глядя на телевизор с наушниками в ушах, кивая головой в такт той музыке, которая звучала в его айподе, свободно покоившемся у него в ладони. Рядом с ним лежала отключившаяся, очевидно, под кайфом, девушка, пока он клевал носом в воздухе, будто увидел там что-то, и не обращал внимания на мое появление.