Поцелуй навылет

— Я никогда не смогу попасть туда одна.

— Пожалуйста, — умоляла Саския, вытирая слезы. — Только не испорти все снова.

Клуб больше всего был известен тем, что туда было практически невозможно попасть. Он находился в перестроенных турецких банях на улице Бург-Лабе, в которых, по легенде, потел сам Пруст. Он был битком набит знаменитостями из мира моды, кино и средств массовой информации и являлся местом, которое стоило увидеть и в котором стоило быть увиденным.

Потенциальные посетители клуба — в сверхмодной одежде, на высоких каблуках и вообще очень высокие — за которыми Фоби встала в очередь, поднимались по невысоким ступенькам, и их рассматривал сквозь стеклянную дверь Мэрилин, исполняющий функции швейцара. По слухам, пройти мимо него было сложнее, чем мимо мрачных телохранителей, стоящих у гримерки группы «Take That». Несколько желающих попасть внутрь были быстро отвергнуты как недостаточно красивые. Они спустились со смущенным хихиканьем и гримасой унижения.

В ожидании приближения очереди Фоби пыталась отделаться от ощущения порхающих в животе тропических бабочек и поправляла дрожащими пальцами свой нелепый наряд. Она понимала, что вела рискованную игру. Ее или унизят, или отнесутся с благоговейным уважением. Фоби не могла рассчитывать на то, что ее проигнорируют, но у нее не было выбора.

Поднявшись по ступенькам к облаку сигаретного дыма и аромата «Арпеж», она распахнула пальто и попыталась успокоить колотящееся в груди сердце. С едва заметным движением аккуратно выщипанной светлой брови Мэрилин поднял руку с ухоженными ногтями и жестом предложил ей войти. Он быстро провел ее мимо кассы, где продавались входные билеты, и снова вернулся к дверям.

Чувствуя невыразимый восторг, Фоби попыталась вернуться к кассе и заплатить. Она начала смущенно рыться в своем кошельке.

— Сколько? — спросила она девушку, похожую на фарфоровую куклу.

Девушка посмотрела сквозь нее и повернулась, чтобы принять несколько банкнот в двести франков у очень шумных, очень взволнованных и очень красивых молодых людей.

Фоби в нерешительности стояла у кассы.

— Бесплатно понимаешь, малышка? — прошептал ей на ухо нечеткий голос.

Фоби резко повернулась и посмотрела в великолепно накрашенные серые глаза. Такого прекрасного макияжа она не видела ни разу в жизни. Красок у этой девушки было не меньше, чем на палитре Микеланджело, иначе она просто не смогла бы так выглядеть.

— Вообще-то, меня зовут Лео, — смущенно пробормотала Фоби.

— Что? — Девушка надула ярко-красные губы и вопросительно наклонила хорошенькую головку. По блестящим плечам рассыпались мелко завитые черные волосы.

Вокруг Фоби начинали толпиться люди, частично из-за того, что она мешала им пройти, но главным образом по другой причине — многие поворачивались, чтобы как следует рассмотреть ее одежду, задерживая остальных.

— Не Либра, а Лео. — Фоби сглотнула, внезапно понимая, что она совершила оплошность. Но она была слишком взволнована неожиданной удачей, чтобы собраться с мыслями и действовать разумно.

Девушка с волосами, похожими на черных змей, радостно захихикала и поцеловала воздух у обеих щек Фоби, чтобы не размазать помаду.

— Как восхитительно, — помурлыкала она с бархатным итальянским акцентом. — Нет, нет. Я говорю, что она впускает людей libre, бесплатно, да? Так проходят люди, которые bellisi — нет, красивые, понимаешь?

— Боже, риск оправдался.

— Выпьешь что-нибудь со мной и моими друзьями? — Сероглазая девушка широко улыбнулась и кивнула в сторону маленькой лестницы, которая вела в бар. Слева находилась другая, едва освещенная лестница. Там был вход в сам клуб. — Меня зовут Миа.

— Фоби. Спасибо, — улыбнулась она, — но сначала мне нужно избавиться от этого.

Она держала в руках пальто.

Миа пожала плечами, снова поцеловала воздух рядом с ушами Фоби и отошла в сторону, слегка покачиваясь на модных туфлях-шпильках.

Фоби не могла в это поверить. Она прошла бесплатно!

Это все из-за наряда, который Фоби смастерила сама с помощью изрезанного покрывала с кровати гостиницы и своего собственного спортивного бюстгальтера. В сочетании с высокими сапогами на шнурках, уложенными гелем волосами и жирно подведенными глазами Фоби выглядела так ужасно, как никогда в своей жизни, но чрезвычайно модно, без всякого сомнения. А здесь это считалось самым главным.

Два последних дня она не могла позволить себе съедать больше, чем тосты и сыр камембер, отчего у нее выступили ребра и скулы, что тоже внесло свою лепту в ее сегодняшний успех. Продолжая казаться почти толстой среди такого количества истощенных, голодающих людей, она все же достаточно похудела, чтобы выглядеть больной, лишенной женственности и костлявой. Следовательно, ее приняли в клуб избранных.

— А вот и она! — Миа еле держалась на ногах, сжимая в каждой руке по коктейлю с водкой «Смирнов». Она до сих пор не могла сфокусировать взгляд, но умудрилась помахать Фоби, проливая большую часть напитков на свое блестящее платье, похожее на сорочку.

— Привет. — Фоби направилась к ней и внезапно остановилась, узнав сердитый взгляд синих глаз, которые смотрели на нее из-под абсолютно новой прически.

— Фоби, познакомься с моими друзьями! — Миа подошла к ней, сильно раскачиваясь, и повела ее к стойке бара, расположенной слева от входа. — Сначала самые прекрасные и талантливые. Феликсир, это Фоби. Красавица, да?

— Привет, Феликс, — негромко сказала Фоби и проскользнула на свободный стул, пока ей не отказали ноги. — Я повсюду искала тебя. Неудивительно, что я не смогла тебя найти.

— Я умер во сне, — пробормотал он, не сводя с нее злобного взгляда.

Фоби помолчала, разглядывая бирюзовые и синие фрески, покрытые трещинами и изображающие толстых херувимов в простынях. Она очень старалась не рассмеяться от своей удачи и ехидной радости, которую вызвал его внешний вид.

Феликс стал рыжим, отвратительно морковно-рыжим. Кроме того, великолепные пряди волос были безжалостно сострижены по последней моде. Синие глаза с выражением убийственного презрения смотрели из-под короткого торчащего ежика.

Работники рекламного агентства отомстили за постоянные задержки, перемену сроков и хитроумные уловки. Сделав это, они получили великолепный материал для рекламы их продукции и преподали строптивой английской модели, получающей пять тысяч фунтов за каждый день съемок, урок немецкого гнева. Рыжеволосый образ Феликса был как раз то, что надо. Он излучал огонь, мужественность, ярость, дикость, похоть и очень большую опасность.

Только Феликс мог сохранить неотразимый внешний вид после такой безжалостной перемены, угрюмо подумала Фоби. И он выглядел великолепно — злой, раздраженный, разочарованный и все же прекрасный. Рыжие волосы удивительно контрастировали с его загорелой золотистой кожей, усиливали насыщенный синий цвет его глаз, придавая им аквамариновый оттенок, и подчеркивали угольно-черные, почти девичьи ресницы.